Цунами. История двух волн - Аня Ким

— Ты не ответил.

— Нет! — он вскочил, — Даже когда я по своим личным меркам вел себя мерзейшим образом я не трогал женщин. И не планирую начинать.

Он сел на кровать спиной ко мне. Как только я увидела его опущенные плечи, сожаление об этих резких словах накрыло меня с головой.

Я забралась к нему и обняла сзади за шею.

— Это было впечатляюще. Я ничего не смыслю в драках, но ты явно на уровень выше, чем эти ребята. Ты сломал ему руку?

— Нет, просто выбил из сустава. Это больно, но поправимо. Ты ударилась?

— Нет, со мной все хорошо.

Я обнимала его сзади, обвив ноги вокруг его талии и охватывая плечи руками и чувствовала, как по его телу до сих пор пробегает дрожь возбуждения.

Хиро улетал утром. Мы договорились, что я не буду провожать его в аэропорт, чтобы не проделывать путь назад, поэтому расстаться нам предстояло у такси.

Этой ночью он был другим. Адреналин от нашего вечернего приключения в его крови не оставил от моего бережного и предупредительного мальчика и следа. Я никогда чувствовала его таким властным, страстным и настойчивым. И это мне нравилось, это было то, что нужно, в тот момент я не думала ни о чем, ни о завтрашнем рейсе, ни о предстоящих месяцах одиночества. И ковролин на полу оказался действительно мягким.

Когда утром мы проснулись, я с изумлением зацепилась взглядом за синяки на своих запястьях. Ссадина на колене довершила картину, я присвистнула. Как только он заметил следы прошлой ночи, взгляд Хиро стал подавленным.

— Прости, — тусклым голосом произнес он. Мне вспомнились его слова, "ломаю все, к чему прикасаюсь", произнесенные в старом трамвайчике.

— Прости? — я разозлилась, так, что мне было трудно контролировать голос. Я насильно развернула его лицо за подбородок. — Тебе, правда, жаль? Жаль, что ты меня любишь? Что не сдерживал себя?

Я провела пальцем вдоль синяка на запястье и закусила губу.

— Если бы я могла, я бы сохранила их навечно. Я бы вставила их в рамку, сделала бы татуировку, чтобы навсегда запомнить их границы, потому что это все что мне останется, когда ты улетишь. Я бы хотела, чтобы моя кожа навсегда запомнила твои прикосновения, чтобы я могла в любой момент времени видеть, что я твоя.

Я крепче стиснула его подбородок, явно причиняя боль разбитой губе, и мы какое-то время просто молчали. Потом он притянул меня к себе и спрятал, накрыв одеялом с головой.

— Я же говорил, ты сумасшедшая.

Я молчала. У нас оставалась всего пара часов.

Я расчесала волосы и убрала их в хвост. Из кресла у окна я могла бросать взгляды поверх телефона, запечатлевая его неспешные сборы.

— Ты так и не сказал, как тебе Россия? — Хиро не ответил, словно не услышал моего вопроса. Я окликнула громче, свитер выпал из его рук и разметался по кровати беспомощной синей птицей.

— Поехали со мной.

— Что ты сказал?

Его глаза были серьезными.

— Сейчас. Полетели со мной, сейчас. Улетим, поженимся, будем вместе. К черту все, я устал тебя отпускать.

Я видела, что ему действительно этого хочется. Полгода, да даже два месяца назад я бы согласилась, я бы захлебнулась радостью и завизжала — дааа! Потому, что улететь с ним было и остается моим самым горячим желанием. Но я не была прежней Ниной, я стала другой. Я оказалась сильнее, чем рассчитывала. Поэтому медленно, так медленно, словно моя шея окаменела, я покачала головой.

— Знаешь, есть такая скандинавская загадка: "Когда ты идёшь к нему, он идёт от тебя. Когда ты идёшь от него, он идёт к тебе" у нее два ответа.

— Тень? — спросила я.

— Да, тень. И любимый человек, — он вздохнул, — Не убегай от меня, Нина, просто держись за меня и у нас все получится.

Хиро поцеловал меня, долго-долго не отрываясь, словно стараясь удержать меня с собой одним прикосновением своих губ.

Прося меня поехать с ним, он видимо, заранее знал, что я отвечу. Но все-таки спросил. Позвал меня с собой, хотя знал, что я откажусь. Эта нежность грела меня изнутри, когда я наблюдала, как его такси скрылось за поворотом. Я плотнее закуталась в шарф и вернулась в свою жизнь. Потому, что мне нужна была моя жизнь.

"В Нарита в декабре"

"Это вопрос?"

"Я покупаю тебе билет, если до завтрашнего дня ты не назовешь удобную дату, я выберу ее сам"

Мы сошлись на рейсе двадцать восьмого. Хиро пытался сторговаться на рождество двадцать пятого, но я боялась, что не успею подтянуть все предновогодние учебные хвосты.

В этот раз расставание я перенесла легче. Я становлюсь настоящим экспертом по расставаниям! Я надела теплые чулки, позвала Агату и Риту и купила две банки мороженого. Я не спрашивала, чем заняться, предложила три романтические комедии на выбор, и мы смотрели кино и поедали мороженое. Это было гораздо приятнее, чем плакать в темноте, поэтому я решила, что нужно ввести еженедельные киносеансы.

Мне нужен был план, поэтому следующим утром я положила перед собой ручку и лист бумаги. Переезд в Японию вдруг стал казаться не таким далеким, как я думала раньше.

Хиро настаивал, что мне нужны знакомые в Японии, к которым я могу обратиться в случае экстренных обстоятельств. Знакомые значит знакомые, я заведу их. Интроверт внутри меня попытался воспротивиться, но я убила его.

Я открыла русскоязычный форум, где общались живущие в Японии соотечественники, и принялась методично изучать профили. Особенно меня интересовали девушки, вышедшие замуж за японцев. Через некоторое время я выписала пару имен и разослала девушкам письма примерно одинакового содержания — приезжаю в Японию в декабре, у нас есть общие интересы, пара слов о себе, вот мой скайп, буду рада общению.

Уже к вечеру почти все ответили и добавили меня.

Становилось все холоднее. Я нашла потрясающее зимнее пальто, темно-вишневое, без лишней фурнитуры, расширяющееся колокольчиком вниз. С каждой новой вещью, и с каждой выброшенной мой гардероб все больше мне нравился. Краска на волосах побледнела, и теперь они были нежно-розового оттенка, я собиралась обновить ее в ближайшем времени.

Чем я занималась в ноябре?

Я обламывала скорлупу с новой себя.

В Японии фонарные столбы покрыты антивандальными пупырышками. Они мешают клеить объявления, и поверхность остается чистой. У нас не используют подобного покрытия, поэтому в оклеенном разноцветными бумажками столбе нет ничего удивительного. Что заставило меня остановиться?

Розовое, как мои волосы, объявление от школы