Трудно быть феей. Адская крёстная (СИ) - Россо Ея

— Ой ты, гой еси, красна девица,

Королева фей леса Вечного,

Отзовись, изволь, на призыв на мой,

Выйди к нам, люду доброму.

Обскажи, как есть, чем обидели,

Повинимся мы, коли есть вина.

Взмахнула Ягиня рукавами, взметнулись совы белые вестниками и полетели в сторону ледяных саней за ответом. Белое безмолвие окутало град столичный, люди замерли в ожидании.

Взметнулась позёмка, птицей огромной обернулась, взлетела на стену крепостную, подлетела к Ягине и скинула на руки свиток прозрачный.

— Благодарствую, — поклонилась Яга и развернула письмо. Птица склонила голову и осталась на месте сидеть.

«Верните моё по праву», — пять слов и никаких пояснений. Ягиня задумалась, а затем у птицы уточнила:

— Срок?

Птица трижды крыльями взмахнула, затем голову склонила, ожидая ответ, кивнула в ответ и стремительно вверх взлетела, и, обрушившись на людей пушистым снегом, исчезла.

— Три дня. У нас три дня на то, чтобы вернуть Амбрелле то, что она хочет. Кто-нибудь знает, о чем речь? — оборачиваясь к замершим в растерянности стражам и сотникам.

— Так это… — робко подал голос один из сотников. — Никак царя-батюшку требует…

— Государя? Сомнительно… На что он ей сдался. Ведьме снежной?

— Так-то она сейчас — ведьма. А так-то женой была Ждану-то нашему! Пока батюшк не постаралсяпокйный так глядишь и детки уже были бы… — печально закончил кто-то из толпы..

— Что рядить, все в пустую. Царь заболеле. В себя не приходит. А бессознательный на что он ей?

— Заболел — Ягиня, до этого момента молча слушающая разговоры, встрепенулась. — Чем заболел-то?

— А кто его знает, — загомонили горожане, перебивая друг друга.

— Аккурат на днях и объявила царица: так, мол и так, власть в свои руки беру, царица Зинаида объявила. Покуда, говорит, государь-батюшка не выздоровеет.

— Так-таки сама и объявила? Ты ври, да не завирайся! — встрял сотник. — Глашатаи по городу новость разнесли. А что так и как оно во дворце даже нам, стражникам, неведомом!

— Ну не сама! Так крикуны-то волю чью объявляли? А? Съел! — мужичок довольно бороду огладил и продолжил. — И вот эта… птица… — говорун кивнул в сторону клетки. — Помогать ей в том будет. В управлении значит государством-то. Потому велено всем приказы ее беспрекословно выполнять. Будто сам Ждан али Зинаида повеление дала. Такие дела-то, — докладчик речь свою закончил и руками развел.

— верно сказывает, — поддержали мужичка из толпы. — А мы что, мы люди маленькие. Лишь бы войны не было да налогами не душили. Оно вишь как… Война пришла, откуда не ждали…

— И ведь сколько лет в мире-согласии с феями жили! Не обижали ничем без спросу в вечный лес не совались. Эх… — толпа единодушно и огорченно вздохнула. — Что делать-то?

— А с государем что? — дождавшись, когда люди выскажутся, уточнил волк, оглядывая собравшихся.

— Дык молчат, — вновь затараторил самый разговорчивый. — Лекарей созвали со всего государства. Говорят, заморским приглашения отправили. Вот ждем… Наши-то потыкались, да пока ничего толкового не сказали. Лежит, батюшка наш, в себя не приходит. Как уснул вечером, так и не просыпается. Уж и будили, и толкали, и в дуду дудели… А все никак… Дворцовые говорят… — тут всезнающий рассказчик оглянулся по сторонам, голос понизил и почти прошептал — Говорят, заколдовали-то царя нашего. Вот может она-то и заколдовала а теперича за государем и припожаловала… Эх… Пропали мы…

— А еще домовой наш пропал, Бабай Кузьмич… И домовята странные… — печально пожаловался кто-то из дворцовых.

— Почему странные? — встрепенулась снова Ягиня, пристально человека разглядывая.

— Дык то веселые бегали, говорливые. Коли Кузьмича рядом нет, так и поболать любили. То конфетку малым сунешь. То помочь попросишь. Опять-таки и на конюшню бегали, с конюшенным обались. А сейчас и он исчез, спрятался. А домовята… ходят, будто в воду опущенные. Молчат, глазёнками пустыми на тебя таращатся аж жуть до кости пробирает! — стражник плечами передернул.

