Радиус поражения - Артем Каменистый

— Что — карту больше не будем искать? — с плохо скрываемой издевкой уточнил Тоха.

— Ну могу тебя здесь оставить — поищи, — предложил Синий.

Тохе его предложение не понравилось — он спустился вниз, зашагал за мужиком. Тот, постоянно оглядываясь на кладбище машин и их хозяев, на ходу заметил:

— Серьезный парень, — затем пояснил, кого имел ввиду: — Я об этом Тарасе. Стрелял с противоположного берега. Я его там засек — на иве сидел. Дистанция метров полтораста — не всякий сможет с такой прибить подобную тварь одним выстрелом. Я ведь так, с перепугу просто стрелял — она уже, считай, дохлая была.

Никто его слова обсуждать не стал. Все были, мягко говоря, не в настроении общаться. Тохе, если честно, сейчас вообще не хотелось ничего говорить, но зато очень хотелось в туалет. Зрелище крысиной атаки лучшее средство от самого закоренелого запора — расслабляет гарантированно, причем мгновенно.

У грузовика все было тихо и спокойно — ни крыс, ни ожидаемых гостей. Но Синего отсутствие последних не расстроило:

— Сейчас подойдут — им ведь дольше шагать надо.

И правда — не прошло и минуты, как на тропинке, огибавшей заросли камыша, показался мужчина. Тоха с первого взгляда понял, что это явно не спившийся ботан — в обществе Синего и Рощина такому серьезному организму должно понравиться. На вид лет сорок пять, высокий, плечистый, не толстый. Лицо простецки-суровое, загорелое, украшено роскошными черными усами, кончиками опускающимися к подбородку. Одет в зеленую пятнистую куртку и такие же штаны. Если Тоха не ошибается, то такая раскраска вроде бы обзывается крутым словом "камуфляж". Поверх куртки какая-то многокарманная жилетка, в руках устрашающего вида ружьишко с оптическим прицелом — совсем на пневматику не похоже.

Мужик, подойдя к Синему, представился еще раз, не протягивая руки:

— Я Тарас.

— А я Игорь. Спасибо — выручили.

— Всегда пожалуйста, — вежливо ответил тот.

Голос у Тараса был выразительным. Толком ничего не сообщив, он одними интонациями сказал очень многое. Там присутствовала и настороженность с оттенками некоторого недоверия, и легкая угроза, похоже, выдававшая наличие сообщников, прикрывавших сейчас его спину, и любопытство. Не было в его голосе страха. Вообще он выглядел не то чтобы отмороженным… Вот бывает иногда у человека ситуация, когда его доводят до состояния абсолютного пофигизма. Вот этот Тарас как раз доведен — легче, наверное, трактор напугать, чем этого мужика. И при всем этом выглядел он не потасканно-потрепанно, или потрясенно. Глядя на него не верится, что в последние два дня он много чего пережил. На грибника похож, или охотника. Вышел из лесу и поздоровался. Сейчас соли и спичек попросит, и назад в тайгу — на полгода.

Синий, видимо тоже изучая нового знакомого, затягивая время, предложил ему сигареты. Тот не отказался.

Закурили. Синельников, как бы между делом, поинтересовался:

— Вы выжили, когда крысы напали на эти машины?

— Крысы? Какие крысы? Это четвероноги были… Мы ночью услышали стрельбу. Пошли разведать. Пока дошли, уже поздно было. Залезли на дерево, и оттуда всю ночь этих тварей потихоньку отстреливали, — Заметив подозрительный взгляд Синего, направленный на оружие, пояснил: — У нас есть винтовка с ночной оптикой. Пристрелять, правда, не помешало бы — влево пули уходят. Но метров на сто пятьдесят бить можно почти по центру. Ребят — а не боитесь на такой приметной машине ездить?

— А кого бояться? — уточнил Синий.

— А хоть бы и меня. Я ведь, как вас увидел на подъезде, едва удержался, чтобы тебя не снять. Девку разглядел рядом с тобой, да и ты без противогаза был. Хотя стекло у вас потрескалось сильно — не так-то легко было рассмотреть. Так что мог и убить. Повезло тебе.

— Ну спасибо. Не любишь, значит, свинок, что на "Камазах" таких ездят?

— Свинки? Ну у тебя и названия — "крыски", "свинки"… спасибо хоть не хомячки…

— Не я придумал.

— Вопросы у тебя тоже ничего так… Да кто ж сейчас может любить тварей, что на таких грузовиках ездят? Вы кто такие? И откуда у вас их грузовик?

— Люди мы тут собрались разные… А грузовик… Грузовик мы взяли без спросу. Может он тебе и не нравится, но вот ездить на нем сейчас безопаснее всего. Они нас за своих принимают.

— Да? А дыры в нем кто понаделал? Добрые ребятки вроде меня?

— Да нет… свинки пару раз умные попадались. С трудом от них ноги унесли. Вот, теперь по проселкам колесим — здесь их нет.

