Красный цветок - Екатерина Оленева

Привлеченные запахом крови, замельтешили мухи, противно, низко гудя.

— Кыш! — взмахнула я шляпой, но не преуспела в намерении разогнать назойливых насекомых.

Расслышав ритмичный стук копыт на дорожке, я испытала двоякое чувство: облегчение и досаду.

Эллоис*сент, в отличие от меня, выглядел превосходно. Думаю, не погрешу против истины, если скажу, что первой заметили лошадь, и только потом внимания удостоилась я.

Подобрав поводья, красавчик заставил своего коня гарцевать и, только потом, накрасовавшись досыта, спешился.

— Ты в порядке? — словно нехотя, спросил он.

— Нет.

— Что случилось?

— Неудачная попытка самоубийства на почве несчастной любви, — съязвила я, раздосадованная тем, что в очередной раз вынуждена выглядеть неуклюжей.

— Остроумно донельзя. Что с тобой опять приключилось?

Он опустился рядом на колени, настороженно поглядывая на пятно на юбке.

— Вылетела из седла. Интересно, ты специально за мной ехал или я просто такая везучая?

— Травмы есть?

— Конечно! Иначе сидела бы я тут с тобой и беседовала!

Я с трудом заставила себя не дергаться и повременить с возмущенными возражениями, пока Эллоис бесцеремонно поднимал пышные юбки до колен.

— Н-да, — выдохнул он. И без того не пылающее румянец лицо стало совершенно снеговым. — Кошмар.

— Какие мы впечатлительные, — скорчила я гримаску. — Ай, ты! Поосторожней! Я, между прочим, не стоик какой-нибудь. Мне больно, когда дергают за больную ногу! А я, в отличие от тебя, кайф от боли не ловлю!

— Вывих, — невозмутимо диагностировал Эллоис*сент, впрочем, я и без него это знала.

— Поразительная проницательность. Какой ты все-таки умный, кузен! — не удержавшись, поглумилась я.

— Тебе что, солнце голову напекло?

— У меня внутренний жар, — с придыханием проговорила я. — Не можешь помочь? Наверное, нет. Думаю, ты уже успел весь выдохнуться, бедняга. Столько физических упражнений зараз! Сначала одна кобыла, потом другая. На меня, я полагаю, сил и прыти уже не хватит, — тараторила я, не заботясь о смысле, наблюдая, как мальчишка, раздвигая носком сапога густую траву, что-то высматривает. — Ты вообще меня слушаешь?! Что ты там ищешь, скажи на милость?!

Подняв тонкую хворостину, Эллоис*сент пару раз стегнул ею по ладони, со свистом рассекая воздух.

Я напряженно следила за его действиями. Не слишком хорошо изучив его характер, я опасалась, как бы мне не всыпали за всё хорошее "горячих".

— Ну, что ты? — бросив короткий взгляд исподлобья, скривил губы в усмешке сомнительный спаситель. — Я не бью женщин. Это один из жизненных принципов.

— Под давлением обстоятельств принципы у людей могут и поменяться.

— Пока давление далеко не так сильно. — Очистив хворостину от грубой коры, Эллоис*Сент протянул её мне. — Зажми зубами.

— Чего? — тупо возмутилась я.

— Делай, как говорю. Если, конечно, не желаешь, чтобы я сделал это за тебя. Но, если честно, мне как-то не хочется совать палки в чужие зубы.

— Не стану я всякую дрянь в рот брать, — достав платок, свернув его трубочкой, я вонзила в него зубы, руками изо всех сил уцепившись за траву, закрыла глаза и кивнула. Мол, давай, начинай. Мучай.

Не произнося лишних слов, Эллоис быстрым, точным, ловким движением вправил сустав.

Боль стеганула и отпустила.

— Молодец, — похвалили меня.

И хоть это оказалось приятным, я ворчливо отозвалась

— А что? У меня был выбор? Знаю, знаю: выбор есть всегда. Хватит болтать. Лучше помоги мне подняться.

Эллоис*сент сжал мою руку, удерживая на месте.

— Что? — возмутилась я.

То, что меня волновали его прикосновения, после всего, чему я была свидетелем несколько часов назад, меня, мягко говоря, выводило из равновесия.

— Рано.

— Ой! Вот только не нужно этих Чеаровских "вампиронаоборотов"!

Пришла очеред Эллоис*сента "чавокать".

— Ну, как же? Ты сейчас станешь мне кровь предлагать в лечебных целях? Разве нет?

— Одиф*фэ, — строго глянув на меня зелеными взрослыми глазами, сухо произнес мальчишка. — Тут жарко. Тут грязно. Тут рои мух. Я вспотел, воплотись Слепой Ткач. И я не собираюсь здесь торчать ни в угоду тебе, ни кому-то другому. Хочешь пообщаться со мной поближе, я всегда рад повторить сделанное тебе в первую же ночь предложение. Хочешь, чтобы тебя пожалели — я красочно опишу всем, в каком бедственном положении тебя отыскал. Хочешь, чтобы тебя очень сильно пожалели — я могу тебя оставить и прислать кого-нибудь ещё, кого, даст случай, ты переносишь легче, чем меня. Но если мозги у тебя ещё не совсем расплавились, то давай побыстрей с этим покончим?

Руки у меня так и чесались. Но постоянно выставлять себя истеричкой кому приятно?

Тот род лечения, которому мне предстояло подвергнуться, требовал близкого физического контакта. А единственные, кому мой вид мог показаться интересным, были проклятые насекомые — мухи!

— Делай, как знаешь, — сквозь почти сжатые губы зло выронила я.

Объятия Эллоис*сента не столько доставляли удовольствие, сколько смущали.

— А иначе — никак? Может быть, будет проще просто перевязать?

— Мы вроде как договорились, Одиф*фэ? — поднял он бровь.

Высокомерный сукин сын!

Я не знала, кто раздражает меня сильнее: он или я? Терпеть не могу тех, кто ломается, лицемерит и многословит. А именно этим я и была занята. Однако…нужно как можно быстрее разобраться в собственных чувствах. И делать это не при сукином сыне — он, как все менталы, отличный телепат.

Одной рукой меня удерживали за талию, а другой он с силой нажал на себя, где-то в области солнечного сплетения. Полагаю, физическое воздействие сопровождалось магическим ударом. На губах крупным драгоценным камнем набухла сочная алая капля.

Со стоном я поддалась давлению удерживающей меня руки и слизнула драгоценный горячий человеческий сок. Сначала робко, затем жарко, а после почти теряя контроль, словно зверь.

Страсть и жажда переплелись. Каждой клеточкой тела я впитывала исходящее от Эллоиса тепло. Впитывая в себя его желание, возвращала его сторицей. Жажда и потребность, чтобы схватка продолжалась, заставляли начисто позабыть о том, ради чего все затевалось изначально. Тело Эллоиса становилось все тяжелее, кожа — горячее.

— Довольно! Достаточно! — объявила я.

Перед внутренним взглядом проскользнуло утреннее видение "тупой коровы", развалившейся на лавках с задранными юбками. Мне совершенно не улыбалось выглядеть так же.

— Хватит, я сказала!

Эллоис, тяжело дыша, все-таки послушно с меня скатился, растянувшись на траве рядом. Я чувствовала тепло его у своего плеча, его ладонь у своей ладони.