Критическая метаморфоза - Максим Похил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Думаешь, мне он нравиться? Думаешь, я не хочу его отсюда вышвырнуть? Ми́лан, ты же знаешь, что у меня некем его замени…
— Подождите, — перебил Ми́лан, — Вы так и не ответили, — он упрямо продолжал добиваться своего, — Почему, я пытаюсь что-то делать, а вы нет?
— Ми́лан, перестань это тянуть из меня! Да, я боюсь, что меня могут посадить за это! За то, что буду лезть куда не следует. Да я боюсь, что они могут прийти ко мне домой, к моей жене и моим детям.
— Ваши дети, живут даже не в этой республике, а совершенно в другой стране! Вы и ваша жена? Да вам, уже шестьдесят лет. Почему мне двадцать и я не боюсь рисковать своей жизнью и моими относительно молодыми родителями? А вы сколько надеетесь ещё прожить?! Два года, три? Вы видели статистику, знакомы с ней? По которой, в среднем мужчины живут пятьдесят один год. Вы мало прожили?! Вам уже нечем рисковать! — слушая Ми́лана, Анатолий Иванович, начал сильно нервничать, что не дало ему ответить.
— Так что, я вообще не понимаю, зачем вы меня сюда вызвали. Наши дискуссии, всегда заканчиваются, на одном и том же. Только сейчас, я хочу поставить жирную точку. Я забираю свои слова обратно и сюда, к вам, больше не приду, — Ми́лан снова поднялся с места, Анатолий последовал ему, — Ведь сегодня, своим чрезмерно пасивным поведением, я доказал ещё одну свою теорию. Вы меня боитесь! Но вот дилемма… Я никогда вам не угрожал и не собираюсь. Все те угрозы, которые я мог извергать, были адресованы определенным людям. Тем, которые, с моей точки зрения, заслуживают этого. И всё равно при этом, остаются лишь угрозами. И извините, но в свете последних событий, вы давно перестали, для на всех, хоть что-то значит. Ну и в конце… причина по который вы меня сюда вызвали… у вас нет доказательств, что это сделал я, даже косвенных. У вас, только слухи и разные бредни! А я, в них, участвовать не собираюсь, — закончив мысль, он вышел из кабинета.
Через медленно, закрывающиеся двери, Анатолий видел, как он пошёл к студенту, о котором его спрашивал Ломинов и они вместе, ушли по коридору. А Анатолий Иванович, так и продолжал стоять, засмотревшись в деревянную дверь.
— Глава 7
— Повтори ещё раз, что тебя беспокоит?
Дэриэл сидел в кабинете, обставленного светлого оттенка мебелью и смотрел доктору в глаза. Его нос зудел, но он старался перебороть себя и не обращать на это внимания.
— Смотри… — Екатерина Валериевна, начала использовать успокаивающий тон, — Я психологиня и чтобы мне стать полезной твоей проблеме, со мной нужно разговаривать или хотя бы, по минимуму, честно отвечать на мои вопросы.
Дэриэл не знал, как лучше объяснить свою проблему, к тому же, он не вполне верил, что это того стоит и ему действительно это поможет. Но всё же его устрашал сам факт, что он, хоть и нехотя, но убил человека. И то, что вчера этого не повторилось с Лизой Лэкорой, ему не придавало оптимизма.
Подобное, значило его отчаяние, из-за этого, не знал, как и к кому лучше обратиться, чтобы ему действительно помогли, потому что, как он считает: «Не ровен час и это вновь может повториться».
— У меня бывают моменты… Когда мне тяжело себя контролировать, — хрипло выдавил из себя.
Естественно, он старался не взболтнуть лишнего. И в тоже время, он чувствовал себя идиотом, потому что, придя сюда сам и чётко зная свою проблему, он не мог внятно ничего сказать.
— В каком смысле? И что за моменты? — она вздохнула, — Можешь, пожалуйста, мне по подробней описать один из таких и что ты при этом чувствуешь?
Сомнения Дэриэла, об этом походе к психологу, подогревались. Дело в том, что он не смог дождаться приёма к доктору, которого посоветовал ему отец, ввиду плотного графика Светланы Фурустевич. А после инцидента с Лэкорой, он не смог больше ждать, боясь за себя и своё здоровье. Поэтому, не найдя ничего лучше, пошёл к психологине, которая работала в его университете. Но с каждой секундой, проведённой на этом сеансе, он жалел о своём решении.
— Они вызываются, в следствии моего, так скажем, негодования, — Дэриэл юлил как мог.
— Хорошо, я начинаю понимать, но всё же, мне нужна твоя помощь… Ты хочешь сказать, что тебя мучают, какие-то приступы, при которых ты начинаешь вести себя не так как обычно?
— Да, наверное, вы правы… Это что-то на вроде того, — Дэриэл был рад, что ему не пришлось ещё раз ей, завуалировано искать объяснение.
— Я поняла. Теперь можешь, пожалуйста, постараться припомнить, когда это началось? Или какой-то случай, связанный с твоей проблемой?
Он задумался. После пары секунд капания в голове, Дэриэл нашёл что рассказать: — Ну, например, встречая свою коллегу по работе… Есть у меня одна такая… И анализируя её логические цепочки, отношение к другим людям, да и вообще к жизни… Мне хочется подойти к ней вплотную и «не лицеприятно» выразить своё мнение, о её деятельности и поступках, направленных, как минимум, в мою сторону и сторону моих друзей и знакомых. [Секундное молчание].
— Я поняла… Ну ведь это только лишь на словах? Так?
— Нууу… Я бы не сказал так уверенно… — Екатерина Валериевна немного расширила глаза и напряглась, — Если исходить из фактов, то в прошлый раз, моё терпение было на грани. И это слово в полной мере здесь подходит, так как, действительно ещё бы чуть-чуть и всё… во всяком случае мне так показалось.
— И как ты себя чувствуешь? — не зная, что ответить, спросила она.
— Скорее подавлено, — без задней мысли ответил Дэриэл.
Он уже немного расслабившись, выдавал всё больше и больше информации. Пытаясь всё же улучшить как-то своё моральное состояние.
Екатерина Валериевна пыталась, что-то выдавить из себя, но суть в том, что она ещё не сталкивалась с такой проблемой. Ведь стаж всего в два года практики, на этой работе и возраст в двадцать семь лет, ко многому не располагал. Нет, она, конечно, знала о такой проблеме, но только лишь из учебников и видя конечную стадию этого отклонения в пациентов психбольниц. И из-за этого, между вопросами, она делала неприлично большие паузы. Что Дэриэл вроде не замечал. И не найдя ничего лучше, она решила сделать так, как ей советовал её наставник по практике, ещё шесть лет назад.
— Дэриэл,
