Последний танец Кривой белки (СИ) - Иван Валентинович Цуприков

сила, не донесшая еще до осознания Михаила, как опасен для него тот, кто оставил этот след, подставила ему подножку.

Не удержался на ногах, зацепил носком одной ноги за пятку другой и завалился на живот, так и не успев откинуть от себя ружье, которое сжимал в обеих руках. Сплюнув, посмотрел назад, оказывается, подножку ему сделал канат, нет, железный толстый трос, натянутый как струна. Прошелся по нему взглядом, ища его конец. Остановился у корня дерева, старой сосны, которая, создавалось такое впечатление, как будто прыгает. Да, да, как человек на одной ноге. Посмотрел вверх, на ее крону, чуть язык не прикусил с испугу. Над ним в метрах трех, вверх тормашками висело какое-то непонятное огромное животное, то ли медведь, то ли человек, весь обросший шерстью.

Ёклмн. Как он тогда оказался на дороге, так и не понял, как и то, что он бежал через лес со скоростью сильнейшего спринтера.

- Стой! - сбил Михаила с размышлений остановившийся Виктор. - Смотри, - и показал на вывернутый из земли с корнем кустарник ольхи. - Он услышал нас, - разомкнув и сомкнув стволы, Муравьев стал осматривать покрытое туманом болото. - Как ты думаешь, пойдет за нами косолапый? - посмотрел он на Михаила.

- 3 -

Теперь за Виктором было невозможно идти, он постоянно оборачивался, опасно водил стволами, направляя их то в живот Михаила, то в голову. Но создавалось такое впечатление, что младшего товарища он не видел. Скорее всего он сейчас был рабом слуха, звуковых волн, которые насквозь проходили и через Степнова, и если бы, появился за Михаилом сейчас медведь, то Виктор бы, наверное, выстрелил в него из своего ружья сквозь него. Но он знал, что все это - глупые выдумки, и Виктор видел и Михаила, и имел не только прекрасный слух, а и зоркий глаз, у свежую голову.

В очередной раз, когда они пересекали неглубокую ложбинку между сопками, Виктор вскрикнул: "Ложись!" и, встав на колено, навел стволы куда-то за спину Михаила и замер. Степнов почувствовал, как свело левую руку у самого предплечья. Стало тяжело дышать, в глазах помутнело, и силы из него начали выходить тонкой, но сильной струей, как из продырявленного шара.

Через некоторое время темнота из глаз стала уходить, воздух, как родниковая вода, очистился от серых, молочных примесей и сделался прозрачным, и не просто, а как увеличительное стекло, показывал тонкие волокна волосков, растущих на поверхности травы.

- Ну, т-ты даешь! - похлопал его по плечу Виктор. - Пришел в себя?

Михаил пытается поднять голову, но это сделать нелегко, какая-то тяжесть придавливает его затылок.

- Твою голову рюкзаком накрыло. Что ж ты его не затянул ремнями? - шепчет Муравьев.

А-а, вот почему он сознание потерял, когда падал, тяжелый рюкзак его ударил по затылку, догадался Михаил. Ничего себе, "накрыл".

- Подняться то, сможешь?

Михаил, поджав под себя ноги, опершись на колени и на руки, встал. Все нормально, и тяжесть потихонечку уходит из-подо лба, воздух прозрачный.

- Около часа пролежал, - капает на нервы Виктор. - Истощал, парень, ты совсем и обессилел. А Кузя говорил, что ты сильный.

- Сильнай я, - сел на колени Михаил.

- Что ты сказал? - не понял Виктор.

- Сэ-сэ-сэ.

- Ладно, хватит, хватит, - затараторил он. - Сможешь идти или останемся здесь на ночь?

Михаил попытался встать, получилось. Поправив на плечах рюкзак, сделал несколько шагов вперед, назад, ноги крепкие, тяжести его тела не чувствуют, значит, все связано только с сознанием. Посмотрел на подъем сопки и увидел длинную темную линию песка, лишенную серебристого ягеля.

- Вот, по нему ты и скатился, как-то необычно даже, вперед, без упора на пятку, - сказал Виктор. - Если бы ты на нее опирался, то упал бы на спину, а здесь, получается, рюкзак перевесил твое тело, и ты, упираясь на носки, как на лыжах поехал.

- А-а, - протянул Михаил.

- Ну, если понимаешь, то, значит, мозги на месте, ничего страшного, как я думал, с тобой не произошло, рассудка не потерял. Давай, дорогой, у нас впереди еще около километра, в болото сегодня не полезем.

- Да, та, - закивал головой Михаил. - А дожь?

- Правильно мыслишь. Не бойся, он часов восемь шел, поэтому ты не удержался и скатился по мху, это - нормальное явление. Ну, что, пошли?

Первые шаги Михаил делал не широкими, проверяя свои силы, а, может, и потому, что боялся снова поскользнуться на мху, как при гололеде. Виктор тоже шел, не торопясь, но не оборачивался, прислушивался к звукам его шагов. Так делал командир Михаила в Афганистане; шел и прислушивался к идущим впереди - саперу, стрелку, и к идущим за ним радисту, пулеметчику, стрелкам и медбрату. Иногда за старшего в боевой группе оставался и Михаил. Это - большая ответственность, и она ложились на Степнова. Он отвечал не только за жизни ребят, а и за выполнение его группой задания. А, значит, он должен был опередить душман, ждавших их группу в засаде, и вовремя затаиться, чтобы не погибнуть под их пулями. Сейчас у них за командира - Виктор.

Мелькание его пяток все ускоряется и ускоряется, и Михаил от него не отстает. Все плохое прошло, осталось позади. Но нет, Виктор снова превратился в слух и начинает осматриваться, то влево, то вправо разворачивая спину, но при этом взятого темпа не теряет. Когда вышли к крутому спуску сопки, упершейся в болото, покрытому