Темный всадник - Гоблин MeXXanik
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Все так, мастер Чехов, - гордо согласился Синьков. – В городе нет беспорядков. Бродяжничеством никто не занимается. Заезжие у нас не особенно приживаются, так как бездельников мы не жалуем.
Наконец, жандарм подошел к нам и остановился в полутора метрах, позволяя рассмотреть пудру на лице, которая и придавала ей светлый оттенок. Также нас окутал густой запах мятных листьев, который так и не смог замаскировать тяжелый аромат перегара.
Синьков вынул из кармана белоснежный носовой платок и осторожно промокнул лоб.
- Пожалуйте в дом, господа. Солнце нынче нещадно печет. А моя кухарка как раз приготовила освежающий квас. Думаю, вам с дороги он тоже придется по вкусу.
Мы с Зиминым переглянулись, удивившись, что в отделении жандармерии есть кухарка. Но задавать вопросов не стали. Вместо этого прошли вслед за Олегом Олеговичем и оказались в холле. Тут перед нами открылось просторное помещение, в котором суетились два тщедушных парнишки в темной форме младших офицеров и мужчина постарше, облаченный в штаны с белыми лампасами, светлую рубаху и странного вида шапочку, которая едва прикрывала его макушку и венчалась забавной кисточкой из шелковых нитей.
- Добро пожаловать в мою вотчину, - местный глава стражей порядка развел руки в стороны. – Тут у нас архив, - он указал налево, - Там хранятся всяческие изъятые вещи, - он махнул ладонью вправо. – Конфискат мы обычно отправляем градоначальнику, а уж там сами распоряжаются, как его утилизировать.
Зимин криво усмехнулся.
- А где вы ведете прием посетителей? – поинтересовался я.
- Кого? – удивился Синьков, а потом уточнил, - Вы говорите о просителях?
- Пожалуй, о них самых, - подтвердил я.
- На пороге стоит бочка. Туда каждый желающий донести… - мужчина тут же кашлянул и поправился, - рассказать о чем-то важном бросает записку. А раз в неделю, эти жалобы вытряхиваем и просматриваем.
Я обернулся и заметил у дальней стены камин, рядом с которым стояла плетеная корзина. И в ней лежал ворох листков бумаги для розжига, подозрительно напоминающих записки.
- И много жалобщиков набирается? – невинно осведомился я.
- Бывает, - жандарм колыхнул эполетами. – Местный люд любит поныть о тяжелой жизни. А потом проспятся и забывают о том, что их беспокоило.
- А разве та бочка не стоит под желобом водостока? – спросил более внимательный к деталям Стас. – Неужто в дождь туда не набирается вода?
- На все воля Искупителя, - не моргнув глазом заявил Синьков. – Ежели пошел дождь, значит, свыше было решено, что доносы эти недостойны внимания.
- Ну а те, что достойны? – продолжал допытываться я, проходя дальше за хозяином участка.
Мы поднялись с ним по лестнице и внезапно оказались во вполне домашней гостиной, обставленной хорошей мебелью. На полу был уложен ковер, такие же висели на стенах, закрывая их едва ли не полностью. Между окнами расположилось пианино с поднятой крышкой. На пуфике сидела пухлая приятная девица с кудряшками в длинном светлом платье. Девушка занималась вышивкой. При виде нас она притворилась, что не слышала, как мы шагали по лестнице. Вскочила и коротко поклонилась так, чтобы мы смогли лицезреть глубокое декольте.
- Это Марфушечка, моя дочь, - как ни в чем ни бывало, заявил Олег Олегович, а потом обратился к девице, - распорядись на кухне, чтобы подали питье и закуски.
- Сало с солеными огурцами? – переспросила она недоверчиво.
- Вот же баба-дура, - в сердцах воскликнул Олег Олегович и потер переносицу. – Квасу пусть нальют в кувшин. И настрогают маленькие бутерброды, которые делали в день благодати.
Марфуша кивнула и, подхватив подол, побежала прочь.
- Вы живете в участке? – пораженно уточнил Зимин.
- Нет, ну что вы, - отмахнулся мужчина. – Это жандармерия расположена в моем доме. Так удобнее. Мне не нужно беспокоиться о том, чтобы торопиться на работу. И всегда все под рукой.
Стас покачал головой:
- Невероятно.
- Я знаю, - довольно улыбнулся Олег Олегович. – Я сам это придумал, когда служил в одной Азиатской провинции в посольстве. Оттуда я перенял многие традиции. Хоть там и живут все больше варвары, которые, шутка ли, моются почитай каждый день.
- Невероятно, - повторил Стас.
- Именно, - кивнул Синьков и добавил. – До чего грязные люди, если им бани раз в неделю не хватает.
Я не нашелся что сказать на такое заявление и присел в кресло, на которое указал Олег Олегович. Зимин занял второе. Кустодий вынул из кармана телефон, и принялся быстро нажимать на клавиши, набирая текст. И я подумал, что никогда не видел кустодия таким пораженным. Жандарм решил, что мы так отреагировали на богатое убранство его гостиной и с удовольствием рассказал, что большая часть ковров была привезена им из варварской страны, где он служил. Как и посуда, шторы, садовые статуи.
- А откуда у вас пианино? – зачем-то спросил я.
- Заезжали к нам артисты, - простодушно поведал Синьков. – Бродячие, стало быть. Ехали на грузовичках с прицепами. Мы резонно решили, что скорее всего, они везут что-то незаконное.
- Была наводка? – оживился Стас.
- Как без наводки, - кивнул жандарм. – Я нутром почуял, что с ними что-то нечисто. Эта наводка меня никогда не обманывала. Вот мы у них и конфисковали пианину и еще кое-чего из подозрительного.
- А сами артисты? Вы их оформили? – глухо спросил Зимин.
- Да с них взять было нечего, - ответил мужчина. – Голь перекатная. У баб еще какие-то бусы были, брошки от поклонников да ленты. А у мужиков кроме исподнего ничего не нашлось. Правда, грим у них был богатый. Цельный чемодан.
Он замолк, словно потерял интерес к теме разговора и обернулся к пианино.
- На самом деле бесполезная штука. Места занимает много, а играть на нем Марфушечка так и не научилась. Хотя стучала по кнопкам этим несколько дней напролет.
- Невероятно, - в который раз повторил Зимин и покачал головой.
- Она у меня талантище, - продолжил жандарм. - С детства умела петь и танцевать так, что на всех ярмарках выигрывала то тыквы, то порося молочного, - с гордостью поведал Синьков.
- И часто у вас бывают ярмарки? – спросил я, чтобы хоть как-то привести в чувство своего напарника
- Да, почитай, каждую полную луну устраиваем праздники,
