Последние дни Помпей. Пелэм, или Приключения джентльмена - Эдвард Бульвер-Литтон

– Злобный египтянин! – сказала Иона, гордо отстраняясь от Арбака. – Прочь от меня! Это ты убил моего брата. И в твои руки, еще обагренные его кровью, теперь передают сестру? А, ты бледнеешь! Совесть мучит тебя! Ты трепещешь. Ты ждешь карающей молнии богов-мстителей. Уходи, оставь меня в моей печали!

– Горе расстроило твой рассудок, Иона, – сказал Арбак, тщетно пытаясь обрести обычное спокойствие. – Я прощаю тебя. Ты всегда найдешь во мне верного друга. Но улица – неподходящее место, я не могу поговорить здесь с тобой, утешить тебя. Сюда, рабы! Садись, моя подопечная, носилки ждут тебя.

Удивленные и напуганные рабыни окружили Иону и жались к ней.

– Арбак, – сказала старшая из них, – это не по закону! Разве не запрещено девять дней после похорон беспокоить родственников умершего и нарушать их одиночество?

– Женщина! – возразил Арбак, повелительно взмахнув рукой. – Взять подопечную в дом ее опекуна – не против погребальных законов. Говорю тебе, у меня есть приказ претора. Но мы мешкаем, это неприлично. Посадите ее в носилки.

С этими словами он крепко обхватил сопротивляющуюся Иону. Она попятилась, посмотрела ему в лицо, а потом разразилась судорожным смехом.

– Ха-ха-ха! Вот это дело! Прекрасный опекун, отеческий закон! Ха-ха-ха!

И, сама вздрогнув от этого резкого, безумного смеха, она без чувств упала на землю. Арбак мгновенно поднял ее и положил в носилки. Рабы быстро двинулись вперед, и вскоре носилки с несчастной Ионой исчезли из глаз плачущих рабынь.

Глава IX. Нидия притворяется колдуньей

Арбак, оставив Нидию в своем доме, ушел и не вернулся. Час проходил за часом, и она в напряженном ожидании, вдвойне мучительном из-за ее слепоты, вытянув руки, стала шарить по своей темнице в поисках выхода; убедившись, что единственная дверь заперта, эта девушка, пылкая от природы, а сейчас подстегиваемая нетерпением, стала громко кричать.

– Эй, девчонка! – сказал, открывая дверь, раб, который ее стерег. – Тебя что, скорпион ужалил? Или ты думаешь, что мы здесь страдаем от тишины и можем спастись, как младенец Юпитер, только с помощью шума?

– Где твой хозяин? Почему меня держат взаперти? Я хочу уйти, выпусти меня.

– Увы, девушка, мало ты знаешь Арбака. Разве ты забыла, что воля его – закон? Он приказал запереть тебя, и тебя заперли, а меня поставили стеречь дверь. Ты не можешь выйти на волю, но можешь получить кое-что получше – еду и вино.

– Во имя Юпитера, – воскликнула Нидия, ломая руки, – скажи, почему меня здесь заточили? Что нужно могучему Арбаку от бедной и слабой девушки?

– Сам не знаю. Разве только он хочет, чтобы ты прислуживала своей госпоже, которую принесли сюда сегодня в носилках.

– Как! Иона тоже здесь?

– Да, она здесь, бедняжка. И боюсь, что не по своей воле. Но, клянусь храмом Кастора, Арбак любезен с женщинами. Ты знаешь, что он опекун твоей госпожи.

– Отведи меня к ней.

– Она больна, обезумела от гнева и негодования. И кроме того, мне не велено это делать. А сам я сроду не рассуждаю. Когда Арбак поставил меня служить в этих комнатах, он сказал: «Я требую только одного: пока ты служишь мне, у тебя не должно быть ни ушей, ни глаз, ни мыслей. Ты должен только повиноваться».

– Что ж плохого, если я увижусь с Ионой?

– Не знаю. Но, если тебе скучно, я охотно поговорю с тобой, потому что мне самому тоскливо в моей каморке. Кстати, ты ведь родом из Фессалии – так не знаешь ли ты какого-нибудь гаданья, не умеешь ли предсказывать судьбу, как многие в твоей стране? Глядишь, и время быстрей пройдет.

– Молчи, раб, или, если уж хочешь болтать, расскажи, что ты слышал о Главке.

– Хозяин пошел на суд. Главку плохо придется за его преступление.

– Какое?

– Убийство жреца Апекида.

– А! – сказала Нидия прижимая руку ко лбу. – Я об этом слышала, но ничего не поняла. Кто посмеет тронуть хоть волос на его голове?

– Боюсь, что это сделает лев.

– Милостивые боги! Какой ужас!

– Ну, конечно, если его осудят, тогда палачом ему будет лев или, может, тигр.

Нидия подскочила, словно сердце ее пронзила стрела. Она громко вскрикнула, а потом, упав к ногам раба, закричала так, что тронула даже его грубое сердце:

– Ах! Скажи, что ты пошутил, обманул меня! Говори же, говори!

– Поверь мне, я ничего не смыслю в законах. Может быть, дело не так уж плохо. Но его обвиняет Арбак, а многие требуют жертвы для арены… Да ты не убивайся! Что тебе за дело до судьбы этого афинянина?

