Кельтская Шотландия - Агнес Мак-Кензи

Кейтнесса увеличил размеры десятины. Его паства обратилась к ярлу, и так как тот не захотел вмешаться, схватила самого епископа. Прихожане побили его камнями и сожгли епископский дворец. Восстание вспыхнуло против Церкви, не против короны, но оно нарушало королевский мир, и Александр двинулся на север, оштрафовал ярла, конфисковал половину его ярлства и очень строго обошелся с виновниками беспорядков.

Возможно, именно в результате этого возникла угроза восстания на западе, во главе которого встал лишенный собственности лэрд острова Бьют, а номинальным вождем был признан некий Гиллескоп, наследник одного из потомков Дункана II. Восстание было подавлено, едва начавшись, и Гиллескоп был казнен в Форфаре, его маленькая дочка тоже была убита. (Этот поступок совершенно непохож на образ действий Александра, но так как нам неизвестны подробности событий, может быть, ответственность за это несет какой-то местный вельможа: Дом Дункана на протяжении жизни четырех поколений раздувал гражданские войны.) Другой мятеж в Морее в 1228 г. охватил значительную часть Инвернесса, но был подавлен ярлом Бухана, представителем великой норманнской династии Коминов, женившимся на наследнице древнего кельтского рода.

Усмирение Аргайла превратило эту провинцию в неотъемлемую часть Шотландии, больше не представляющую собой подобие буферного государства между шотландской и норвежской территориями. (Дом Сомерледа держал Острова от норвежского короля, а Кинтайр считался частью Островов.) Западное и северное побережья теперь хорошо охранялись. Ярл Кейтнесса был мертв, а его владения перешли к брату ярла Ангуса. Сазерленд был отделен от них и образовал новое ярлство. Росс достался могущественному ярлу Ферхару, сильному стороннику короны, получившему также некоторые конфискованные земли в Аргайле. Лорды Лорна и Аргайла принесли королю Шотландии присягу в верности и находились во враждебных отношениях с королем Мэна. Острова Бьют и Арран перешли под власть Главного Сенешаля (Стюарда), который, уже владея Ренфрью, стал господином Клайда. Голуэем владели Роланд и его сын Алан, Карриком — двоюродный брат Роланда Дункан. Все они хранили верность королевскому дому. Таким образом, были созданы и непрерывная преграда ирландским нападениям, совершавшимся в поддержку различных претендентов на престол, и заслон против любых норвежских вторжений.

Норвегия признала этот факт. В 1230 г. король Хакон побудил Олафа Мэнского захватить Южные Острова и предоставил ему для этого мощный флот. Последовали жестокие набеги и убийства, но само предприятие сошло на нет и явилось лишь предвестником яростных нападений, случившихся в ходе следующего царствования.

Наряду с этим движением в сторону политической определенности и организации, 1220-е гг. ознаменовались и церковным примирением. В 1225 г. Папа Гонорий III сформулировал основные принципы, на два столетия определившие особенности устройства шотландской Церкви. До того она испытывала затруднения в проведении согласованной национальной политики из-за того, что созывать поместный Собор имел право лишь архиепископ или папский легат. Поэтому Гонорий III разрешил шотландским прелатам устраивать такой Собор без легата, издав соответствующий указ. Епископы, аббаты и приоры должны были собираться раз в год, избирать Хранителя Устава (Conservator Statutorum), который должен был действовать в качестве Председателя (Moderator) и выполнять свою службу в течение года. Эта схема, скорее всего, исходила от самого Александра II, так как он терпеть не мог вмешательства чужеземных духовных лиц. Когда в 1237 г. его королевство пожелал посетить легат, король, по сообщению Мэтью Париса, сказал ему, что ни один легат не бывал здесь раньше (что, если Александр действительно сказал это, было очень далеко от истины, как должно было быть хорошо известно и королю, и легату) и что обитатели его страны — «дикие и первобытные люди, насыщающиеся человеческой кровью» (indomiti et silvestres homines, humanun sanguinum sitientes), и он не может контролировать их поступки. Легат, возможно, слышал о том, что случилось с епископом Кейтнесса, и решил отказаться от своего намерения. Когда позднее Александр разрешил ему приехать в Шотландию, легат, соблюдая все меры предосторожности, держался к югу от Форта.

