Фантастический Калейдоскоп: Йа, Шуб-Ниггурат! Том I - Владимир Михайлович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Дома бросаю перепачканную одежду в стирку, до красноты растираю махровым полотенцем насквозь продрогшее тело, переодеваюсь в сухое. Отмываю лицо от Галиной крови (и как это я ухитрился так измазаться?). Полоскаю рот настойкой календулы: впечатление такое, будто это я, а не Козлоголовый, рвал зубами Галино горло и пил её кровь. А может, это я и был?..
Хорошо бы организовать горячую ванну, но сил на это нет. Вместо ванны сижу в кухне и пью чай с малиновым вареньем, грея ноги о пластиковую бутылку с кипятком. Рядом на столе – Галины трусы: белые, с рисунком в виде смешного мультяшного котика. На трусах – мой смартфон, на экране – хозяйка трусов. Голая, мокрая и мёртвая. Глаза распахнуты, рот приоткрыт, обнажая передние зубы, шея разодрана, выражение лица страдальческое – ей больно, бедняжке…
Беру смартфон, прижимаю экран к губам и покрываю его неторопливыми поцелуями, с удовольствием ощущая внизу живота сладкое томление…
Ну что ж, оба мы – и я, и Козлоголовый – получили своё. И получим ещё не раз. Если убийство Галины сойдёт мне с рук, – а оно сойдёт, недаром Козлоголовый так старательно вылизывал её; пусть-ка попробуют извлечь ДНК дьявола! – то осенью перееду в город, подальше от Берёзовки. Там, правда, будут свои минусы, – видеокамеры, полицейские патрули, добровольцы из «Лиза Алерт» и так далее, – но мы с Козлоголовым что-нибудь придумаем.
Потому что ему нужна кровь женщин, а мне нужны сами женщины. Всё-таки мёртвые, они лучше живых: тихие, покладистые, непритязательные. Слова грубого не скажут. Так что стоит Козлоголовому появиться за окном, я сразу встану, возьму топор и нож, и пойду искать для него женщину.
И я буду служить ему, пока дышу.
Возвращение в Инсмут
Злата Линник
Разумеется, меня сразу заинтересовал этот город, не нанесенный на карту и не упоминающийся в последних путеводителях.
Говард Ф. Лавкрафт,
«Тень над Инсмутом».
– Признайся, как тебе это удалось? – приставал ко мне с расспросами весь отдел, начиная с шефа и заканчивая приходящей уборщицей.
Я и сам ничего не понимал. Персональное приглашение, которое я нашел сегодня у себя на столе, было для меня такой же неожиданностью, как и для всех. Меня ожидали на семинаре, посвященном чистоте водоемов в окрестностях современного мегаполиса, который через несколько дней состоится в городе Инсмуте штат Массачусетс.
Экологическая организация этого города давно стала чем-то вроде легенды. В каждом уважающем себя издании регулярно публиковались статьи и монографии, посвященные чистоте водной среды и экологии моря. Представители Инсмута участвовали едва ли не в каждой Интернет-конференции. Никто и никогда не видел их вживую – согласно политике фирмы они выступали с выключенным видеоизображением и голоса были явно модулированы.
В этот город не приглашали никого со стороны; мало того – всякий, кто подавал заявку на участие в одном из их мероприятий, оказывался вовлечен в такое количество бюрократических препон и проволочек, что, в конце концов, был вынужден отступить. Нельзя сказать, чтобы этот небольшой город в Новой Англии охранялся как военный объект, просто он с великой неохотой поддерживал личные контакты с внешним миром. Получить приглашение туда всегда было сложнее, чем на завтрак к президенту. А тут лично написали…
Отец, к которому я заехал попрощаться, встретил это известие целой бурей негодования.
– Что, в Инсмут?! – заорал он, подпрыгивая вместе с инвалидной коляской. – Откажись немедленно, этот город – сосредоточение зла! Отправляйся хоть в Австралию, хоть на Северный Полюс, только не туда, слышишь?! Или можешь опять фотографироваться для этого журнала, я и слова не скажу. Инсмут – проклятие нашей семьи. Если бы я знал, что родители твоей матери из этого города, я бы тысячу раз подумал, прежде чем на ней жениться. Твой дед едва унес оттуда ноги, а он всего-навсего хотел навестить землю предков. Сейчас я тебе дам его записи… Да где же они?..