– Просто он был добр ко мне. Так ты не знаешь, что с ним будет? Арбак его обвиняет! О судьба! Люди, люди! Ах! Ведь они могут видеть его лицо, неужели у них хватит жестокости? Впрочем, разве сама любовь не была к нему жестокой?

Она уронила голову на грудь и замолчала. Жгучие слезы потекли по ее щекам, и раб, как ни старался, не мог ни утешить ее, ни вывести из оцепенения.

Когда раб вышел, Нидия попыталась собраться с мыслями. Арбак обвиняет Главка; Арбак заточил ее здесь; разве это не доказывает, что на свободе она могла бы помочь Главку? Да, видно, ее завлекли в западню: она помогла погубить человека, которого любила. О, как жаждала она вырваться на волю! Девушка забыла про все свои страдания и думала лишь о побеге. Взвешивая возможности избавления, она стала спокойной и сосредоточенной. Она знала многие женские хитрости и в рабстве научилась искусно владеть ими. Какой раб был лишен хитрости? Она решила обмануть своего стража и, вспомнив его суеверный вопрос про ее фессальское искусство, подумала: а не поможет ли это найти средство для побега? В таких раздумьях она просидела до самого вечера и не спала всю долгую ночь, а когда на другое утро раб Сосий пришел к ней, она сразу завела с ним разговор о том, о чем он так недавно говорил с таким интересом.

Однако она понимала, что может убежать только ночью, поэтому ей пришлось смириться и ждать наступления темноты.

– Ночь, – сказала она, – единственное время, когда можно узнать веления судьбы. Тогда и приходи ко мне. Но что хочешь ты узнать?

– Клянусь Поллуксом, я хотел бы знать все, что знает мой хозяин! Но на это нечего и надеяться. Скажи мне по крайней мере, скоплю ли я довольно денег, чтобы выкупиться на свободу, или же египтянин отпустит меня задаром? Иногда он бывает щедр. И потом, если мне это суждено, стану ли я хозяином той уютной лавочки с благовониями, которую давно уже присмотрел? Ремесло парфюмера благородное и как раз подходит для вольноотпущенника, который сам не лишен благородства!

– Так! Значит, ты хочешь получить ответы на эти вопросы? Для этого есть разные способы. Есть говорящий камень, который отвечает детским голосом, но этот камень редок и стоит дорого. А еще можно гадать по воде: демон являет в воде бледные и ужасные видения, предвещающие будущее. Но для этого нужны особые сосуды со священной водой, а у нас их нет. Поэтому, я думаю, самый простой способ удовлетворить твое желание – это воздушная магия.

– Надеюсь, в ней нет ничего страшного? – спросил Сосий с испугом. – Я не люблю призраков.

– Не бойся. Ты ничего и не увидишь, только узнаешь по бульканью воды, суждено тебе счастье или нет. Главное, как только взойдет вечерняя звезда, приоткрой ворота, чтобы демон мог войти, да положи у ворот фрукты и поставь сосуд с водой в знак гостеприимства; а через три часа после наступления сумерек принеси сюда чашу чистой холодной воды, и ты узнаешь свою судьбу по фессалийскому способу, которому научила меня мать. Но не забудь оставить приоткрытыми ворота – от этого зависит все; их нужно открыть за три часа до того, как ты придешь, и так оставить до конца гаданья.

– Не беспокойся, – сказал простодушный Сосий. – Я знаю, что чувствует благородный человек, когда дверь захлопывают у него перед носом, как не раз поступал со мной повар. И знаю также, что уважаемая особа, каков, конечно, этот демон, будет довольна всяким знаком гостеприимства. А пока вот тебе завтрак.

– Что слышно насчет суда?

– Суд все еще идет, они там болтают да болтают, это будет тянуться до завтра.

– До завтра? Ты в этом уверен?

– Так говорят.

– А что Иона?

– Клянусь Вакхом, ей, видно, получше стало, раз у нее хватило сил заставить хозяина сегодня утром топать ногами и кусать губы. Я видел, как он вышел от нее темнее тучи.

– Ее комната близко?

– Нет, она наверху. Но мне недосуг больше болтать с тобой.

Глава X. Оса осмеливается залететь в паучьи тенета

Наступил вечер второго дня суда. Примерно в это время Сосий должен был заглянуть в ужасную неизвестность, но в ворота, которые он оставил открытыми, вошел не таинственный дух земли или воды, а грузная и вполне земная фигура Калена, жреца Исиды. Он едва обратил внимание на скромные дары – кучку недозрелых плодов и сосуд кислого вина, – которые благочестивый Сосий счел подходящими, чтобы приманить невидимого незнакомца. «Наверно, жертва богу сада, – подумал Кален. – Но клянусь головой моего отца, если этому богу всегда так мало жертвуют, придется ему отречься от своего божественного звания. Ах, если б не мы, жрецы, богам пришлось бы туго. А теперь поспешу к Арбаку – я иду по зыбучим пескам, но должен дойти. В моих руках жизнь египтянина – во сколько же он ее оценит?»