Славянская мифология - Николай Иванович Костомаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чи дрибним дожчичком.
Чи тихою водою?
Иишла твоя доля за водою.
Здесь вода как будто служит путем к умершим. Доля, идущая за водою, – образ печальный и означает несчастную судьбу. Подобно тому девица, потерявшая девственность, пускает на Дунай свою косу – символ девического состояния:
Пливи, косо, за водою,
Щоб наложив нелюб головою.
И самое грустное чесание косы сопоставляется с тихим течением Дуная:
Ой, тихо, тихо Дунай воду несе,
А ще тихше дивка косу чеше.
Или (свадебная):
До Дуная стежечка
Туда бигла Настечка,
Над Дунаем стояла
Русу косу чесала.
Ой, падайте, волоси,
Та из моей коси,
Ой падите, не тоните,
До батенька плините.
Сирота бесприютный, плача о том, что у него нет доли, блуждает над водою.
Хожу блужу по берегу – тяженько вздихаю,
Бидна моя головонька, що доли не маю.
Вообще вода, будучи в природе стихиею оживляющею, благодетельною, вместе с тем имеет и убивающее свойство, такою же является и в песнях; вода, будучи символом красоты, здоровья и веселости, имеет и печальное значение. Как холодная вода сопоставляется с веселостью, так теплая – с бедою.
Бижить вода з пид каминя, це холодна, тепла,
Мати моя ридненькая – визволь з сёго пекла.
Мутная вода – образ печали девицы:
Чого вода коломутна? чи не хвиля била?
Чого дивка заплакана? чи не мати била? —
а тоска, охватывающая сердце, сравнивается с водою, покрывающею луга и берега:
Ой, лужечки бережечки вода поняла,
Молодую дивчиноньку журба обняла.
Любовное страдание находит себе подобие в шуме воды:
Шумить вода, шумить вода, по каминью гучит:
Хто плакати та й не умие – люба то научит.
Вода сравнивается также со слезами:
Де матинка плаче —
Кривавая ричка,
Де сестричка плаче —
Слизная криничка, —
и кровью:
А в нашои Бондаривни червовая стричка,
Куди несли Бондаривну – кривавая ричка.
Или:
Поглянется козак Нечай на правее плече;
За ним, за ним, Нечаенком, кривавая ричка тече.
Но более всего мрачная сторона воды выражается в образах утопления, и произвольного, и невольного. Произвольное утопление – обычный способ самоубийства в песнях. Это средство избавиться и от житейских невзгод, и от житейской скуки. Девица, потерявшая любовь милого или же просто томящаяся недостатком взаимной любви, говорит: «К чему мне красота и статность? Разве пойти утопиться с высокого моста?»
Шкода моей уродоньки й високого росту;
Хиба пиду утоплюся з високого мосту!
Несчастная в замужестве женщина говорит своей матери: «Завяжи мне, матушка, глаза китайкою, веди меня топить в Дунае темною ночью».
Ой завьяжи, моя мати, китайкою очи,
Веди топить до Дунаю темненькой ночи!
В другой песне с подобным мотивом дочь говорит матери, что надобно было утопить ее тогда, когда она была еще ребенком. «Не смотреть было на красоту – утопить было меня в холодной воде; не смотреть было на то, что я одна дочь у родителей – топить было меня в глубокой кринице».
Булоб тоби не вважати на хорошу вроду —
Булоб мене утопити в холодную воду;
Булоб тоби не вважати, що я единиця —
Булоб мене утопити, де глубжа криниця.
Мысль, что лучше утопиться, чем выходить замуж за немилого человека, выразилась в образе рассказа: девица просит козака взять ее с собою в челнок, вдруг ветер поднимает волны, грозит вывернуть девицу… она просит козака спасать ее, обещает от имени родителей коня и седло. Козак изъявляет желание взять ее за себя замуж. Девица говорит, что ей лучше утонуть, чем выходить за него замуж: в море утонет – успокоится, с ним навек пропадет.
Лучче буду в синим мори потопати,
Ниж з тобою вик коротати:
В мори утону – одпочйну,
А з тобою на вик загину!
Несчастный горемыка всходит на крутую гору, глядит на быструю воду, ему приходит в мысль утопиться:
Ой, вийду я, вийду на гору крутую,
Ой, стану я, гляну на воду биструю:
Там вода лелие – на ней дивлюся,
Таку думку маю – пиду утоплюся.
И даже молодец, которому на свете скучно оттого, что ему не удается жениться, думает броситься в воду.
Чорни брови маю, та й не оженюся;
Хиба пиду до риченьки – та й утоплюся.
Есть в песнях разные рассказы о невольном утоплении. Такова очень распространенная песня об утонувшем молодце, после которого плавает платок; видит это девица, ломает руки и просит рыбаков вытянуть утонувшего молодца, чтоб посмотреть на него, обещая им за то и деньги и меду.
Втонув, втонув козаченько, лишь хусточка плавле,
Ходить дивча по берегу, били ручки ламле.
Ой, нате вам, рибалочки, та пивзолотого,
Та витянить козаченька та хочь неживого.
Ой, нате вам, рибалочки, меду пивбарильця,
Та витянить козаченька та хоч подивиться.
Эта песня разбилась на разные варианты, смешалась с другими песнями, но, в сущности, она есть песня о Василе, превратившемся по смерти в цветок василек. В другой песне, весенней, бесспорно глубоко древней, описывается, как девица пускает на воду венок из винограда, приговаривая: «Кто этот венок поймает, тот меня возьмет». Молодец бросается ловить венок и тонет, приказывая своему коню не говорить, что он утонул, а сказать, что он женился, взял себе женище – чистое водище, собирал себе в сваты морских раков, а в свахи – щук; рыбьи языки были у него музыкою, а венчал его вместо попа желтый песок.
По саду хожу, виноград сажу,
А посадивши та й поливаю,
А поливаючи та й нащипаю,
А нащипавши, виночок зовью,
Виночок зовью, на воду пущу.
