Алтарь для Спящего бога - Аня Викторовна Кузнецова

Хуртулей хотел спросить, что будет, если разорвать этот бесконечный цикл, но не осмелился. Но Пряха, казалось, поняла это. Печальная улыбка коснулась её губ.

– У тебя много вопросов, ученик мага, но у меня нет на них ответов. Такого предназначение: моё, твоё и её…

Её. Девушка, что сама должна взойти на Алтарь. Та, кто даже ещё не ведает о своей судьбе. Разве это справедливо?

– Не делай выбор за других, ученик мага. Ибо если сделаешь так, то и ответственность будет на тебе, – Пряха отвернулась. – Ты попробуешь это сделать, я знаю, вижу, но в конце концов потерпишь поражение. Что же, так тому и быть. Ты достоин занять место своего учителя, когда придёт время. Иди сюда. Погрузись в воды и будь достоин возложенной на тебя ответственности.

Ан шагнул к колодцу и перешагнул бортик. Вода сомкнулась над его головой. Голос Пряхи звучал в голове.

– Когда-то жили три бога Птица, Змей и Медведь. Змей украл у Птицы Янтарный камень и спрятал его. Разозлилась богиня и пошла войной на Змея. Воевали они так долга, и с такой яростью, что сама земля была готова расколоться.

Хуртулей помнил эту старую легенду. Её рассказывал странствующий сказитель, но там не было ничего о Хаосе. Однако про слияние хаоса и мира говорилось в учении Ордена. Ан точно понимал – это не всё. Было какое-то знание, скрытое ото всех. Вода вокруг стала плотной, словно мягкое одеяло и Хуртулей погрузился в дремоту.

Ему снился дом и мать, которая гладила сына по волосам и пела колыбельную. Куда бы дорога не привела его, он всегда будет помнить откуда пришёл.

Глава 15. На лике неподвластной силы

Сухие ветви кренились под натиском холодного зимнего ветра. В очередной раз, напуганный скрипом и шорохом леса, конь Оскольда взбрыкнул. Он не понимал, зачем Альгар потащился в глухой лес, когда их ждали в Раате. Но Оскольд доверял брату и потому не задавал глупых вопросов. Потому шёл. Терпел холод и скверный характер коня.

Когда короткий зимний день подошёл к концу, Альгар свернул и привёл их к маленькому полуразрушенному зимнику. Оскольд с недоверием осмотрел накренившись стены и провал в крыше.

– На одну ночь хватит, ― коротко сказал Альгар.

Хватит, значит хватит. Мужчины быстро соорудили укрытие для коней и обустроились в доме. Вскоре на весело потрескивающем огне готовилась похлёбка. Всю дорогу Альгар молчал и выглядел донельзя мрачным. Его явно занимали невесёлые мысли. Даже ел брат с неохотой. И спать не ложился. Когда же месяц взошёл высоко и ночь перевалила за середину, он встрепенулся, огляделся, словно ищу что-то, а следом бросив: «Жди меня тут», вышел из дома.

Оскольд подождал, попробовал заснуть. Его мучило беспокойство. И он сделал то, чего никогда бы не сделал ― ослушался брата. Вышел и пошёл по следам. Голоса он услышал задолго и когда увидел прогалину, спрятался за деревом. Там стояли двое ― Альгар и какая-то женщина. Альгар обхватил себя руками. Женщина была одета до того легко, что Оскольд сам невольно поёжился. Над её плечом завис маленький светлячок.

– Не помогает, ― бросил Альгар.

– Я предупреждала тебя об этом.

– С каждым днём, всё хуже.

Незнакомка немного повернулась, словно хотела разглядеть своего собеседника получше.

– У каждого своя роль. Ты же не пожелал её исполнить и воспротивился. Так или иначе тебе придётся вернуться. Таково твоё бремя.

– Я не хочу туда!

Альгар редко повышал голос, а когда делал это, то все окружающие сразу старались делаться как можно менее заметными. Оскольд, хоть и делал вид, что не испуган, на самом деле так же как и окружающие чувствовал всеобъемлющий ужас, поднимающийся откуда-то из желудка. Только знание, что брат никогда не причинит ему вреда сохраняло разум.

– Это было бы странно, если бы ты хотел, ― вздохнула женщина. Казалось ей действительно было жаль. ― И всё это будет лишь твоё решение ― уйти или остаться.

– Камень не помогает. Я не контролирую себя. Я сорвался! ― Альгар достал из-за пазухи камень и сдёрнул его с шеи, протянув незнакомке. Та тихо печально рассмеялась, но не забрала камень. Тот самый, что брат носил не снимая ― красный камень с острыми гранями. ― Скажи хоть что-нибудь. Помоги! У тебя всегда есть ответ.

– Ты хочешь простых ответов? Что же…

Прольёт глупец багрянец малый

Той драгоценной вечной жилы.

И разгорится пламень алый

На лике неподвластной силы.

― Нет! ― крик оглушал горечью и отчаянием. Оскольд опустился на колени. Его словно медленно выворачивало наизнанку. ― Ты ничего не понимаешь! Я не хочу сидеть под замком и молчаливо принимать тех, кто готов пролить кровь. В их жертвах нет смысла!

– Неужели? Когда Маара пролила кровь на Алтарь, то считала иначе, ― Альгар не ответил и незнакомка продолжила. ― Разве ты не знаешь, что Маара не просто пролила кровь? Она заключила договор. Принесла кровавую клятву. И эта клятва желает быть исполненной, всячески стремится к этому. И наказывает тех, кто противница.

– Кому она принесла клятву?

– Или кто принёс клятву ей.

Это должно было разозлить Альгара, но тот лишь зло ответил:

– Я не хочу. Я устал.

– А я не хочу выслушивать всяких мальчишек, которые никак не найдут своё место, а что делать, – она отбросила за плечо чёрную косу. – Ты так и не вырос. Пора бы.

– И нет никакого способа избежать… темницы?

– Избежать ― нет, ― Альгар склонил голову. Казалось, что он совсем сдался, но незнакомка внезапно протянула руку и приподняла его лицо за подбородок. ― Любым клятвам скреплённые кровью суждено быть исполненным. Для этого может потребоваться много времени. Больше, чем одна человеческая жизнь, но… одна человеческая жизнь это и закончит. Ты страшишься уготованного тебе пути и лишь в твоих силах пройти его. По прямой или в обход.

– Ты говоришь недомолвками, хотя знаешь всё.

– Не всё…

– Не ври!

– Я не могу знать всего. Пусть всё идёт своим чередом. У людей есть неплохое право ― свобода выбора. Она-то и решит дело. Как тебе нельзя принести жертву насильно, так и миру нельзя отдать себя под принуждением.

– И что это должно значить?

– Ты ещё не заметил? Тогда дам подсказку ― посмотри на магов. Но знание ничего тебе не даст ― только больше запутает.

– Благодарю тебя, Келара. Я… попробую.

– Надо же, вспомнил моё имя, ― усмехнулась женщина, опуская руку.

– Нет, просто