Этикет следствия - Алекс Келин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Давайте сразу к делу, – сухо сказала фрайин Ингрид, положив на колени сумочку. – Время дорого, как обычно. Да, я знаю, что вы все отчеты отправляете князю, а он – нам и Кошицкому. Но также я знаю, что вы совершенно не обязаны писать все. Ведь главное – результат?
– Вы правы, сударыня, – осторожно согласился Виктор. – Однако вы должны понимать, что я связан присягой.
– Рискну вам довериться.
Ингрид снова посмотрела на него в упор. Глаза в глаза. Виктор с трудом выдержал этот взгляд – внешне спокойный, но в глубине плескалась такая боль, что хотелось отвернуться… Черт, не отвернуться Виктору хотелось! Хотелось наплевать на этикет, обнять ее и соврать, что все будет хорошо.
– Примите мои соболезнования.
– Спасибо.
Виктору и раньше приходилось разговаривать с родственниками потерпевших. Приходилось утирать слезы, успокаивать, пережидать истерики – и это было намного проще, чем смотреть в эти серо-синие глаза.
«Или тебя беспокоит мысль, что секретарь вполне мог быть ее любовником, и поэтому она сейчас по нему горюет? – с пугающей откровенностью подумал Виктор. – Тебе-то какое дело до их отношений? Как следователь, ты просто обязан учесть эту версию. И все».
«Все? – мерзко хихикнул кто-то ехидный. – Ага, конечно, ты же профессионал и личную жизнь фигурантов рассматриваешь только с точки зрения дела… А то, что у тебя от запаха ее духов дыхание перехватывает, и снится тебе… всякое – это так, мелочи, недостойные внимания».
– Я не могу вам ничего обещать, – глухо проговорил Виктор, – но постараюсь, насколько возможно, сохранить ваши тайны. Особенно личные, – закинул он удочку. Не спрашивать же в лоб, спала ли благородная дама со своим секретарем.
Ингрид улыбнулась уголками губ.
– Здесь нет личных тайн. Про меня ходит масса мерзких слухов, но Олег тут ни при чем. Он был ценен совершенно другим.
Виктор, к стыду своему, почувствовал, что ответ его обрадовал. Да уж, невиданный профессионализм – начать влюбляться в свидетеля. Или потенциальную жертву? Или потерпевшую? Или…
Черт его разберет, в чем тут проблема, но все это дело явно завязано на фрайин Ингрид. Шеф не сказал этого вслух – но очевидно, что если ты, Виктор, такой идиот, что твои чувства начнут мешать расследованию…
– Считается, что безумные и действенные идеи по оздоровлению альградской экономики принадлежат мне, – после небольшой паузы продолжила Ингрид. – Но это не так. Я их всего лишь продвигала; автором проектов и расчетов был Олег. Мы с Магнусом, бывало, называли его «золотым мальчиком конунгата». Это звучит странно, но его смерть – гораздо более страшная потеря для Альграда, чем, например, моя.
Виктор молчал. Она только подтвердила слова шефа. Или она сейчас хочет просто свалить ответственность на мертвеца? Мол, вот, он был «нашим всем», и теперь Альград пойдет по миру? А под шумок провернуть что-нибудь еще? Кто знает, что было правдой, а что – умело сделанной вывеской?
Нельзя сбрасывать со счетов и эту вероятность… Да уж, спасибо, шеф, за точное определение отношений в среде владетельных сеньоров. «Дерьмовая банка с пауками».
– Вы полагаете, что его смерть могла быть результатом профессиональной деятельности? – спросил Виктор.
– Мне сложно предполагать, – вздохнула Ингрид, – но сейчас он готовит… готовил серьезнейший проект по морской торговле. Это напрямую затронуло бы Кроск и Эзельгарр, как морские державы, и опосредованно – весь материк. Наши любимые конкуренты по водным грузоперевозкам были бы счастливы сорвать воплощение этой идеи. Простите, не стану разглашать деталей… К тому же без Олега закончить расчеты, скорее всего, будет некому. Я не потяну, – грустно развела она руками. – Мы постараемся найти ему замену, но смерть моего секретаря отбросила нас назад минимум на год.
– Примите мои соболезнования, – повторил Виктор. – Правильно ли я понимаю, что вы подозреваете подданных баронств Кроск и Эзельгарр?
Ситуация была полна абсурда. В крошечном кабинете гнездовского следователя сидела, пожалуй, самая влиятельная дама Заозерья и рассказывала о возможной экономической и политической подоплеке убийства своего секретаря.
То, что неделю назад на этом самом стуле развалился Васька Рудый, ковырялся в кривых зубах обгрызенной щепкой и старательно закладывал своих подельников, казалось нереальным.
Впрочем, нереальной здесь была фрайин Ингрид.
– Подозревать я могу кого угодно, – покачала она головой. – Смерть Олега выгодна всем, кто не рад нашим методам ведения дел. А это и Кошиц, и Гнездовск, уж простите за прямоту. Хотя князь Николай, к чести его будет сказано, неплохо сумел обернуть наши труды на свою выгоду. В этом он мастер. Завидую его деловой хватке… – Ингрид тряхнула головой. – Я отвлеклась. Еще в список подозреваемых можно добавить гильдию кузнецов, которые совсем не рады появлению дешевых имперских товаров. И всех тех, кому поперек души полянская автономия…
«А еще какого-нибудь вашего поклонника, приревновавшего к секретарю, – мысленно продолжил список Виктор. – Если добавить ко всему этому два предыдущих трупа, получится, как ни крути, версия с запугиванием Альграда. Мол, сидите тихо, и все будет хорошо».
Ингрид замерла, глядя в одну точку. Виктор не пытался ее отвлечь – понимал, что ей сейчас и так нелегко. Канцлер, соправитель конунгата, благородная дама, возмутитель спокойствия – все равно Ингрид была еще и просто человеком, потерявшим близкого. Вспомнив, как она разговаривала с Олегом, Виктор был склонен согласиться: романтикой там и не пахло. Это были крепкие деловые отношения, ставшие дружескими. Фрайин была начальником, она направляла и поддерживала юного гения. И теперь владетельная госпожа, помимо горя, чувствует еще вину.
Или очень хочет, чтобы Виктор в это поверил.
«Да это все спектакль! – мерзко нашептывал внутренний скептик. – Ей просто жалко потерять хорошего спеца! И нужно получить со смерти Олега хоть какую-то пользу!»
Виктор был благодарен ему. Потому что если она горюет всерьез… Ошибки сюзеренов оплачиваются кровью их людей, это факт. Но сюзерены нечасто об этом задумываются. И если ей на самом деле жаль – фрайин Ингрид стоит того, чтобы отдать за нее жизнь.
«О чем ты думаешь, кретин!? О деле думай!» – в который раз мысленно рявкнул сам на себя Виктор.
Ингрид чуть заметно пошевелилась, и ее лицо снова стало живым, а не маской боли.
– Господин следователь, Олег Траут был очень перспективным экономистом. Через пару лет он, скорее всего, стал
