Балласт для Бориса (СИ) - Вернер Юлия

— Ты что творишь? — пискнула, наблюдая, как он отрывает клочок.

— Все еще спасаю тебе жизнь, — Гордей ловко перевязал мне ногу и выпрямился. — Вот теперь, когда мы подлатались, можно ехать дальше, — и сразу после этих слов, мы снова выехали на дорогу и покатились вперед.

Я вздохнула и промолчала, сразу переключившись на мысли о Борисе.

Он жив, но здоров ли? Почему сам не вытащил меня из СИЗО? Где он вообще был, когда Елена пыталась меня убить? И где был, пока я столько времени находилась в больнице?..

Обернувшись к Гордею, я внимательно на него посмотрела.

— Почему он послал тебя? — спросила, если честно, даже не рассчитывая на ответ.

Бородатый бросил на меня недовольный взгляд.

— Спроси у него сама, когда встретишь. Ладно? Я лишь выполняю просьбу старого друга.

— Так я и думала, — недовольно бросила я.

Мужчина тяжело вздохнул.

— Борис сам расскажет все, что тебе следует знать. К утру мы приедем на место. Можешь пока поспать. Я вообще не понимаю, как ты все еще не свихнулась после всех этих событий. Кравцов, конечно, упоминал, что ты реагируешь на все несколько иначе, но сейчас я рассчитывал, как минимум, на истерику.

Я усмехнулась и опустила голову.

— Ну, если желаешь концерт по заявкам…

— Нет, подруга! Я желаю отвезти тебя по указанному адресу и улететь обратно к своей рыжеволосой чертовке, так что прости, никакого концерта!..

Кажется, Гордей говорил что-то еще, но веки у меня потяжелели и я провалилась в сон, но перед этим я подумала о том, что боюсь потом проснуться и снова оказаться в тесной холодной камере, где на одном единственном окне стоят ржавые решетки…

32

Я проснулась будто от какого-то толчка и открыла глаза.

Возможно, ночные приключения могли бы вполне оказаться простым кошмаром, но вот сидящий за рулем Гордей, с перевязанным торсом говорил об обратном.

— Где мы?

Мужчина бросил на меня усталый взгляд и зевнул.

— Вот-вот приедем, — ответил он. — Потерпи немного…

Я наблюдала за тем, как мимо проносятся старенькие деревенские домики с заросшими садами и даже не представляла, где это мы, складывалось такое впечатление, будто вообще попали в другой мир.

Прошло не более пяти минут, как мы подъехали к небольшому домику с черепичной крышей и зелеными ставнями и остановились у ворот.

— Выходи, приехали.

Я неуверенно взглянула на Гордея, а потом открыла дверцу и выбралась наружу.

— Чей это дом? — я осмотрелась.

— На время приключений — наш, — он устало вздохнул. — Не крутись на улице. Нам ни к чему любопытные соседи. Заходи давай.

Закусив губу, я подошла и толкнула калитку, заглядывая во двор.

В принципе, ничего необычного на территории не было: зеленый дворик, беседка, сарайчики, фруктовые деревья.

Бородатый обогнал зазевавшуюся меня, и я поспешила следом, решив рассмотреть это место получше немного позже, если конечно будет время.

— Давай в дом, — мужчина толкнул дверь и оглянулся. — У меня уже нет сил нянчиться с тобой, я устал и хочу спать. Пойдем уже.

Я проковыляла мимо него и вошла в наше временное пристанище, оглядываясь по сторонам.

Обустроено все было неплохо, достаточно современно, со всеми удобствами, но даже если бы здесь стояла печка и вместо ванной был тазик, то это было бы все равно лучше, чем то место, где я находилась несколько часов назад.

— Чувствуй себя как дома, — бросил Гордей и двинулся в дальнюю комнату. — Душ, холодильник в твоем полном распоряжении, в шкафу найдешь какие-нибудь вещи. На улицу не выходи и никому не звони, а я пошел спать…

Я хотела только-только открыть рот и спросить, когда же я увижусь с Борисом, но не стала, потому что вид у этого типа был действительно не очень.

