Ловец ласточек (СИ) - Рябова Александра

Осознание громом поразило меня. По сердцу полоснуло: Лукия. Что с Лукией? Не отдавая себе отчёта, я рванула в прихожую.

Но у самой лестницы меня остановили.

— Не надо, — сказала Мария. — Не ходи за ней.

По полу второго эта заскрипели ножки комода. Дверь кабинета открылась, и вот в тишине зазвучал неразборчивый разговор. Он становился всё громче.

— Твои руки…

— Не трогай.

— Прошу, хотя бы позволь мне их обработать.

— Я же сказал, не трогай меня. Зачем ты здесь? Пришла меня добить? Давай, теперь-то тебя ничто не останавливает. Хватит изображать заботу. Тебе ведь с самого начала было на меня плевать? Это была часть вашего плана — втереться мне в доверие, чтобы манипулировать? Поздравляю, ты отлично сыграла. Можешь больше не притворяться.

— Я никогда не притворялась.

— Заткнись! Думаешь, я тебе поверю? После всего? Радуйся, что я тебя не ударил.

Бертран замолчал. А когда снова заговорил, голос его надломился:

— Почему, Рут? Почему всё закончилось так? Я думал, что сделал достаточно. Тогда почему я не смог уберечь её?

Рут ответила что-то, но тихо, чтобы только он услышал, а потом добавила:

— Ты ещё можешь успеть попрощаться.

Мои глаза заволокло пеленой. Я едва ощутила, как Бертран пронёсся мимо. Яркая вспышка в дверном проёме ослепила меня, и когда зрение вернулось, я увидела Рут. Всего на мгновение я поймала её взгляд, переполненный чувствами, которые она никогда бы не выразила словами. Силы разом покинули меня. Я рухнула на пол, безвольно наблюдая, как Рут выбегает на улицу, как захлопывается за ней золотая дверь.

Всё кончилось. Осталось лишь оглушающее потрясение. И мне казалось, что я никогда от него не оправлюсь.

Следующим утром в новостях объявили, что её высочество принцесса Лукия скончалась от продолжительной и тяжёлой болезни.

Дневники

Шёл снег. Некогда долгожданный, теперь он нагонял на меня тоску. Чёрную, удушающую. Не в силах больше смотреть на него, я задёрнула шторы.

День, когда началась наша с Лукией дружба, тоже был снежным.

Рут молча стояла за моей спиной. Мне хотелось, чтобы она поскорее сказала то, ради чего пришла, но в то же время её ещё не озвученное послание до дрожи пугало меня. И чем дольше я набиралась смелости, тем страшнее мне становилось.

— Кто отправил тебя?

— Анна.

Я зажмурилась. Как будто это помогло бы мне избежать дальнейшего разговора.

— Как она?

— Справляется. — Голос Рут был неестественно ровным. — После похорон ей немного лучше.

— А Бертран?

— Не знаю. Мы не виделись со дня её смерти.

В горле встал ком. Как ни пыталась, я не смогла повернуться к Рут лицом, встретить её взгляд. Не смогла ничего ответить. Наверное, она заметила мои тщетные усилия совладать с собой, потому продолжила:

— Анна попросила кое-что передать тебе. Вернее, Лукия попросила. — Из-за моего плеча показалась рука, протягивающая потрёпанную тетрадь. — Это дневник странницы, которая была невестой Адама.

— Что?..

Озадаченная, я приняла тетрадь и сжала её в пальцах.

— Меня предупредили, что некоторые из записей могут встревожить тебя или расстроить. Рисковать или нет — это только твоё решение. Ты не обязана его читать, если не захочешь.

— Но вернуть дневник нельзя?

— Нет. Теперь он твой.

Нервно разглаживая уголки потёртой обложки, я чувствовала, какой тяжестью каждая из скрытых под ней страниц ложится мне на сердце. Оно билось отчаянно, ударяло в грудину так, словно намеревалось переломить её, вырваться наружу, лишь бы освободиться от непосильного груза. Я бы и сама вынула сердце из груди, только чтобы не слышать его биение.

— Если это всё, можешь идти. Передай Анне мои соболезнования.

