Пояс астероидов - Хол Клемент

Посыльный вернулся как раз примерно через это время, голос опередил его на несколько секунд. Он выкрикивал имя Вайнсера, и еще до того, как ворвался в кабинет главного инженера, тревогу можно было почувствовать в его голосе.

– Сэр, – задыхаясь, выпалил он, – с доктором Уореном что-то случилось. Он вообще не обратил на меня никакого внимания и… я не знаю, что происходит.

– Сейчас иду, – ответил Вайнсер. – Позови к нему доктора. Вполне возможно, что эта какая-то форма гравитационной болезни, до прибытия сюда он не сталкивался с невесомостью.

– Сомневаюсь, – ответил служащий, уже разворачиваясь, чтобы отправиться выполнять поручение. – Сейчас увидите сами!

Вайнсер, не теряя времени, направился в каюту Уорена, и как только попал туда, то сразу же согласился, что гравитационная болезнь здесь ни при чем. Доктор, который прибыл через минуту-другую после него, с этим согласился, но своего предположения, что случилось на самом деле, дать не смог.

Уорен висел в центре каюты, расслабившись, в руках у него была полученная в результате долгой работы распечатка, которую он поднес к лицу так, как будто читал. В его внешнем виде не было ничего странного; любой, проходящий мимо открытой двери кабинета и случайно заглянувший туда, решил бы, что доктор просто погружен в обычную научную работу.

Но он не отвечал, когда к нему обращались, его глаза уставились на листок бумаги и ни малейшим движением не выдавали того, что Уорен осознает присутствие в его кабинете посторонних. Доктор осторожно вынул бумагу из его рук, пальцы оказали легкое сопротивление, но потом так и не разогнулись. Глаза продолжали оставаться застывшими, как будто листок никуда и не девался.

Доктор повернул его лицом прямо к свету, помахал перед лицом Уорена рукой, пощелкал пальцами перед его застывшими глазами, но ничто не оказало ни малейшего воздействия на состояние психолога, подобное трансу. Наконец, после внутривенного введения многочисленных стимуляторов доктор признал свое поражение.

– Запихивайте его в скафандр и отправляйте на Землю, чем быстрее, тем лучше, – сказал он. – Здесь я больше ничем ему помочь не могу. Я даже не имею ни малейшего представления о том, что с ним случилось.

Вайнсер, не торопясь, кивнул Радду и посыльному, которые прибыли в кабинет, пока длилось обследование. Они взяли Уорена за руки и направились в большой воздушный шлюз, доктор и Вайнсер последовали за ними. Не без труда тело психолога упаковали в скафандр, и старый инженер, нахмурив лоб, проводил его взглядом до выхода. Когда Радд после выполнения поручения прибыл в кабинет Вайнсера, тот встретил здоровяка все с тем же нахмуренным лбом.

Несколько минут они молча смотрели друг на друга. Оба прекрасно догадывались, о чем думает другой, но ни тот, ни другой не хотел первым высказать свое мнение. Наконец, Радд нарушил тишину:

– Работа оказалась выполнена лучше, чем мы предполагали.

Его собеседник только кивнул головой.

– Попытался понять работу мозга с помощью мозга. Мы должны были предвидеть это, особенно после того инцидента, который произошел пару недель назад. Каждый мысленный образ механически записывается в мозговой материи. Так как же мозг сможет сделать полную запись своего собственного строения и работы? Даже если разбить полную картину на отдельные составляющие, это не спасет такого человека, как Уорен, потому что когда он получит почти законченную картину, то начнет думать, как сделать небольшое дополнение к полученному, чтобы картина стала еще полней, затем попробует изменить уже полученную картину и так далее. Двигаясь все более сужающимися кругами к конечной цели. Подозреваю, что он был в полном сознании, поэтому никакие стимуляторы ему не помогли; каждая клетка его мозга сосредоточилась на создании этого образа, поэтому чувственные ощущения, возможно, просто не могли пробиться до мозга. Ну что же, теперь он знает, как работает мозг.

– Значит, вся его работа оказалась напрасной, – заметил Радд, – если каждый, кто поймет это в полном объеме, не сможет больше пользоваться своим мозгом. После всего, я думаю, что ту машину, о которой мы говорили, лучше не создавать. Интересно, есть ли какая-нибудь возможность вывести парня из этого состояния?

– Полагаю, что да. Просто надо нарушить его мыслительную линию, чтобы он забыл какую-нибудь часть, это должно сработать. Как мы уже убедились, этого нельзя добиться через его чувства; и стимуляторы явно не подходят, если рассматривать вопрос с этой точки зрения. Просто надо лишить его сознания. Для этого может подойти морфий. Я включил эту рекомендацию в его сопроводительные документы, которые полетели вместе с ним на Землю. Я не стал предлагать это нашему доктору, так как даже если он и не сочтет меня сумасшедшим, то я бы не хотел обременять его такой ответственностью. Вполне возможно, что я совершенно не прав. Пусть парни на Земле решают эту задачу сами.

– Но боюсь, что ты прав, говоря о бесполезности его результатов. Идея была губительной с самого начала, каким бы методом мы ни подбирались к ее решению. Как только ты полностью поймешь работу мозга, твой собственный потеряет всякую полезность. Очевидно, все психологи со времен оных гонялись за своим собственным хвостом, но они слишком отставали от его кончика, чтобы понять это. Уорен был лучше или счастливее других, а может, просто ему под руку попался лучший инструмент, и он поймал его!

ПОЯС АСТЕРОИДОВ

– Ты разочаровал меня, – с раздражением сказал суперинтендант. – Я испытываю как личную, так и профессиональную неприязнь к плохим управляющим. А ты, кажется, превосходный образчик недотепы. – Он на мгновение замолчал, наблюдая за сферическими теплицами, которые медленно вращались вокруг центрального источника энергии. – Возможно, я бы отнесся к тебе с большим пониманием… Но в сложившейся ситуации виноват исключительно ты. – Он решительно пресек попытку молодого слушателя возразить: – Да, я понимаю, что молодые должны учиться, и единственный источник знаний – эксперимент. Но почему не использовать результаты предыдущих опытов? Такие случаи бывали и раньше.

– Я не знал, – несмотря на угрюмый тон, в словах звучало невольное уважение. – Откуда мне было знать?

– Ты учился или нет? Не представляю, как сейчас с вами занимаются учителя начальной школы. Я полагал, что, невзирая на молодость, тебе хватит образования и способностей, чтобы заниматься агрономией. Ты подавал надежды. Вот почему я решил, что несколько лет ты обойдешься без мелочной опеки. Правильно ли я понимаю, что тебя не удовлетворяет урожай с этих участков?

– Да. Для чего же тогда я изучал агрономию?