— И здесь попадаются — просто нечасто. Проскакивают на хорошей скорости через села — кого замечают, валят мимоходом. Ну и по домам могут из пушки пульнуть, или гранату во двор закинуть. Хоть особо не стараются, но хохлы местные почти все по подвалам попрятались — нос не высовывают.

Тарас скользнул взглядом по кабине грузовика, и как-то сразу вдруг нехорошо подобрался. Синий, упреждая уже было срывающийся с его губ вопрос, уточнил:

— Следы от дроби заметил? Вот это как раз партизаны… вроде тебя. Смешно, но их дробовики нам больше всего гадостей наделали. Радиатор повредили. Мы всю ночь гнали, каждые минут десять останавливаясь и доливая. Кое-как днем залатали — теперь нормально.

— И откуда вы целую ночь ехали?

— Да не одну ночь — две уже. Из Севастополя.

Присвистнув, Тарас покачал головой:

— Издалека… издалека… Это кто же вас надоумил через весь этот дурдом переться в такую даль?

— Нужда заставила. Дело у нас есть. А как здесь обстановка?

— А сам не догадываешься?

Синий, присев на ствол поваленной ивы, приглашающе похлопал рядом с собой:

— Давай-ка неспешно поговорим, а то что мы все стоя да стоя. Сейчас наш главный вернется — он к поселку пошел, но стрельбу слышал, должен уже мчаться назад. Как вернется — сам тебе все про нас расскажет. Думаю, тебе это интересно будет. А ты пока расскажи о том, что здесь твориться. Мы малость оторваны от событий — два дня считай прячемся по кустам и передвигаемся только в темноте.

— А что за главный?

— Тебе понравится. Настоящий полковник. Российский.

Тарас покачал головой:

— Интересные, я гляжу, вы ребята. Грузовик у вас собачий, дырки в нем и люди и эти понаделали, примчались аж из далекого Севастополя, и начальником у вас настоящий российский полковник. Ничего так — интригует. Захватывающе.

— Вот вернется Рощин, поговорит с тобой серьезно. А ты давай, не ломайся: просвети нас темных — что здесь творится?

Тарас, наконец, перестал морозиться, присел на предложенное место, сжато, без подробностей и лишних деталей поведал свою невеселую историю.

До того, как началось ЭТО, он был рядовым работником таможенной службы. А именно — водителем. Утро "Судного Дня" застало его на дороге — он вез какую-то "шишку" к пропускному пункту на границе с Россией. Когда увидел, что навстречу с дивной скоростью шпарят автомобили, водители которых отчаянно сигнализируют встречным машинам, догадался развернуться — помчался со всем потоком. Далеко уехать не удалось — нарвались на серьезный отряд свинок. Несколько БТР-ов и танк не в состоянии были одновременно убить всех, и Тарас сумел по бездорожью уйти в сторону.

Дальше, пользуясь знанием местности, вдоль берега моря добрались до Мариуполя. В городе был сущий ад — машину пришлось бросить на окраине. Затем он потерял своего спутника и, чудом не погибнув, добрался до дома. Увы — нашел одни дымящиеся руины. Следов жены и детей не обнаружил. Но зато повстречал соседа — тот в ночь ушел на рыбалку, а вернулся к пепелищу. Сосед был непрост — вместе с Тарасом он забрался в склад большого охотничьего магазина, где работал. Они хорошенечко вооружились и экипировались, после чего добрались до окраины и там, уже в сумерках, организовали врагу первую пакость. Забравшись на крышу заводского цеха, из охотничьих винтовок перестреляли около десятка автоматчиков. Те поначалу даже не понимали, что происходит — снайперская тактика оказалась для них сюрпризом. Потом, правда, с той крыши пришлось убегать очень поспешно. При этом им помог какой-то местный подросток — показал лаз в подземную галерею, где удалось укрыться от погони. Таким образом их группа разрослась до трех человек.

Дальше они с переменным успехом пощипывали мелкие отряды агрессоров, в итоге отдалившись от города — там было сложнее работать. Их последняя ночная лежка оказалась неподалеку от этого озера. Тарас сюда рвался не просто так. Ему взбрело в голову, что его семья могла уцелеть и добраться до дачи, где родные спрятались, ожидая, когда он догадается их там поискать. Дача, к сожалению, оказалась необитаемой.

Историю Тараса выслушали молча. Тоха, несмотря на свой цинизм, не решался язвить, или даже задавать нормальные вопросы. Сложно было общаться с мужиком, который потерял все, и теперь рассказывает об этом равнодушным, будничным голосом. С таким же равнодушием между делом обмолвился, как они ради развлечения отрезали у недобитых врагов носы-пятачки, нанизывая их на шнуры, будто бусы. И как на их глазах танки давили машины, набитые людьми, тоже повествует, будто о походе в магазин за подсолнечным маслом: "И гусеницей по салону — кровь аж до обочины брызнула". И в этой своей будничности он страшен — так и ждешь, что сейчас порвет рот в крике или начнет душить Синего, или кататься по земле, откусывая себе язык и губы.