Курьерская служба - Андрей Валерьевич Скоробогатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После обеда в коридоре к нам с Лукьяном подошёл Тукай с тройкой других парней.
— Есть предложение сыграть в покер в эту пятницу. Клуб “Штопор” на Тверской. Что думаете? Или вам мешают какие-то нравственные устои?
Он слегка ехидно посмотрел на Лукьяна. А в следующую секунду Лукьян съездил Тукаю в челюсть.
Глава 17
Удар прошёл медленно, плавно и без всяких попыток сопротивляться. Волосатая голова отклонилась и тут же вернулась в исходное положение. Я схватил Лукьяна за локоть и оттянул его назад, хоть это и было рискованно: его ноздри раздувались, как у быка на корриде, а лицо залилось кровью. Парни тоже бросились растаскивать в разные стороны.
— Как ты смеешь?! — орал Мамонтов. — Смеёшься над устоями моими?! Это не устои, это принципы! Никогда! Ни в жизни Мамонтовы не играли в азартные игры!
Жест был более чем нелогичным, но я уже встречал такое. Человеку наступили на больную мозоль, и это стало спусковым крючком. Человек может днями не выражать ничего на лице, но при этом у него копится такая уйма агрессии и злобы, что в один прекрасный момент всё вырывается наружу. Он просто завидует, понял я — тяжело быть не в центре внимания и не лучшим, когда так привык к этому.
Да уж. Ну и коллега мне попался!
— Лукьян, остынь, — спокойно сказал Тукай. — Я ничего не имею против твоих устоев. Это был не сарказм, а обычный вопрос.
— Дворики, вечно вы стебёте купеческих! Ну и что, что у меня низкий процент! Это ничего не значит!
— Ничего не значит, — кивнул один из сороколетних. — У меня, например, ноль и один. Живу как-то.
— Прости, — продолжил Тукай всё тем же спокойным тоном. — Я не хотел тебя оскорбить.
Из кабинетов в коридоре показались штабс-адьютант и преподаватель:
— Что-то случилось? Что за шум? — нахмурился дворецкий.
А преподаватель, тот самый Иван Иванович, читавший днем ранее про географию и геополитику, хитро улыбнулся:
— Ничего существенного, лёгкое выяснение иерархии. Пройдёмте в аудиторию, господа!
Я глянул на Тукая: он пощупал челюсть, пробормоча что-то на ходу. На кончиках пальцах возникло свечение, а затем у него исчезла вся краснота на коже, возникшая после удара. Неужели у него есть и второй навык — навык лекаря? У человека, чуть постарше меня?
— Ну, что. Северная Америка, — начал преподаватель. — Надеюсь, здесь никто не ошибётся с союзниками на этот раз?
— Республики Аляска и Русская Арктическая? — предположил кто-то из парней.
— Ну, Аляска, положим, откололась от Империи ещё после Второй Японской и находится в сильной экономической зависимости от Винланда. Она целый век двигалась в этом направлении. Что до Русской Арктической — она стала независимой не так давно и пока что она больше зависит от нас, чем от своего южного соседа. Но всё может измениться.
Я вгляделся в очертания Винланда на карте* — американской части Норвежской Империи. Он занимал примерно половину привычной мне Канады, подпираемый с юга Луизианой, а с севера — нашим арктическим протекторатом. Всё же, климат имеет большое значение, подумалось мне. Если в мирах Основного Пучка на этой территории проживала от силы пара миллионов человек, то здесь — целых шестьдесят.
По самому центру карты, между двумя крупными озёрами зиял треугольник, помеченный как «Спорная территория».
— Хотите сказать, Луизиана — наш основной союзник? — предположил Лукьян.
Иван Иванович поморщился.
— Луизиана — наш вынужденный союзник. Тем более, пока у них идёт война за Виннипег. Государство, которому мы разрешили разделить с нами влияние в Западном Полушарии. Учитывая, что у них не так много портов, и они окружены недругами, им всё равно не достичь статуса великой морской державы. Однако не стоит недооценивать их. Следует помнить, кто они — государство беглых люмпенов, бывших бандитов со всего Европейского Полуострова. Государство, до сих пор полностью не искоренившее рабский труд и имеющее серьёзные расовые проблемы. Если правящие корпократии так относятся к своему собственному народу, то разве они не могут также относиться и к своим союзникам на мировой карте?
— А в «Луизиане» негров вешают, — пробормотал кто-то, но увидев презрительный взгляд Самиры, заткнулся.
— Простите, ваше благородие, а у нас разве лучше? — спросил Тукай.
Аудитория замолчала. Иван Иванович хитро улыбнулся, прищурился.
— Простите великодушно, у вас как фамилия, сударь?
— Коскинен, ваше благородие.
— Вы же в московское отделение набираетесь? На особо важные, так?
— Так точно, — кивнул Тукай.
— Проверочные мероприятия в Тайной Канцелярии проходили?
— Никак нет, поступил общим набором.
Преподаватель кивнул.
— Ну, я чувствую, что… пожалуй, надо бы провести проверочные мероприятия, надо. Итак, продолжим.
Обсудили и остальные страны: бедствующую и коррумпированную Мексиканскую Империю — впрочем, я всего пару раз встречал реальность, где всё было по-другому, — Североамериканские Соединённые Штаты, которых здесь насчитывалось всего одиннадцать, независимый, но тесно связанный с Англией Техас, а также Калифорния и Арагон, тяготеющие к Японии.
В перерыве Тукай выждал, пока Лукьян отойдёт, подошёл ко мне и повторил вопрос:
— Так что насчёт покера?
Погружаться в пучину азартных игр я готов не был, но, всё же, решил прямо не отказывать:
— Вы часто там собираетесь?
— Я и Арнольд — два раза в месяц, по пятницам. Ставки небольшие, до десяти рублей.
— Пожалуй, ближайший я пропущу, а после — подумаю.
Вечером был короткий практикум по психологии, после которого мы с Аллой поехали домой. Она была чуть менее разговорчива, сидела, уткнувшись в телефон, периодически смеясь и показывая мне смешные короткие видео с котиками.
Лифтёры говорили как-то, что объём подобных видео в цифровых сетях может говорить о здоровье Ветви реальности. Это достаточно странный критерий, но пока я не ошибался: чем больше в
