Яромира. Украденная княжна - Виктория Богачева

class="p1">Со стороны он напоминал хищного зверя, готовящегося к прыжку. Он внимательно изучал свою добычу, выискивая слабые стороны, поджидая нужный момент, чтобы затем в один миг выпустить зубы и клыки, впиться в плоть, разорвать, сокрушить, убить…

— Добро, — Ярослав вдруг кивнул. — Добро, князь, не станем обсуждать, как твой брат замыслил худое против моего рода. Коли заключим промеж собой союз. Нынче же.

— Что?.. — уронил Военег в повисшую вокруг них тишину. — Ты союза со мной ищешь?

Ярослав скривился. На залесского князя он по-прежнему не смотрел. Взгляд его скользил по лицам дружинников, собравшихся у того за спиной.

— Нам обоим нужен этот союз, — нехотя пояснил он. Внутри медленно зарождалась глухая злость. — Варяги в Новом Граде. Они уже хозяйничают в Велеградском княжестве. Сожгли поселение, вырезали людей. Напали на мою дружину…

— Так вы потому потрепанные такие? — Военег оскалился в усмешке.

Кмети вокруг Чеславы разом заговорили. Залесский князь оскорбил их. Намеренно!

— Зубоскалишь? — Ярослав прищурился. — Или оглох? Варяги уже не только Новый Град под свой сапог подмяли…

— Не будет никакого союза промеж нами! — залесский князь его перебил на полуслове. От злости от рванул на груди нарядную рубаху и шагнул вперед, взмахнув кулаком. — Пусть Рюрик хозяйничает в Новом Граде. Мне дела нет!

— Ты безумец, — в звенящей тишине молвил Ярослав. Разочарованием, которого он не пытался скрыть, было наполнено каждое слово. — Он сожрет нас одного за другим, каждого в свой черед, коли мы не договоримся…

Но Военег его уже не слушал, и потому Ярослав замолчал. К чему попусту сотрясать воздух? Со стеной коли поговорить — и то больше проку будет.

Он постоял еще немного, смотря на залесского князя так, словно видел его впервые в жизни. Затем кивнул сам себе, развернулся и ушел прочь, вернувшись на подворье.

Когда Чеслава, одна из последних, прошла через ворота, князь уже вновь сидел за столом и катал меж ладоней опустевшую чарку. Дружина расселась вокруг него двумя тесными рядками. Кмети переглядывались меж собой, но первым заговорить никто не решался.

То, что на вече им придется несладко, воительница ведала. Но нынче, воочию столкнувшись, она невольно пригорюнилась. А коли все князья такими же глупцами окажутся?..

Уже позже вечером, когда пришло время устраиваться на ночлег, Ярослав отозвал Чеславу в сторонку от избы, чтобы поговорить без чужих ушей.

— Не спускай глаз с Крутояра, — сказал он тихо.

Воительница невольно обернулась, поискала мальчишку взглядом: вместе с кметями княжич тащил из навеса для лошадей переметные сумы.

Приказ-просьба князя была ясна и без слов. Князь Военег нынче лютовал. Всякое могло ему в голову взбрести. Не побоится похитить Крутояра, чтобы на своего сына поменять. Али Ярославу отомстить.

— Но ему не говори, — князь усмехнулся с особой, редкой для себя мягкостью. — Обозлится.

Воительница с трудом подавила глупую улыбку и кивнула. Ярослав мог бы приказать сыну, и тот не посмел бы ослушаться. Рассерчал бы, но сделал так, как велено.

На следующее утро, сразу же после того, как встало солнце, на утоптанной лесной опушке собрались князья с дружинами. У Чеславы в глазах рябило от незнакомых лиц и стягов. Было шумно, тесно, людно. Она мыслей собственных не слышала, пока мрачно протискивалась сквозь толпу следом за Ярославом. После вчерашней беседы с князем Военегом одолевало ее дурное предчувствие. Казалось, что ничего из задуманного ладожским князем, не получится. Не смогут они договориться промеж собой, не будет заключен союз.

Но нынче же в ее сердце вновь зародилась надежда, когда она видела, как останавливался Ярослав и заговаривал со многими князьями, как сердечно приветствовали они друг друга — не чета ледяной встрече с Военегом. Они подолгу стояли рядом, негромко о чем-то толкуя, а потом расходились с довольными улыбками.

И постепенно воительница воспряла духом и отогнала от себя тоску.

Не все еще было потеряно! Князь Военег — лишь один из многих. И сам по себе он ничего не решал.

А потом, когда громкий гул голосов поутих, и слово взял старейшина, избранный еще в прошлый раз, сердце Чеславы вновь ухнуло в пятки.

Целый день прошел в бесконечных и бесполезных разговорах. Князья спорили до хрипоты, до сорванных голосов, до тихого шелеста оружия, доставаемого из ножен: когда в запале, разгоряченные и раздраженные, принимались кидаться оскорблениям и угрозами.

Никогда прежде Чеслава не видала такого и, положа руку на сердце, хотела бы поскорее забыть. Она раньше думала о князьях как о достойных, мудрых мужах, в чьих руках находятся судьбы простого люда, и на чьих плечах лежит тяжелая ноша. Но далеко не все оказались такими. Много было среди них и лживых притворщиков, и себе-на-уме заговорщиков, и торгашей, стремившихся урвать лакомый кусок, и безразличных ко всему, кроме собственного блага.

Солнце поднялось и зашло за горизонт, и давно стемнело, а ни о чем князья промеж собой договориться не могли. В воздухе висел горький привкус разочарования. Прошел целый день, а всё, чего они достигли: еще пуще друг на друга обозлились да еще глубже сделались старые обиды промеж ними.

Ярослав сказал, что вече не распустят, пока князья не решат хоть что-то. И потому им предстоял еще один день. А может, и намного больше.

На своем подворье вечеряли в благословенной тишине. Чеслава чувствовала себя так, словно день напролет шла пешком, без отдыха, при оружии да тяжелой броне. Никогда бы она не помыслила, что княжеские дела уморят ее хлеще похода да доброй битвы!

Лишь под самый конец трапезы, когда многие кмети вылезли из-за длинного дубового стола, беседа чуть оживилась, потекла. Злословили насчет князей, запомнившихся резкими словами. Был среди них и князь Военег, наотрез отказавшийся от любого союза против Рюрика. Собирать единую рать не хотели многие. И даже сбивчивый рассказ заплаканной, испуганной Даринки не заставил их сердца перемениться. Половину князей терзали сомнения, и лишь малая часть согласно кивала, когда говорил Ярослав.

— Почему им не любы твои слова?

Словно прочитав ее мысли, впервые за трапезу заговорил Крутояр. Он отодвинул от себя миску, в которой вяло ковырялся ложкой, и посмотрел на отца. Князь отпил теплого взвара и опустил чарку на стол. Сидевшие рядом кмети заметно подобрались, прислушиваясь. Вопрос, который задал княжич, вертелся на языке у многих.

— Завидуют они нам! — ляпнул кто-то, не дождавшись, пока заговорит Ярослав. — Силе ладожского княжества завидуют!

Чеслава невольно кивнула. Она