Лёд и пламя - Олег Кожевников

А оснований думать, что тебе удалось бы закинуть в окна гранаты, нет никаких. И неизвестно ещё, если бы даже и удалось всунуть несколько гранат внутрь, нанесли бы они такой ущерб, что финны не смогли бы обороняться и контратаковать. Если все входы в кирху были перекрыты, то вы, по любому бы, нашумели и разбудили чухонцев. И результат был бы такой же, только у этих стен лежали бы не салаги, а самые опытные бойцы взвода, во главе с тобой. Так, что как ни жалко ребят, но это война, и здесь убивают. Твоё решение было абсолютно правильным, а за гибель красноармейцев мы хорошо отомстили. Считай, за каждого нашего парня мы взяли десять жизней финнов, и, заметь, это при наступательной операции, при штурме укреплённого здания. Молодец, товарищ Климов, если выживем, то я обязательно представлю тебя к награде, ну, и погибших, и особо отличившихся, естественно, тоже.

Дальше продолжать беседу нам уже не позволила обстановка. Вдруг резко возросла интенсивность перестрелки на южном конце деревни. Чаще стали стрелять и на западе, там, где располагались гаубичные батареи. Относительно тихо было только на восточной окраине. Именно с той стороны мы и вошли в деревню. Там же располагался и наш последний резерв – обозники и повара, под командованием старшины.

Усиление стрельбы подстегнуло весь мой мыслительный процесс. Выходов было два – или всё сворачивать и потихоньку, с боем отходить в сторону нашего опорного пункта, или же ввязаться в уличные бои с финскими егерями. Первый вариант, казалось бы, был более предпочтительным, но сообщить всем нашим группам об этом решении было невозможно. Получалось, что отойти к окопам к подготовленным огневым точкам смогут не все подразделения. Те, кто не успеет это сделать, останутся в деревне, на верную гибель. Этот вариант меня полностью не устраивал. В Эскадроне в каждого из нас хорошо вдолбили простой принцип – сам погибай, но товарища выручай. К тому же, финские егеря не дали бы нам спокойно отступить. Нужно было бы кем-то пожертвовать, оставляя заслоны на их пути. Поэтому, данный вариант я долго не рассматривал, а практически сразу начал думать, как организовать сопротивление в самой деревне. Продержаться нужно было совсем немного. По моим прикидкам, часа через два должны были подойти другие роты нашего батальона, а потом, и основные силы полка.

Подумав пару минут, я начал отдавать распоряжения лейтенанту Климову:

— Значит так, Серёга, сейчас отправляешь раненых к старшине, а с остальными красноармейцами, с приданным тебе пулемётом и орудием, двигаешься на южную окраину деревни. Там, видать, егеря здорово прижали роту Сомова, нужно им помочь. Как дойдёшь до них, организуй в финских частных домах пару опорных пунктов. На вопли хозяев внимания не обращай, если будут очень сильно взбухать и мешать, расстреливай их на хрен, или запри в каком-нибудь подвале. Будь с местными настороже, а то они, запросто, могут стрелять нашим ребятам в спину. Боец, который на санитарных санях доставит раненых к старшине, пускай привезёт тебе как можно больше боеприпасов. В деревне нам придётся бодаться с финнами ещё часа два, пока не подойдут остальные части нашего батальона. Да, ещё, чуть не забыл, ты предупреди своих орлов, чтобы не вздумали стрелять по бронетранспортёру с финскими опознавательными знаками – это наш трофей, и в нем буду находиться я с ребятами. И Сомову скажи, чтобы он предупредил своих красноармейцев. Я на этом броневике могу неожиданно подскочить и ударить в тыл егерям. Поэтому, будьте настороже, когда я появлюсь на бронетранспортёре, нужно быть готовым к контратаке. Сигнал к её началу – красная ракета.

Ладно, Серёг – удачи тебе! Дай Бог, чтобы нам с тобой, после этого сумасшедшего дня встретится. Но, как говорится, осилит дорогу – идущий. Будем живы, мужик!

Я крепко обнял Сергея, потом, уже ничего не говоря, повернулся, окрикнул Шерхана, и мы вместе с ним, быстрым шагом направились к нашей боевой колеснице, к нашему бронетранспортёру.

Глава 13

На улице стало уже совсем светло и ощущение, что мы находимся где-то в преддверии ада, прошло. А буквально недавно, меньше часа назад, когда мы на бронетранспортёре выехали из дымовой завесы, было полное ощущение, что именно так выглядит дорога в ад. При выезде из дымовой мглы, где о земном существовании напоминали только запах гари и звуки выстрелов, мы сразу же попали в освещённое красными отблесками пожаров место. Там, к звукам выстрелов и запаху гари, добавилась ещё и вонь от отбросов, из опрокинутых пулями, мусорных контейнеров. Раньше в эти помойные баки складывали отходы со всех торговых ларьков, стоящих на этой площади. А сейчас, наверное, финскими выстрелами они были повалены и раскатились – помои из них вывалились, повсюду распространяя свои миазмы.

До бронетранспортёра мы добрались минут за десять. Дым от горевших танков уже немного развеяло ветром. Поэтому, оставленных ожидать нас красноармейцев, я заметил метров за пятьдесят. Они стояли возле догорающего дома бывшей пивной, наверное, грелись. Температура, по моим личным ощущениям, была ниже минус десяти градусов. Но это было немного, за время этой воины температура опускалась и ниже -30 градусов. Вот тогда было действительно невесело находиться на улице больше десяти минут. Можно сказать, нам очень повезло, что весь этот рейд происходил при температуре, близкой к -10 градусам. Для этой зимней войны такие условия ведения боя можно было назвать даже идеальными и очень комфортными. Можно было быть хотя бы уверенным, что если ты и залёг под огнём противника, то в ближайшие двадцать минут у тебя не отмёрзнут руки, или ноги.

Подойдя поближе, я крикнул ребятам:

— Мужики! Заканчивайте там, топтаться у огня. Пора уже надрать чухонцам их буржуйские задницы. Обещаю, что скоро нам опять всем станет жарко.

Утробно расхохотавшись на мои слова, Шерхан, отсмеявшись, развил мои мысли на этот счёт:

— Мы этим гнидам уже устроили несколько пионерских костерков, а сейчас поедем, и вгоним их в могильный холод. А то, видишь ли, эти козлы привыкли к разным ваннам с лейками над головой. К тому же, говорят, что у них в мойках нет тазиков и ковшов. Представляете, у каждого буржуя имеется отдельная комната с ванной – туда проведены трубы с холодной и даже с горячей водой. Любят, суки, контраст – сначала льют горячую, а потом холодную воду. Наверное, вот после таких ванн и, затем, массажа голыми бабами, они садятся за стол и пожирают своих рябчиков, заедая их ананасами. У-у-у, сволочи! Порву, гадов, голыми руками! Они получат от нас то, что любят! В крематории уже пожарились, теперь пускай в могилах охлаждаются.