Возьми меня с собой - Патриция Филлипс

Назначенный час приближался, и, делать нечего, пора было заходить во дворец. Дженни из-за волнения не разглядела ни растений красивейшего сада, ни благородных оленей, пасшихся на лужайке. Она думала лишь о том, чтобы не упасть в грязь лицом перед королевой.

И вот наконец они вошли под гулкие своды. Следуя в сопровождении неприветливой охраны по бесчисленным коридорам, они подошли к королевским покоям.

Им велели подождать в узкой полутемной приемной. Дженни и Тим, открыв рот, рассматривали золоченые лепные панели и хрустальные канделябры, висевшие у них над головами. И все же обстановка дворца оказалась не совсем такой, какой Дженни ожидала ее увидеть. К ее несказанному удивлению, портьеры пообтрепались, да и окна были серыми от пыли. Заметив это, она стала замечать и другое: обивка золоченых стульев, стоявших в ряд по обе стороны от двустворчатой двери, дышала на ладан, а сами сиденья даже с виду казались продавленными, да и красный бархат, которым был обшит висевший над дверью колокольчик, тоже знавал лучшие времена. Это открытие, однако, не уронило монарха в глазах Дженни, скорее наоборот – если сам король знал, что такое нехватка средств, то он может лучше понять нужды своих подданных. Из символа власти Карл превратился в ее воображении в обычного, живого человека, которому не чуждо ничто человеческое. Теперь Дженни уже не считала необоснованными слухи о том, что слуги короля и его армия получают жалованье от случая к случаю и весьма скромное. Но при этом та же молва упорно твердила, что на подарки любовницам король не жалеет денег. Чему верить?

– Сюда.

Дженни вздрогнула. Перед широкой дверью в королевские покои возникла статная фигура во всем черном. Единственного слова, произнесенного этой величественной дамой, хватило, чтобы узнать в ней иностранку. Скорее всего она была соотечественницей королевы Екатерины, и тем не менее она как две капли воды походила на домоправительницу в особняке сэра Майлза Рассела.

– Не ты. – Дама властной рукой отстранила Тима, который хотел было войти вместе с Дженни. Без церемоний корзинка с товаром была у Тима отнята. Еле заметным взмахом руки дама в черном указала, где ему следует ждать.

– Я скоро, – шепнула ему Дженни, ободряюще улыбнувшись, и двинулась следом за португалкой.

Когда они дошли до конца очередного длинного коридора, дама в черном неодобрительно ткнула пальцем в плащ, что все еще был у Дженни на плечах. Дженни виновато разоблачилась. Тепло плаща Уильяма Джексона, помнившего тепло своего хозяина, больше, увы, не было ей поддержкой. Покои королевы оказались гораздо меньше по размерам и совсем не такими роскошными, как Дженни их себе представляла. Королева сидела за столом орехового дерева и держала на коленях раскрытую Библию. Дженни чувствовала себя так, как будто переступила черту, отделяющую тот свет от этого. Подойдя на негнущихся ногах к сидящей королеве, Дженни, к счастью, догадалась опуститься перед ней на колени.

– Я вас ждала, – сказала королева тонким, с сильным акцентом голосом.

– Ваше величество, имею честь служить вам…

Дженни подняла глаза и встретилась с королевой взглядом. К ее удивлению, добрые карие глаза португалки смотрели на нее с дружеским участием. Екатерина была женщиной миниатюрной, с детским маленьким лицом и коротковатой верхней губой, из-под которой выступали торчащие вперед зубы. Высокий плоеный воротник скрывал шею, и на фоне белой пены кружев лицо ее казалось болезненно-желтым. Екатерина протянула Дженни маленькую, в перстнях, руку, Дженни прижалась к ней губами и так бы и осталась стоять на коленях, если бы фрейлина королевы, тоже португалка, но отнюдь не миниатюрная, скорее наоборот, та самая, что привела ее к королеве, раздраженным жестом не велела Дженни подняться.

– Вы не должны так меня бояться, – сказала королева и велела своей фрейлине поднять над окном бархатную портьеру.

– Простите, ваше величество, но я не могу справиться со своим страхом, – честно призналась Дженни.

Королева улыбнулась, обнажив зубы, которых так стеснялась.

– Перестаньте! Я запрещаю вам бояться. Мой муж пожелал, чтобы я посмотрела на ваши кружевные воротнички, говорят, они очень высокого качества.

– О да! Качество отменное.

Екатерина нетерпеливым жестом велела фрейлине подать корзинку с товаром. Дженни со стороны взглянула на бедную корзину, и ей стало и стыдно, и страшно. Уж конечно, ей со своими воротниками королеве не угодить – ничего особенного она предложить не сможет. И тем не менее, сглотнув ставшую от страха вязкой слюну, Дженни открыла крышку и извлекла на свет отложной воротничок с затейливо вышитой розой и листьями дуба, с богатой кружевной каймой.

Королева восхищенно воскликнула – так ей понравилась работа. Поднеся воротник к свету, она любовалась изящной вещью, поворачивая воротник то так, то эдак.

– Роза и дуб – это какие-то символы? – с интересом спросила королева.

– О да, ваше величество. Роза – это символ династии Тюдоров, а дуб символизирует Англию.

– Карлу будет приятно, если я окажу почтение своей новой родине, не так ли? Но как его носить? Я не вижу ни проволоки, ни каркаса.

– Позвольте мне, ваше величество.

Дженни собрала воротник у ворота и разложила красивыми складками по плечам.

– Ваше величество, его надо носить так, свободно.

– Какая прелесть! – Екатерина расправляла нежное кружево, такое приятное на ощупь. Фрейлина брезгливо поджала губы, но Екатерина не обращала на нее внимания.

– Скоро новый корабль, названный моим именем, отправится в плавание. Мне предстоит присутствовать на церемонии. Вот тогда я и надену этот воротник. Но мне всегда бывает нехорошо на море. Нет, это плавание не сулит мне ничего хорошего.

Дженни сочувственно улыбнулась.

– Как знать? Возможно как раз это путешествие будет для вас приятным, ваше величество.

– Возможно.

Королева окинула Дженни оценивающим взглядом, словно впервые увидела.

– Вы и в самом деле очень хорошенькая. Возможно, если бы я была красивее, Карл бы больше меня любил, – со вздохом сказала королева.

В сердце Дженни печаль португальской королевы нашла самый живой отклик. Королева знала о том, что муж ей неверен – король и не думал скрывать свои романы, – но и Дженни познала мужское вероломство. Дженни слишком уважала королеву, чтобы позволить себе пустую лесть, и все же нашла слова утешения:

– Красота увядает, а доброе сердце остается.

– Это так, и все же я уверена, что вашей красоте годы не страшны.

– Благодарю, ваше величество.

Наступила мгновенная неловкая пауза, но королева легко разрешила ситуацию, попросив Дженни показать, что еще она принесла. Дженни была счастлива вновь оказаться на твердой почве. Она достала пригоршню ярких атласных лент, украшенных стразами, и королева восхищенно ахнула. Протянув отобранные изделия своей фрейлине, королева сказала, что будет носить ленты, когда на сердце станет грустно.