С мемуарами деда, который, если верить семейным преданиям, закончил свои дни в психиатрической лечебнице, я познакомился еще в раннем детстве и почему-то захотел оставить их у себя. Тем же вечером, вернувшись из бассейна пораньше, я еще раз перечитал их, но ничего нового для себя не обнаружил. Скорее всего, дед провел время с какой-нибудь красоткой и сочинил всю эту ужасающую историю, чтобы избежать скандала, на которые бабушка, судя по рассказам моего отца, была большой мастерицей.
Ни фотографий матери, ни деда с бабушкой у нас в доме никогда не было, во всяком случае, на глаза они мне не попадались. Отец клятвенно уверял, что старые снимки пропали во время пожара еще до моего рождения, а свои альбомы мама увезла, сбежав от нас с каким-то тренером по синхронному плаванию. От брата, который служил в подразделении боевых пловцов, иногда приходили письма, но ни в одном из них не было его фото. Ничего не поделаешь, режим секретности.
Еще в детстве я перерыл весь дом в поисках хоть какого-нибудь изображения, но тщетно. Отец не признавал никаких фотографий кроме тех, которые нужны для документов, вроде водительского удостоверения. На мои вопросы, какой была мама, отец неизменно отвечал потоком ругани. Я даже не знал, как выглядел в раннем детстве. У всех в школе были целые альбомы, едва ли не с первого дня жизни, только я вынужден был довольствоваться обязательными школьными снимками.
Став взрослым, я постарался исправить эту несправедливость. Фотоаппарат, купленный на первые заработанные деньги, всегда был со мной. Вдруг неожиданно попадется удачный ракурс?
Отец ворчал, но уже ничего не мог со мной сделать. К его странностям я давно привык и старался не обращать внимания. Например, когда я забирался в ванну на целый день, он громко стучал в дверь и орал, что еще немного, и я превращусь в такую же жабу, как моя родительница.
Одним словом, скандал разгорелся нешуточный, но в этот раз я и не думал сдаваться. Отказаться от поездки, после которой вполне могут предложить повышение?! Ну, уж нет! Раз уж я, хоть и не совсем добровольно, работаю в концерне «Аквафильтр», то должен хотя бы подняться по карьерной лестнице как можно выше.
***
На следующее утро, с неохотой выбравшись из персонального джакузи, и пару раз сфотографировавшись за завтраком и в дверях ванной, я сел в свой почти новый «субару» и направился в Инсмут.
Почему бы не начать путешествие именно так, как много лет назад сделал это дед?
Вместо того чтобы сразу выехать на шоссе, я завернул на площадь перед торговым центром, где когда-то находился Старый рынок. Аптека Хэммонда и Макдональд, на месте упомянутого в мемуарах кафе, как ни странно, сохранились. Вскоре я увидел и автобус, по-прежнему единственный, совершающий рейсы через Инсмут. Вместо грязной развалюхи к остановке подъехал самый обычный «Икарус» с рекламой питьевой воды, покрывающей его стенки сверху донизу и, к моему большому сожалению, не дающей возможности рассмотреть тех, кто находится внутри.
Двери автобуса открылись, и наружу вышло трое молодых парней, которые сразу направились к уличному окошку кафе. Взяв по большому стакану чая, они с видимым удовольствием принялись поглощать обжигающий напиток. Вскоре к ним присоединился и водитель – неповоротливый толстяк в спортивном костюме и бейсболке, низко надвинутой на глаза. Ничего особенного, обычные жители пригорода, которые занимаются физическим трудом и проводят свой досуг в баре на соседней улице.
Уже подъезжая к городу, я заметил полицейский пост, рядом с которым стоял большой красочный указатель:
«Национальный заповедник, Инсмутские солончаковые болота. Охраняется государством, въезд только по разрешающим документам».
При виде моего приглашения полицейский, форма которого странно топорщилась на спине, расплылся в широкой улыбке и сделал знак проезжать.
Окрестности города не имели ничего общего с тем, что так живо описал мой дед. Ни ужасающих развалин, ни запущенных садов, ни зловонных куч рыбных потрохов. Чистый воздух, в котором ощущается дыхание моря, запах водорослей навевает