С огромным удовольствием приняв душ и смыв с себя кровь, пот и грязь, я замоталась в большое банное полотенце и вздохнула, рассматривая свое отражение в зеркале. Да уж, выглядела я, не побоюсь этого слова, дерьмово: под глазами появились темные круги, волосы потускнели, а взгляд стал затравленный, как у маленького осиротевшего волчонка. Отвернувшись, нашла аптечку на верхней полке шкафчика и обработала себе ногу, после чего наложила на нее повязку.

Выбравшись в коридор, пошла на поиски каких-нибудь вещей, потому что те, в которых я была, безжалостно затолкала в мусорное ведро.

Пройдя, кажется, в гостиную, испуганно подскочила, потому что не ожидала увидеть развалившегося на диване Гордея, который похоже просто упал на него и сразу уснул. Вид у мужчины был еще хуже, да и раны на его боку следовало бы тоже обработать.

Быстро раздобыв в шкафу большую мужскую футболку, которая для меня была скорее как платье и спортивные шорты, я вернулась в ванную, переоделась, взяла аптечку и вернулась к бородатому.

Неуверенно присев рядом с диваном на колени, я начала развязывать его футболку, которую он разорвал и превратил в повязку, но как только начала ее вытаскивать, мужчина проснулся и зло уставился на меня.

— Какого хрена? — в выражениях он не стеснялся. — Ты чего тут ползаешь на коленях?

Я растерянно похлопала ресницами, потому что не ожидала такой грубости, но тут же взяла себя в руки и, нахмурив брови, прошипела:

— Дурак! Спи дальше! Я не насиловать тебя пришла, просто хочу обработать рану!

Мужчина недовольно поджал губы, обвел взглядом мой наряд и, хмыкнув, вытащил из-под себя рваную футболку.

— Ладно, — уже спокойнее сказал он. — Делай что хочешь, — и прикрыл глаза.

Я фыркнула и перевела взгляд на него рану, при виде которой поморщилась, но сдавать «заднюю» было поздно.

Скрипя зубами, я обработала порезы и помазала их зеленкой, радуясь, что желудок у меня пустой, а потом заклеила все и с чистой совестью пошла мыть руки, удивляясь тому, что Гордей во время моих экзекуций не издал ни единого звука.

Перекусив кое-чем из холодильника, я прилегла на свободный диван и вскоре уснула, думая лишь о том, когда же увижу Кравцова.

Бориса все считали погибшим ровно до того момента, пока ФСБ не взяли Сергея Сергеевича Ларионова, как оказалось, ребята давненько присматривали за ним. Мужчину обвиняли в пособничестве, даче взятки и еще в куче других историй, до которых Кравцову уже не было никакого дела, главное, что Руслан сдержал слово и его план сработал.

В подорванном клубе никого не было, потому что Федоров предупредил о планах своей чокнутой матери. Виляя хвостом перед Ларионовым, она вертела мужиком так, как хотела, чем рыла ему могилу его же руками.

Борису не нравилось лишь то, что преступникам нужно было подыграть, чтобы те ничего не пронюхали и не сорвались с крючка, а для этого все должно быть более чем правдоподобно — Вику выкрали, отвезли за город, и там произошла их с Еленой встреча, после которой, как оказалось, выживет только одна. Мужчине не нравилась эта затея, несмотря на то, что Руслан успокаивал его и говорил, что девушка сумеет защитить себя и останется невредимой. Его даже не трогала мысль о том, что родная мать пострадает от руки его сестры, слишком хладнокровным и расчетливым он оказался человеком, несмотря на юный возраст. Почему он так поступил, осталось для всех загадкой, вряд ли все дело в десяти миллионах, на которые они договорились с Борисом после завершения дела, а так кто знает.

Что касается Виктории, то получилось все подтереть так, будто девушки вообще не было ни в том доме, ни в больнице, ни в тюрьме — это было сложно, но все же получилось. Нинель Дмитриевна, чудесная женщина, поплатилась за свою помощь жизнью, но была скоро отомщена — именно тот подонок, который пытался изнасиловать Вику, и задушил старушку, узнав, что та слышала их разговор надавить на девку и выбить чистосердечное.

В общем, Елена, виновная в куче покушений, мертва, а ее наивный олень Ларионов, ответит перед судом за все, что спускал своей любовнице с рук, собственно, как и его люди.