Спираль - Андрей Ливадный

— Могу… — в голосе Ланы прозвучали тоска и безысходность. — Я не знаю, кто я и зачем появилась на свет. Я была одна, и мне было страшно, понимаешь?! — Она зажмурилась. — Вокруг никого, только эти обезумевшие машины, которые ползали повсюду…

«Обезумевшие машины?»

Антон мгновенно вспомнил двух андроидов у входа в зал, затем скосил глаза на импульсный пистолет, который она сжимала в напряженной руке, и понял, что Лана говорит правду: цифровой индикатор зарядов — светящееся крошечное табло на торце пистолетной рукоятки — показывал цифру «тринадцать».

Значит, из «стайгера» было сделано, как минимум, восемьдесят семь выстрелов… За тридцать часов, прошедших после «рождения», ощутить полнейшее одиночество, вступить в бой с патрулирующими подземелье машинами… Если вдуматься, то девочке не позавидуешь…

В этот миг, воспользовавшись тем, что внимание Полынина ослабло, Лана с нечеловеческой силой вывернулась из его рук, использовав характерный прием рукопашного боя, что явилось для Антона полнейшей неожиданностью.

Он устоял на ногах, зло подумав при этом:

«Значит, в тебя во время „взросления“ закачали не только интеранглийский?..» — Мелькнувшую в голове мысль прервал ее дрожащий голос:

— Хочешь, продырявлю тебе башку? — Фраза явно принадлежала не тому невинному существу, которое беззаботно плескалось в бассейне несколько минут назад.

Смена ее настроений и полная непредсказуемость действий в ином обществе имели бы ошеломляющий эффект…

Антон взглянул в черный зрачок «стайгера», который имел характерный синеватый отлив на срезе ствола, появившийся от нагрева в момент интенсивной стрельбы длинной очередью, и ответил:

— Извини, если я тебя обидел. Ты уже появилась на свет, и не надо делать из этого трагедии, ладно?

Она, закусив губу, опустила пистолет, но в ее глазах по-прежнему отражалась стылая безысходность…

Антон вполне понимал ее состояние. Новорожденная, но уже взрослая женщина, с чужой, обрывочной памятью, очнувшаяся совершенно одна в мрачных подземельях, без цели в жизни, без возможности выбраться отсюда, навек приговоренная прихотью электронного разума к роли биологической куклы, призванной заменить давно погибшего человека, но не востребованная даже в таком качестве…

Неудивительно, что он нашел ее беззаботно плавающей в этом бассейне… — то была реакция самозащиты, чем-то схожая с состоянием комы, но не физической, а моральной — отчаявшись разобраться в себе, она просто запихнула ворох ненужных, не принадлежащих ей вещей под нагромождение пластиковых листов и превратилась в Лану — частичку этого безумного подземного мира, такую же странную, противоестественную для «нормального» человека, как вся окружающая среда ее обитания.

«Ей крупно повезло, что я появился тут…» — внезапно подумал Антон.

— Ладно, давай перестанем злиться, — вслух произнес он, мягко заставив ее руку опустить оружие. — Пожалуйста, подумай, что, кроме знания интеранглийского и навыков рукопашного боя, в тебя вложено?

Лана долго молчала, а потом тихо спросила:

— Ты возьмешь меня с собой?

— Да, — не колеблясь, ответил Антон, который минуту назад уже обдумывал данный вопрос. Он не испытывал восторга от появившегося общества, но здраво рассудил, что бросить ее тут не сможет — хватит его душе и того бремени, которое висело тяжкими мыслями о Паше Мороке…

— Еще я знаю, что где-то тут расположены шесть основных терминалов сети, — неожиданно произнесла она. — Я умею работать с ними.

— Ты пробовала? — Антон тут же отвлекся от мрачных мыслей, вспомнив свои безуспешные попытки общения с уцелевшим терминалом в командном центре.

— Нет, — ответила она.

— А если я попрошу тебя об этом?

— Я могу попытаться… — Лана опять оцепенела на несколько мгновений, словно в такие секунды ее покидала жизнь. — А это обязательно? — спросила она, вынырнув из омута своих ощущений в реальность.

— Да. Я ищу здесь друга и думаю, что сеть Деметры имеет информацию о нем.

— Хорошо… — Лана покорно кивнула. — Я сделаю все, что ты скажешь, только не забудь, что ты мне обещал, ладно?

Пока они выбирались из зала с бассейнами к компьютерному центру, у Антона создалось полное ощущение того, что девушка чего-то боится.