На всем протяжении 20-х гг. XIII в., которые в общем совпадали со вторым десятком лет жизни короля, с Англией сохранялись самые дружественные отношения. Эта страна успокоилась под твердым управлением зятя Александра II Губерта де Бурга, ярла Кента. Однако молодой Генрих III уже достиг той степени зрелости, которая, как оказалось в итоге, и была пределом его умственных способностей, и пребывал под влиянием Пьера де Роша, выходца из Пуату, назначенного на должность епископа Винчестерского. Любимец короля ненавидел де Бурга. В 1231 г. между Генрихом III и регентом произошел разрыв. Принцесса Маржори, младшая сестра Александра II, выросла и стала настоящей красавицей. Генрих, который был уже шурином шотландского короля, захотел жениться на ней. Партия противников де Бурга увидела в этом свой шанс. Ярл Пемброка (который, возможно, сам добивался руки принцессы — во всяком случае, он женился на ней четыре года спустя) заявил, что этот брак будет неразумным, так как старшая сестра невесты была замужем за подданным Генриха. Очевидно, он намекал и на то, что де Бург имел планы на шотландский трон, так как брак Александра оказался бездетным, а единственным представителем мужской линии династии оставался также бездетный Иоанн Хантингдонский. Брак расстроился, и Генрих (впрочем, только в 1236 г., после того как Маржори была выдана за Гильберта Пемброка) взял в жены дочь графа Прованса. Несмотря на это, взаимоотношения между Генрихом и де Бургом не улучшились. Бурный характер принимали и отношения с остальными подданными, так как де Рош привез с собой стаю голодных соотечественников из Пуату, а сам Генрих, которому было уже за двадцать, оказался слабым и экстравагантным человеком, совершенно не обладавшим чувством ответственности, необходимым для настоящего государя. Мир сохранялся, но становился все более хрупким. Генрих продолжил необдуманную и потому бессмысленную войну за возвращение утраченных французских владений. Она не принесла ему успеха, и он обратил свои взоры на Шотландию. В 1234 г. события складывались самым соблазнительным для английского короля образом. В этом году в Голуэе начались очередные беспорядки, хотя они и не были направлены против короны, а, как ранее в Кейтнессе, мир был нарушен из-за местных неурядиц. В 1234 г., не оставив сына, умер Алан Голуэйский. (Он был родственником короля через свою супругу, которая была старшей дочерью Давида, ярла Хантингдона.) Он оставил трех дочерей: Елену, жену Роджера де Кинси, ярла Винчестера (который стал благодаря правам своей жены коннетаблем Шотландии); Кристину, жену ярла Альбемарля, и Деворгиллу, жену знатного пикардийского вельможи Джона де Балиола, имевшего владения и в Англии. Согласно обычному праву, все три дамы были сонаследницами провинции. Населению Голуэя чрезвычайно не понравилась сама идея о разделе, и жители попросили Александра присоединить их земли к владениям короны. Однако, как уже говорилось, этот фьеф мог наследоваться женщинами, и такие действия со стороны короля шли бы в разрез со всеми юридическими нормами. Александр не пожелал идти на нарушение закона. Поэтому голуэйцы пригласили владеть ими Томаса, внебрачного брата трех дам. Он был женат на дочери покойного короля Мэна и не испытывал сложностей с набором армии в свою поддержку. Летом 1235 г. Александру II пришлось с войском явиться в Голуэй, и там начались серьезные военные действия. Королевская армия попала в болото, и если бы хайлендцы ярла Росса, привыкшие к болотам, не вышли во фланг людям Томаса, войска Александра потерпели бы сокрушительное поражение. Однако они одержали победу, и восстание было подавлено. Томас бежал в Ирландию. Местные вожди на следующее утро явились в королевский лагерь с веревками на шеях... И едва в провинции восстановился мир, как он тут же был нарушен, и на сей раз события приняли более серьезный оборот. В Голуэй вернулся Томас со своим главным сторонником Гилроем и Гуго де Ласи, ярлом Ульстера, отцом первой жены Алана Голуэйского. Все трое совершили обряд побратимства и, высадившись, сожгли свои корабли, чтобы отрезать себе путь к отступлению. Несмотря на впечатляющие приготовления, нападение закончилось ничем. Епископ Голуэйский, аббат Мелроза и ярл Данбара договорились с вождями мятежников. Томас сдался и был заключен в тюрьму, несчастные ирландцы, отрезанные от берега, были перебиты горожанами Глазго, а оба их предводителя были разорваны дикими лошадьми, чтобы отбить охоту у возможных последователей.

