Ранчо одиноких сердец - Лайла Сэйдж

этом магазине продавалось почти все, и мы с Тедди в свое время не раз покупали здесь джинсы «Рэнглер», потому что там были самые низкие цены.

Рассматривая товар, я увидела футболку без рукавов и подумала о Люке. Уже без рукавов, не надо орудовать ножницами! Я быстро сфотографировала майку и отправила ему, вместе с сообщением.

Я сунула телефон в задний карман и продолжила осмотр, попутно взяв с полки ради развлечения одну из хваталок в виде головы динозавра. Через несколько минут телефон зажужжал, сообщая, что пришел ответ от Люка.

Я улыбнулась, глядя на телефон. Раньше я яро ненавидела эти футболки, но сейчас, как ни странно, они мне все больше нравились. Впрочем, в глубине души я понимала, что дело вовсе не в футболках, а в мужчине, который их носит.

И в его руках. Боже милостивый, какие у него руки…

– Привет, Эмми, – окликнул меня мужской голос.

Я оглянулась и увидела Кенни. Ну конечно, он здесь. Я совсем забыла, что владелец этого магазина тракторных принадлежностей – его отец.

– Привет, – поздоровалась я. – Рада тебя видеть.

Кенни улыбнулся. Это хорошо. Может, он не так уж и расстроился, что я не отвечаю на его сообщения.

– У тебя все хорошо? С той встречи в баре в прошлом месяце я ничего о тебе не слышал.

Бедняга. Он безнадежно проиграл.

– О да, все нормально. Я просто занята.

– Конечно. Я не знал, что ты пробудешь здесь так долго, – проговорил он с надеждой в голосе, и я тут же ощутила себя сволочью.

– Да, мне нравится быть дома.

– Это хорошо. – Немного помолчав, Кенни провел рукой по волосам – он всегда так делал, когда нервничал. – Может, как-нибудь поужинаем вместе?

Боже, какой он милый. Вот только я не могла пойти с ним на ужин. Кенни – хороший парень, но его не устроит просто дружба. Мне же был нужен только Люк.

– Прости, не могу. Я кое с кем встречаюсь, – пояснила я, сама не веря, что призналась в этом постороннему человеку.

– Ой, черт. Извини, я не знал.

– Не извиняйся. Спасибо за предложение.

Я одарила Кенни самой дружелюбной улыбкой, на которую была способна.

– Малышка, – позвал отец с другого конца магазина. – Ты готова идти?

Мой спаситель.

– Да! – крикнула я и подошла к отцу, стоящему возле прилавка. – Увидимся, – обернувшись, попрощалась я с Кенни.

Он кивнул.

Сквозь витрину магазина я видела, как работники Дона загружают в кузов отцовского пикапа нужную ему деталь.

– Привет, Эмми. С приездом домой, – кивнул мне Дон. – Кенни рассказал, что видел тебя в городе.

– Спасибо, Дон. Рада встрече, – вежливо проговорила я, надеясь, что хозяин магазина не станет сватать мне Кенни.

Но тут вмешался отец, не давая Дону возможности развить тему.

– Благодарю, Дон. Береги себя.

Он тихо постучал по прилавку, а после развернулся и жестом показал мне следовать за ним.

– Может, перед возвращением выпьем кофе? – предложил отец, когда мы вышли на улицу.

Я кивнула.

И мы направились через дорогу, к «Фасолинке». Внутри все осталось по-прежнему. Столы, стулья и диваны ничуть не подходили друг к другу – но не как в намеренно эклектичной комнате Тедди, а словно на каком-нибудь дешевом рынке. Возможно, отчасти это способствовало развитию моего СДВГ.

Мы с Тедди обычно делали здесь домашние задания, и у меня никогда ничего не получалось. Теперь я понимала причину.

Папа подошел к стойке и заказал два кофе, себе черный, а мне с большим количеством сливок и без сахара. Насколько я знала, он единственный был в курсе, какой кофе я обычно заказываю.

Решив немного посидеть здесь, мы устроились за столиком возле окна.

– Я принимаю твое предложение, папа, – выпалила я.

– Будешь вести занятия?

– Да, но я не стану забирать группы у Люка. Разве что он сам решит их отдать. Просто заменю Рональда.

– Годится. За первый сезон зарплата будет по стандартной ставке, а дальше мы ее пересмотрим.

– Согласна.

Папа протянул руку через стол, и я ее пожала.

Мы немного посидели, молча глядя в окно. Приятно для разнообразия.

– Ты похожа на свою маму, Эмми, – посмотрев вдруг на меня, заметил отец. Да, он любил маму и до сих пор по ней скучал, но никогда не упоминал вот так, без повода. Мне приходилось спрашивать. – Знаешь, это именно она захотела назвать тебя Клементиной.

Я кивнула. Отец мне об этом уже рассказывал.

– Она обычно пела эту песню мальчикам, когда они капризничали или не могли уснуть, – продолжил он. – И помогало. Мы думали, у нас родится третий мальчик, однако на свет появилась ты. И твоя мама, не дав мне сказать ни слова, тут же выбрала тебе имя. В детстве ты редко плакала. Возможно, потому, что в твоем имени осталась часть от твоей мамы, пусть даже ее самой не было рядом. По крайней мере, мне нравится так думать. – Вот этого я не знала. – Чем старше ты становишься, тем больше ее черт я в тебе вижу. Она тоже была тихой, как ты, предпочитала все решать самостоятельно и ни с кем не делилась секретами.

– Это плохо? – тихо спросила я.

– Нет. Благодаря этим особенностям она стала решительной и крайне независимой. До знакомства с твоей мамой я таких людей не встречал. В тебе мне это тоже нравится.

Прежде отец никогда так не говорил.

– Почему ты о ней почти не рассказываешь?

– Когда она в моих мыслях, я могу ее сберечь, – помолчав пару мгновений, ответил он.

В глазах отца читалась печаль. «Могу ее сберечь». Мама умерла на его глазах. Просто упала с лошади и ударилась головой о камень. Несчастный случай.

От меня не ускользнула эта параллель между мамой и мною. Наверное, отчасти поэтому я не рассказала отцу о том, что со мной произошло.

– Прости, что мало говорил о ней, – вздохнул отец.

– Все нормально, – заверила я.

И ничуть не солгала. Да, я любила маму, но не скучала по ней, как Густ или Уэст. Трудно скучать по незнакомому человеку. И все же мне ее не хватало. Порой даже казалось, что на том месте, которое принадлежало ей, в сердце зияла дыра.

– А почему ты заговорил о ней сейчас? – с искренним любопытством спросила я, недоумевая, чем вызвано такое поведение отца.

– В «Фасолинке» я впервые ее увидел. Тогда здесь была не кофейня, а простая закусочная. И сейчас, глядя на тебя, я вспомнил о том дне. У нее сломалась машина, где-то за