Покосившись на Лану, которая уже не выглядела, как мифическое существо, он вспомнил недавнюю вспышку ее эмоций и сопутствующий этому диалог…

Несомненно, в разум клона пытались «закачать» личность генетического прототипа в виде последовательного, логичного ряда воспоминаний о прошлом, но на поверку вышло, что ее мозг прекрасно усвоил все данные, которые можно отнести к разряду так называемой «технической» информации, не окрашенные эмоционально, они нашли место в ее голове, а вот память Блейз, на основе которой должна была очнуться ее душа, — нет. Память не прижилась, от нее сохранились лишь осколки, в виде нескольких наиболее ярких впечатлений. Если верить словам Ланы, то картина получалась похожей на ту, что наблюдал Антон, просматривая воспоминания Сары Клеймон, снятые с электронных носителей флайера «Скорой помощи»…

Вспышечные воспоминания. Все, что осталось от настоящей Сары… Но кто, в таком случае, занимал весь освободившийся объем мозга миссис Клеймон? Кто звонил ему, назначал встречу, кто разговаривал, представившись матерью Паши?.. Что, в конце концов, могло быть успешно проинсталлировано на биологический носитель, если пример Ланы доказывает невозможность полноценной перезаписи эмоциональной памяти, которая, наверное, и есть неповторимая душа человека?

Если бы на Аллоре с ним общалась настоящая Сара, она говорила бы вовсе не о Паше, не о ганианцах, не о гиперсферных курсах — она бы переживала свое многовековое старение во сне, вела бы себя как полоумная, но нет — он видел перед собой старую физически, но вполне вменяемую женщину, которая оперировала выдуманными воспоминаниями, но излагала их ровно, ставила вопросы и задачи без эмоций, как… машина?!

Коридор закончился знакомым округлым залом, где высились древние терминалы центрального сервера сети.

Лана не солгала ему, сказав, что не пыталась общаться с электронной системой цоколя, — это Антон понял по ее расширившимся зрачкам, когда она увидела тот хаос человеческих и кибернетических останков, которые заполняли помещение.

Он твердо взял ее за руку, провел к уцелевшему терминалу и усадил за него, подняв для этого с пола опрокинутое кресло.

— Тебе знакомы текстоглифы на клавиатурах?

Она посмотрела на раскладки сенсорных кнопок, изображение которых просвечивало сквозь прозрачный пластик защитного кожуха, и кивнула, неосознанно силясь обернуться назад, но Антон помешал ей снова взглянуть на останки людей и машин.

Положив руки на плечи Ланы, он встал позади кресла, вернув ее внимание к терминалу.

— Ты должна знать, как обращаться к сервисной оболочке системы, — произнес Антон. — Возможно, это по какой-то причине неприятно тебе, но напрягись, вспомни, как получить доступ к файловой системе.

Она безропотно опустила обе руки на раскладку сенсорной клавиатуры, и сразу же тускло осветился экран, который чудом обошли автоматные очереди.

Несколько минут Лана вводила команды, долго размышляя, перед тем как коснуться той или иной псевдокнопки.

Экран долгое время оставался пустым. Единственное, чего она сумела добиться, это появления на нем немой, лишенной каких-либо признаков функциональности сервисной оболочки с пустыми оперативными окнами.

— Она умирала… — внезапно выдавила из себя Лана, прочитав появившуюся в нижнем углу экрана строку непонятных Антону символов. — Система искала выход… — На нижнем срезе экрана появилось еще несколько строк сообщений, записанных машинным кодом. — Ее уничтожали… — Лана медленно выговаривала слова, интерпретируя непонятные Антону символы в доступную пониманию форму. — Файлов с данными нет… — дрожащим голосом заключила она, отдергивая руки от клавиатуры, словно короткие строки машинного языка причинили ей душевную боль, а псевдокнопки вдруг обожгли подушечки пальцев…

— Сеть нашла выход? — настойчиво спрашивал Антон, игнорируя состояние Ланы. — Куда подевались составляющие ее программные модули? Она смогла их переместить?

— Да… — ответила девушка, с трудом возвращая руки на раскладку клавиатур.

Антон по-прежнему держал ее за плечи и ощущал, что она напряжена до непроизвольной дрожи в мышцах. В этом внезапном сопереживании скупым строкам крылось что-то глубокое, непонятное Антону, возможно, запрограммированное в разум Ланы в период роста.

— Где она?

Бледные, дрожащие пальцы девушки касались текстоглифов, перебирая различные комбинации команд, пока наконец на экран не выползла последняя, пятая строка, вызволенная ее усилиями из недр осиротевшего терминала.