Генрих III, побуждаемый епископом Винчестерским, воспользовался затруднительным положением своего шурина и начал интриговать против него у престола своего сюзерена, уже не Гонория III, а Григория IX, которому ситуация в Шотландии была известна гораздо хуже. Сведения, доставлявшиеся Его Святейшеству, подвергались тщательной обработке, а Норгемский и Нортгемптонский договоры предыдущего царствования рассматривались в свете Фалезского мира, в то время как Кентерберийский договор англичане тактично обходили молчанием. Григорий IX, обдумав предоставленную ему информацию, приказал Александру принести Генриху ом-маж за Шотландию и поддержал давние притязания Йоркского архиепископства на главенство над шотландской Церковью. Александр, естественно, пришел в негодование. За последние несколько лет он оказал помощь своему нищему зятю, подарив ему значительные денежные суммы (хотя и предусмотрительно подчеркнув, что эти дары нельзя считать прецедентом) и заняв нейтральную позицию во время борьбы Генриха со своими баронами. Теперь он вышел из себя. В 1236 г. он выдвинул встречные притязания на северные провинции Англии и выдал свою сестру Маржори за ярла Пемброка, возглавлявшего в Англии антикоролевскую партию. Короли встретились в Ньюкасле. Александр энергично требовал возврата северных графств, которыми владел его дед Генрих, указав на невыполнение Иоанном Безземельным условий сделки, по которой он получил 15 000 мерков (или же половину этой суммы, ибо он любезно отказался от второго взноса), и на нарушение соглашения о брачных союзах его сестер, и призвал северных баронов поддержать его притязания. Очевидно, они с готовностью отозвались, и, кажется, разрыв обязательств о браке Генриха и Маргариты по вине английской стороны получил официальное признание. По крайней мере, английские бароны поддержали Александра против своего короля, потребовав удовлетворить претензии шотландской короны. Генрих не осмелился развязать войну без их поддержки. Александр также не желал воевать: он выдвинул свои требования только для того, чтобы умерить аппетиты Генриха. Оба короля расстались мирно, и на Соборе, состоявшемся в следующем году в Йорке, отказались от обоюдных претензий, а Александру были предложены земли, приносящие 200 фунтов дохода в год, в северных провинциях, за ежегодную плату в охотничьего сокола. Естественно, шотландский король принял это предложение. Он не мог владеть на этих территориях замками, но получил впечатляющее число других прав: «земли и людей вышеуказанных земель со всеми правами, обычными и дозволенными свободами в лесу, равнине, на лугах и пастбищах, на воде и в горах, на путях и проселках, в прудах и водоемах, на озерах и в рыбных местах, включая Сок, Сак, Толл, Тим, Инфагенетхеф, Утфангенетхеф, Хамсокен, Гритбрек, Бло-двит, Фигтвит, Фердвит, Хенгвит, Лейрвит, Флеменесфрит, Форсталл, на длительное время и во всех вышеуказанных местах» со списком восемнадцати налогов, кроме пошлин.