Рут промолчала. Её удаляющиеся шаги были излишни твёрдыми, будто принуждёнными. И когда они остановились, я ждала, что дверь вот-вот откроется, выпустит гостью, и наконец тишина комнаты будет принадлежать только мне. Но дверь не открылась.

— Это было идеей Рея. Случившееся в агентстве подстроил он.

По спине пробежал холодок, и я машинально обернулась. Рут стояла у порога, ни голосом, ни выражением лица не выдавая своих истинных эмоций.

— Но Мария… Она же руководила нами тогда.

— По доброй воле она бы ни за что этого не сделала. Рей надавил на неё, поставил такие условия, что под удар попали вы все. Честно говоря, я сомневаюсь, что он предвидел подобный исход. С его слов, это были «досадные издержки плана, придуманного впопыхах». В каком-то смысле, Рей и сам находился под давлением, но это ни в коем случае его не оправдывает. За превышение полномочий и причинённый вам моральный ущерб его отстранили. Вряд ли надолго, но всё же.

— То есть во всём обвинили Рея? — Меня вдруг пробрала дрожь. — Но ведь не он стоял за этим. Разве не королева организовала… убийство…

— Ты неправильно поняла, — оборвала Рут. Голос её стал жёстким. — Рей виноват только в том, что случилось в агентстве. Факт инцидента задокументирован. А доказательств насильственной смерти Лукии нет. Не помнишь, что говорили в новостях?

— Но…

— Никто не будет расследовать её смерть. Лукия пострадала в аварии, после которой погибли её родители и брат. Вполне закономерно, что время взяло своё. Такова беспощадность магии.

Я потеряла дар речи. Во взгляде Рут на короткий миг отразилось сочувствие.

— Это всё, что я хотела сказать. Надеюсь, эта информация хотя бы отчасти будет тебе полезна.

Кивнув на прощание, она ушла. Одиночество, что я предвкушала ещё пару минут назад, было беспокойным и раздражающим. Почему именно меня впутали в эту историю?

Я заглянула за занавеску: снег продолжал падать. Медленно, тихо. Точно всё было в порядке. Он устилал землю девственно белым покрывалом, пряча под ним грязь улиц и жухлую траву, хороня под собой всё старое и ненужное. Мне хотелось выйти под этот снег, чтобы его невесомый покров прижал к асфальту мучившие меня чувства, чтобы они задохнулись и замёрзли, оставленные там без хозяина. Мне надоело содержать их в своём теле.

Но я лишь отступила от окна, оторвав взгляд от снегопада. Всё стало бессмысленно. И мне совершенно не нравилось, что эта обречённость казалась до боли знакомой.

Мария закрыла агентство на неопределённый срок, но всего через неделю позвонила нам и сообщила, что готова возобновить работу. Был вторник, когда мы снова поехали к ней. В коридоре меня встретил Петер. Мельком глянув в мою сторону, он отвернулся, качнул головой и сказал:

— Кир уже ждёт нас внизу.

Всю неделю я не виделась с Петером. Он не покидал своей комнаты, и Кир навещал его каждый день, впрочем, не задерживаясь надолго. Однажды я тоже собралась зайти к нему, но прежде чем успела постучаться, услышала изнутри плач, и вся моя решимость улетучилась. Говорят, в трудные времена нужно держаться вместе и помогать друг другу, но никто не говорит, как найти на это силы. Возможно, мы бы ещё долго сидели взаперти, если бы Кира не было рядом.

В ожидании нас он прогревал машину. Петер шёл быстро впереди меня, и только в салоне мне удалось рассмотреть его, осунувшегося и бледного в рассеянном утреннем свете. Будто он не спал несколько дней. Кир упоминал, что после смерти Лукии Петеру начали сниться кошмары. Его обычно причёсанные волосы лежали кое-как, а на лице я заметила несколько свежих порезов от бритья.

— Уверен, что не хочешь остаться сегодня дома? — спросила я.

— Нет. Не хочу оставаться здесь один.

Мне были очень близки эти слова. Эта необходимость чужого присутствия. Пусть я не всегда решалась обратиться за поддержкой, мне было важно знать, что в критический момент кто-то обязательно придёт. Что, когда от безвыходности я позову на помощь, кто-то откликнется. Правда, даже если другой человек сидит в метре от тебя, это не значит, что он будет готов помочь тебе в трудную минуту.