Перворожденный - Татьяна Владимировна Солодкова

в себе эгоистичные мысли. Она дала слово, что поможет, значит, по крайней мере, попытается.

— Не скажу, — пообещала серьезно.

Прибежала служанка с подносом, быстро расставила посуду, разлила чай по чашкам и, получив рассеянное «спасибо» от хозяйки, умчалась так же стремительно, как и появилась.

— Вы только не подумайте, что я прошу вас ничего не говорить его величеству из страха, — снова заговорила Лаура, пригубив из чашки и вернув ее на блестящее блюдце. — Мне очень не хочется его расстраивать. Эрик в последние недели сам не свой.

Девушка говорила о женихе с такой любовью, что Катрина волей-неволей залюбовалась.

— Вы его любите, — не удержалась.

Лаура улыбнулась теплой мечтательной улыбкой.

— А как же иначе? Он мой будущий муж.

Катрина как раз поднесла горячую чашку к губам и предпочла вернуть ее обратно на стол, поняв, что, если выпьет прямо сейчас, непременно захлебнется.

— Знаете, — собеседница ничего не заметила, — я была еще подростком, когда отец сообщил мне, кто станет моим супругом, — продолжила она с энтузиазмом. — Я ревела ночи напролет. — Сделала большие глаза, чтобы лучше отразить весь масштаб настигшего ее в детстве бедствия. — Что я там знала о нем? Воображала, что если король, то непременно старик. Мама мне тогда сказала, что его величество гораздо моложе, чем я думаю, и хотела принести мне портрет, но я отказалась. — Лаура засмеялась. — Представляете? Отказалась смотреть на своего избранника до встречи с ним, потому что была уверена, что мне лгут и покажут изображение столетней давности.

— Вы были еще очень юны, — понимающе улыбнулась Катрина.

— И глупа, — самокритично заявила девушка. — А потом Эрик приехал на переговоры с моим отцом, и я увидела его впервые. — Взгляд сделался мечтательным. — Честное слово, я влюбилась еще тогда. Он, конечно, смотрел на меня снисходительно (еще бы: мне тринадцать, ему — двадцать четыре), но был очень мил и навсегда покорил мое девичье сердечко. И тогда я поклялась, что завоюю его сердце, чего бы мне это ни стоило.

Лаура говорила правду. Для подтверждения этого не нужно читать мысли, достаточно было взглянуть на нее в присутствии короля, и все становилось ясно.

— Думаю, вам это удалось.

— Я работаю над этим, — очень серьезно сказала девушка. — Если женщина хочет, она добьется любого мужчину.

А вот последняя фраза так не подходила Лауре, что Катрина сразу же заподозрила, кого девушка процитировала.

Не любая женщина, и не любого мужчину. Но возражать Катрина, естественно, не стала. Ее мнение, в общем-то, и не спрашивали.

Спросили другое:

— А вы? Вы любите своего жениха?

Лгать в ответ на искренность девушки было неприятно. Но ответить «нет» было невозможным. Сейчас Катрина не испытывала к Джошуа ничего, кроме уважения. Но ведь сколько случаев, когда после свадьбы по расчету супруги по-настоящему влюблялись друг в друга? Например, ее собственные родители, которые жили уже тридцать лет душа в душу. Вдруг и она полюбит Джошуа, когда они сблизятся? И что тогда? К тому моменту Лаура уже будет королевой, в голове которой навсегда отложится, что леди и лорд Холланды не любят друг друга.

Леди Катрина Холланд… В воображении Катрины новое имя уже нависло над ее головой, подобно грозовой туче.

Но солгать она не успела.

Внезапно двери покоев Лауры распахнулись, и в комнату без стука влетела принцесса Эрика.

— Ничего не знает. Ничего не скажет. И вообще, ему некогда… — Женщина осеклась, увидев, что невеста ее брата не одна. — О, простите за вторжение. Я помешала?

— Ничуть! — приветливо улыбнулась Лаура. — Проходи, присоединяйся. Я прикажу принести еще одну чайную пару. — И потянулась к колокольчику.

Эрика не заставила себя ни ждать, ни уговаривать и тут же заняла свободное кресло.

На ней было бордовое платье с очень смелым вырезом, выгодно подчеркивающим тяжелую грудь, которую ткань, впрочем, едва прикрывала. Щеки раскраснелись, похоже, принцесса примчалась сюда бегом.

— Кто тебя обидел, дорогая? — спросила Лаура, дождавшись, когда служанка выйдет.

— А кто, как ты думаешь? — Глаза внезапной гостьи мстительно сузились. — Разумеется, мой грубиян-брат… — Тут принцесса будто вспомнила, что они с подругой не одни. — О, леди Морено, прошу прощения, что вам пришлось это услышать. Но я чрезвычайно расстроена.

Скорее уж рассержена.

— Зовите меня Катрина, — улыбнулась доброжелательно, как этого требовал момент.

— Конечно же, — Эрика с готовностью согласилась. — В этом мрачном замке слишком мало женщин. Мы должны держаться вместе, а то мужланы совсем лишат нас права голоса.

— Так что натворил Эрик? — допытывалась Лаура.

Принцесса раздосадовано фыркнула.

— Нахамил! Я всего лишь спросила его, когда вернется Натаниэль, а он как с цепи сорвался.

— А зачем тебе понадобился Натаниэль?

Ответ на этот вопрос был интересен и Катрине. Вернее, ей хотелось послушать, что скажет Эрика. То, что принцесса неровно дышит к Нэйтану, она поняла еще в прошлую встречу в саду.

— У меня пропали серьги, — поведала та.

— О! — Глаза Лауры округлились. — Какая неприятность. Ты не говорила.

— Не хотела расстраивать. — Катрина усмехнулась про себя: с чего Эрика решила, что пропажа ее серег расстроит будущую королеву? — Как раз перед отъездом, — продолжала принцесса. — Натаниэль обещал прочитать всю мою прислугу, чтобы убедиться, что никто из них не причастен. Я очень этого ждала. Как я могу быть окружена людьми, которым не доверяю? — Взмахнула руками, а потом сжала двумя пальцами переносицу, пытаясь успокоиться. — Вот я и задала Эрику вопрос. А он меня чуть ли не выставил вон, стоило упомянуть Нэ… Натаниэля.

Не случайная оговорка. Быстрый взгляд в сторону Катрины.

Принцесса проверяла, как она отреагирует. Прощупывала, известно ли ей настоящее имя Придворного мага.

Катрина усердно контролировала себя с момента появления Эрики в комнате, поэтому, не прилагая усилий, сохранила равнодушное выражение лица. А принцесса уже будто бы и не смотрела в ее сторону.

— Не расстраивайся, — посочувствовала Лаура подруге. — У Эрика какие-то важные дела. Я как раз несколько минут назад говорила Катрине, что он сам не свой в последние недели.

— Именно так, — подтвердила Катрина. На самом деле, с приходом принцессы ей больше нравилось отмалчиваться и