Пирог с крапивой и золой. Настой из памяти и веры - Марк Коэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Такова первая любовь.
Неудивительно, что многие инстинктивно стремятся пережить этот опыт как можно раньше и дальше жить уже без столь сильных потрясений. Что‑то вроде хирургической операции по удалению аппендикса – особо прогрессивные люди делают ее в профилактических целях.
К чему все эти отступления? Если вы задаетесь этим вопросом, то напомню, что данные этюды являются только преамбулой к моей основной работе, к моему научному труду. Изучение данного текста значительно облегчит понимание тех таблиц и графиков, что я привожу в приложении. И, главное, этот текст – почти исповедь. Ведь все, что я делаю, я делаю с трепетной любовью к моим подопечным.
Боюсь только, они так и не смогли бы этого оценить. Они даже не понимали, насколько прекрасными образцами были. Они никогда не узнают, чья воля стояла за их «удивительными приключениями». Но это необходимо для чистоты эксперимента. Потому что любовь – чувство человеческое, и его значение преувеличено. Да, я противоречу себе, потому что я человек. А наука стоит надо всем и смотрит беспристрастными глазами.
Но вернемся к моим подопечным. Неудивительно, что из всех них восприимчивей к собственным эмоциям была самая начитанная из них – Мария. Чудесный ребенок, вернее, уже девушка. Она прочитала так много книг, что для нее стало открытием – она ни разу не испытывала настоящих романтических чувств, в то время как остальные люди подвержены этой напасти на каждом шагу. Бывало, правда, она влюблялась в героев романов. Какая девица устоит перед мистером Дарси или даже Жаном Вальжаном? Увлечение персонажем обладает особой прелестью – книгу можно закрыть и снова открыть на первой странице, эти чувства не увядают. Но Мария все же чувствовала подвох.
Сложно искать свою настоящую любовь, когда кругом на много километров ни одного достойного юноши. Пан доктор не в счет – фи, моветон влюбляться в такой антиквариат тридцати двух лет от роду, – а больше никого. Но ее жадное сердце продолжало забрасывать невод, чтобы в него попала хоть какая‑нибудь мелочь. Однако ей повезло больше, чем она рассчитывала: ей ответила сама вода. Пускай это звучит слишком поэтично для ученого, но за сухими фактами вы всегда можете обратиться к самой моей работе. Здесь же – их интерпретация.
Клара никогда не была моей любимицей – слишком скрытная. Нет, это совсем не плохо, но не слишком удобно в рамках данного эксперимента. Поэтому для меня было приятным сюрпризом, когда появилась такая возможность исследовать ее холодные глубины и внутренние мотивации.
Есть такие люди – люди-озера, люди-зеркала. Они в точности отражают те чувства, что направлены на них самих. Она почувствовала исходящую от Марии жажду тепла и понимания и ответила на нее. Однако крепнущее сестринство требовало равного внимания ко всем, и девушки отдалились. Марию это ранило, и она снова захотела исключительного принятия, она нуждалась в собственном человеке среди своих – и синеглазое озеро снова отразило ее желания. Это принесло Марии немало страданий.
Отрицание себя, сомнения в собственной ценности… Все это бесценный материал для исследования. Но гораздо важнее в особенной связи двух девушек, наделенных живой фантазией, оказалось то, что они были вынуждены хранить ее в секрете. Но разве можно соблюсти тайну, когда вокруг столько сверстниц с длинными носами?
Разумеется, я имею в виду Юлию. Она всегда была не в меру наблюдательна. Она всегда знала, что будет на обед, еще утром. Она могла списывать через два пюпитра, едва поднимая глаза. У меня было подозрение, что она также способна запоминать ряды цифр, но так и не выпало возможности проверить эту теорию. Главное – что Юлия обо всем докладывала Дануте, а та использовала сведения в свою пользу. Так Мария и Клара попались в ловушку вечного шантажа. К началу четвертого года обучения у них уже почти десять месяцев не было свободы выбора – они делали все, что приказывала Дана.
Если бы не это обстоятельство, события ни за что не сложились бы так, что это привело к трагедии и потере ценнейшего образца. Потому что нет ничего опасней, чем движения толпы.
Впрочем, стоит вернуться к началу года, иначе, боюсь, мои читатели окончательно потеряют интерес к истории. А тем временем она стремительно несется к своей развязке.
В мировой культуре широко растиражирован образ la femme fatale, роковой женщины. Дескать, все было хорошо и складывалось наилучшим образом из возможных, пока не появилась некая особа, измяла реальность под свои запросы, испортила всем жизнь и ушла в небытие, оставив только хаос и разрушенные судьбы. Я считаю это большой неточностью: таким персонажем может стать кто угодно, если этот некто вторгается в среду со сложившимся укладом и отношениями, но скрытым конфликтом. Для такой пороховой бочки достаточно мельчайшей искры, слетевшей с кошачьей шкурки. Поэтому в нашей истории появляется el garson fatale.
Хотите мое мнение? Ничего особенного он собой не представлял. Типичная, быть может, чуть слащавая внешность. Светло-русые волосы, зеленоватые, глубоко посаженные глаза; не слишком артистичные руки с обветренной кожей. Единственной его приятной чертой мог бы считаться трогательный румянец, то и дело заливавший нетронутые щетиной щеки будущего священника. Хотя, как уже упоминалось ранее, девочкам было особенно не из чего выбирать предмет воздыхания. К тому же он был запретным плодом.
Искра сорвалась и полетела к россыпи пороховых крупиц.
Так как сердце самой чувствительной натуры было уже занято, первой жертвой увлечения пала самая нестабильная из девушек – Кася. Это было заметно, и тем забавней, что она пыталась прятать свои чувства. Симптомы были более чем явные: рассеянное внимание, легкая заторможенность, взгляд расфокусирован. Частая смена настроений. Румянец то и дело сменяется бледностью, а настороженная хмурость – блаженной улыбкой.
Молодой человек, в свою очередь, закономерно обратил внимание на девушку с самой яркой внешностью – Магдалену. Которая на тот момент переживала сильнейший кризис и оттого была достаточно ранима, чтобы откликнуться на любой импульс.
Если чувств Каси было недостаточно, чтобы запустить цепь роковых событий, то Магда занимала слишком высокое положение в их крошечной иерархии, чтобы ее поступки не повлекли за собой изменения.
Как было сказано ранее, она переживала тяжелый период – потеря идеалов, крушение авторитетов. Никто не подталкивал ее к этому решению, но одним утром Магда убежала из пансиона. Ноги привели беглянку прямиком в костел. Старый ксендз, конечно, был удивлен, но все же выполнил свою работу. Он исповедовал и, как мог, утешил страдающую душу. На мой взгляд, эти задачи должны все же решать специально обученные врачи.
Тем не менее Магде в то утро стало легче. Она поблагодарила ксендза, поцеловав морщинистую руку, и засобиралась обратно – у нее еще был шанс вернуться в пансион до утреннего звонка. Но ксендз не мог отпустить юное создание блуждать по предрассветному лесу. Он дал Магде единственного проводника, каким располагал.
При иных обстоятельствах меня не слишком бы интересовало, что они говорили друг другу. Но из достоверного источника стало известно, что между ними состоялся весьма любопытный диалог о ведьмах и инквизиторах. Магда пребывала в легкой экзальтации после пробежки и переживаний во время