— А ты кто, матушка, будешь-то? И как у нас объявилась? — вдруг раздался вопрос сотника в минутной тишине.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Толпа враз посерьёнела, замерла, крепче оружие разномастное в руках сжала.

— Баба Яга я, — улыбнулась Ягиня ласково. — Бабай Кузьмич вот на помощь призвал. Почуял неладное. Да только поздно весточка до меня дошла, — печально закончила царевна.

— А с тобой кто? — опытывался сотник, пристально волка оглядывая.

— Сириус я… Помощник ба… Ягини… По простому — серый волк, — серый представился и слегка голову наклонил, приветствуя всех.

— Да ты никак тот серый, что с царем нашем по молодости в Вечном лесу чудил? — крякнул кряжистый бородач.

— Хм… Откуда знаешь-то про приключения царёвы? — открыто улыбнулся волк, не отрицая и не подтверждая сказанное.

— Дык как царь-батюшка… закручиниться… — толпа сдержанно хмыкнула. — Так и сказки сказывает, как на волке небесном летал в страну заморскую, чтобы, значитца, любимую-то свою выручить, Соловья из Вечного леса прогнать.

— Ну, стало быть, я и есть, — расхохотался Серый, услышав пересказ краткий путешествия давнего. — На помощь вот другу старинному пришел. Так, а что стоим-то? Мёрзнем? Не пора ли по делам расходиться, дозорных оставив? — резко свернул тему Сириус и глянул на начальника стражи дворцовой.

Бородатый прищурился, взглядом по волку прошелся, Ягиню оглядел, переглянулся с войсковым главой и кивнул:

— Пошли что ли, царице представим, — и зыкнул смачно. — Лишние — р-р-р-расходись! Неча тут толочься, врагу отсвечивать.

Сотники приказ поддержали, гражданских помощников быстро со стен спровадили и по-военному четко службу дальше продолжили. Вскоре на площадках только дозорные остались. Да пара человек у костров, чтобы огонь поддерживать. Кострища, посовещавшись, тушить не решились. Холодина стояла такая, что зубы сводило при разговоре, будто воды студеной глотнул. На том и сошлись, по местам расходясь.

Во дворец гостей нежданных старшой проводил, вместе и вошли в палаты царские. Царица с придворными дамами в себя пришли, горничные их чаем отпаивали. Домовята неторопливо тушки мышей-крыс в вёдра собирали, девицы синхронно под шорох метёлок вздрагивали и глаза закатывали. Возле трона царского и разместился женский цветник: на подушках да на ступеньках вокруг Зинаиды расселились, ноги под себя поджав.

Зинаида, бледная до синевы, восседала на троне, пытаясь лицо держать. Глаза государыни лихорадочно блестели от слёз невыплаканных до конца, губы потрескались до кровавых ранок: на нервах да от стресса — кусала их царица нещадно. Девы негромко разговоры вели, обсуждая происшествие. Царица же, в чашку с горячим чаем вцепившись, молчала, в мыслях своих витая. Как дверь распахнулась, кружка та едва из пальцев не выскользнула. Вздрогнули все, замерли, опасливо в дверной проём вглядываясь. Охнули удивленно, признав старшего сотника в компании чужих людей.

— Кто это? — нарушив все приличия с церемониями, выпалила Зинаида нервно.

— Позволь представить гостей дорогих, государыня, — степенно поклонился сотник Рында, приветствуя царицу и придворных дам. — Это… — э-э-э… — назвать красну девицу бабой да еще и Ягой у мужика язык не поворачивался, а по-другому не представлял как и обозначить гостью.

— Светлого дня, государыня, — улыбнулась девица, уловив мысли сотника. — Позволь сама про себя расскажу. Царевна Ягиня — старшая дочь царя Берендея и сестра крёстной матушки твоей Февронии. В мирах бабой Ягой кличут, хранительницей пути. Со мной друг-помощник — Сириус, волк небесный, — Яга голову склонила в приветственном жесте и снова улыбнулась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Улыбка ее солнечным лучиком тёплым по всем скользнула, будто ладошкой кто по щекам огладил ласково. Зинаида судорожно вздохнула, ответно приветствуя, заметалась взглядом по лицам пришедших, и тут вдруг в руках Ягини клетку увидала, тканью тёмной накрытую. Кольнуло сердце предчувствием неприятным, заледенели руки, крепче в чашку цепляясь, но, совладав с приступом паники, царица голосом просевшим поинтересовалась у царевны: