Мобилизация и московское народное ополчение. 13 дней Ростокинской дивизии. 1941 г. - Сергей Андреевич Разин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы люди не военные, никаких командиров нет. Осталось нас, артистов, 18 человек, остальные пропали неизвестно куда. Санбат нас не принимает – говорят: «У вас нет аттестатов, кормить вас не можем. Ищите свою часть». Только хотели собираться, как пришло известие, что мы окружены. Тут я увидел первую панику в своей жизни. Имущество, которое так тщательно оберегали, хранили, тут в панике бросают. Все бегут, садятся на повозки, кто куда. По дороге было столько людей и военной техники, что, казалось, не было конца. Идут, идут, идут. Потом начинается обстрел, и все бросаются в лес. Обстрел кончился, опять все на дорогу. Потом стали орудия взрывать, „катюши“. Такой гул был! Ужасно, что творилось. Начинаем терять друг друга, потому что все в шинелях, темно. Так ходили всю ночь. Под утро нас осталось 12–15 человек.
Вышли из ельника, вдруг самолеты противника налетают. Часа два летали. Когда самолеты улетели, я встаю, смотрю, осталось нас 5 человек. Пошли опять в ельник, и вдруг начался сильный минометный обстрел. Около меня в песок попала мина. К счастью, не взорвалась. Из этой ямы я выскочил и побежал.
Три дня ходил и искал своих, никого не нашел. Уйма ходит народа. День и ночь ходим кругом и опять к этому месту приходим. У всех одна мысль: прорваться. Кто на машине, кто пешком, а орудия стреляют все сильнее и сильнее. Только стихает, выходим в прорыв, опять начинается обстрел с новой силой. Все разбегаются. Три дня ничего не ел. Изнемог. Лег около дерева – нет больше сил. Случайно около меня остановилась машина с кухней. У меня была махорка, и я отдал ее в обмен на то, чтобы меня посадили на борт. Согласились. Километра три проехали лесом. Вдруг снова налет немецких самолетов. Произошел взрыв. Я сильно стукнулся о борт машины и потерял сознание. На этом все кончилось.
Очнулся от толчка. Смотрю, вокруг меня стоят с автоматами около двадцати немцев. Я просто оторопел, сразу не понял, в чем дело. Со мной все документы остались. Меня поставили в общий строй. Народу было очень много, думаю, не меньше тысячи. Немцы не обыскивали. Даже руки кверху поднимать не заставляли. Когда мы вышли на Можайское шоссе, наша колонна представляла собой длинную ленту. Это было ужасное зрелище…»[439]
Андрей Александрович Петров – начальник центрального архива Министерства народного земледелия, 26 августа 1947 г.:
«…Когда 22 июня была объявлена война, я пришел к парторгу и заявил ему: должна быть мобилизация коммунистов, а прежде – начнется добровольный набор. Так что вы учтите: первым добровольцем от нас буду я. Сын у меня служит на флоте, и я не хочу отставать. Через три дня он вызывает меня и говорит, что нужно заполнить анкеты. Так я добровольно вступил в ополчение Москвы.
Вечером 26 июня у нас был митинг, а 27-го нас повезли в помещение школы. Там мы переночевали. Среди нас большинство никогда не держало винтовки в руках, и с ними приходилось проводить занятия. Вечером следующего дня нас построили и направили маршем к Бутырской заставе, а потом по валу к Белорусскому вокзалу. У всех было предположение, что повезут на поезде, но нас повернули на Ленинградское шоссе, и маршем мы направились по Волоколамскому шоссе. Шли всю ночь, сделали только один привал в Осташеве, передохнули. Тут нас вооружили отечественными винтовками. Через некоторое время нам дали польские винтовки, а через неделю заменили их на бельгийские.
Пошли маршем за Осташево. На стоянке нам привезли обмундирование, все новенькое, с иголочки. Мы окопались, вырыли блиндажи и проводили занятия на опушке леса. Жили в шалашах. Здесь я заболел сухим плевритом и был направлен на месяц в госпиталь в Волоколамск. После выздоровления меня отправили на службу в Тулу, в строительный батальон…»[440]
Приложение 7
Сводка о количестве москвичей, направленных в добровольческие формирования к 15 ноября 1941 г.[441]
Список источников и литературы
Архивные и музейные источники
1. Научный архив Института российской истории Российской академии наук (НА ИРИ РАН):
Фонд 2 (Комиссия по истории Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Академии наук СССР)
2. Центральный государственный архив города Москвы (ЦГА Москвы):
Фонд П-3 (Московский областной комитет КПСС)
Фонд П-4 (Московский городской комитет КПСС)
Фонд П-81 (Ростокинский районный комитет ВКП(б))
3. Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ):
Фонд 56 (Главное управление формирования и укомплектования войск Красной армии)
Фонд 135 (Управление Московского военного округа)
Фонд 208 (Оперативный отдел штаба Западного фронта)
Фонд 219 (Оперативный отдел штаба Резервного фронта)
Фонд 388 (33-я армия)
Фонд 500 (Переводы трофейных документов)
Фонд 1070 (11-я гвардейская стрелковая дивизия)
Фонд 1082 (17-я стрелковая дивизия)
Фонд 1167 (53-я гвардейская стрелковая дивизия)
Фонд 1182 (60-я стрелковая дивизия)
Фонд 1223 (77-я гвардейская стрелковая дивизия)
Фонд 1238 (84-я гвардейская стрелковая дивизия)
Фонд 1243 (86-я стрелковая дивизия II формирования)
Фонд 1312 (5-я Фрунзенская дивизия народного ополчения)
Фонд 1348 (2-я московская стрелковая дивизия – 129-я стрелковая дивизия)
Фонд 1364 (140-я стрелковая дивизия II формирования)
Фонд 1387 (155-я стрелковая дивизия)
Фонд 1392 (158-я стрелковая дивизия – 5-я московская стрелковая дивизия)
Фонд 1395 (160-я стрелковая дивизия)
4. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ):
Фонд 17 (Центральный комитет КПСС (ЦК КПСС) (1898, 1903–1991 гг.))
Фонд 644 (Протоколы и распоряжения ГКО 1941–1945 гг.)
5. Государственный музей обороны Москвы (ГМОМ):
Коллекция документов по истории Московской битвы. Инв. № 2418/1. Рукопись П.Г. Тарасова «99 дней жизни 13 Ростокинской дивизии народного ополчения г. Москвы (воспоминания об формировании, обучении и боевых действиях)»
6. Музей боевой славы 13-й Ростокинской дивизии народного ополчения центра образования № 1470:
Фонд 1 (Рукописные, машинописные воспоминания о 13-й Ростокинской дивизии народного ополчения)
7. Музей истории завода «Серп и молот»:
Фонд 2 (Московский
