Закон Мёрфи в СССР - Евгений Адгурович Капба
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Модные джентльмены плевали под ноги подсолнечниковые семечки и курили сигареты. Красно-белая пачка в руке одного из них предполагала, что это "Мальборо", но удушливый аромат намекал на "Астму". То есть — "Астру", конечно— на "Астру". Хотя, на астму, пожалуй, тоже.
— Доброго денечка!
— И вам не хворать, — насторожились сии представители мелкобуржуазного аппендикса внутри социалистического общества. — А вам чего, товарищ?
— Да вот посоветовали по поселку погулять, говорят — тут народ бывает кое-чего с рук продает… Ну, мало ли, знаете, чтобы приличному человеку одется, — я подернул плечами, показывая недовольство своей курткой на рыбьем меху. — Зима на носу, понимаете?
Местные переглянулись. Не знаю, как эти дела обтяпывались по нынешним временам, и, возможно, в их глазах я выглядел настоящим пентюхом из Мухосранска, но… Но я им и был!
— Я, мужики, с Дубровицы, это на Полесье, в Минске сам первый раз. Вот добрый человек сказал в универгамы не ходить, сюдой прогуляться, мабыць шо найду…
— Тудой-сюдой, — усмехнулся тот самый, в Аляске. — А деньги у тебя есть? И надо-то тебе чего, Полесье?
— Да куртец бы мне вот такой, как у вас, японский, и ботиночки офицерские… Еще говорят штаны у вас шьют, с большими карманАми, белозоровские… Мне б такие, а? А грошы есть, есть грошы! — я сунул руки в задний карман штанов и достал оттуда нарочито скомканные купюры — в основном по десять и двадцать пять рублей.
Там было много. Не прям чтобы МНОГО, но по сути — много. И алчным блеском глаза этих модных товарищей загорелись — того мне и надо было. Потому — дожал:
— Ну вы ж где-то купили? И крале моей бы вот сапожки такие, дутыши, а? Я ж понимаю — за добрый совет платить полагается…
— Ох, деревня, ну кто деньгами на улице размахивает? Пошли за мной… — местный в "Аляске" вскочил со скамейки. — Ну все, ребята, дальше без меня. У меня вот — покупатель! Пойду, обрадую…
— Погоди, Вась, а откуда… Оно ж всё ну, это… — засомневались ребята.
А я едва ли не принюхиваться начал — неужели повезло?
— Осталось кое-что. Пошли, Полесье! — вот же бесстрашный, туебень!
Я его на одну ладонь посажу, второй прихлопну — и в порошок сотру! А он, скотина, деревней меня называет! Честное слово, шпана из качалки приличней себя вела! Но я шел за ним послушно, аки телок на бойню, не забывая оглядываться и подмечать путь.
Под ногами шлепала грязища, припорошенная первым снежком, на заборе восседали благообразного вида рыжие коты — штук пять, не меньше. Над узким проулком склоняли голые, без листвы ветви плодовые деревья. Стылый ветерок доносил ароматы топящихся печей, жареного сала, стирки и коровьего навоза. И это Минск? "Что-то слышится родное в долгих песнях ямщика…" Пожалуй, найди я тут себе жилье — и смирился бы с необходимостью жить в столице республики! Хотя, дача в Узборье — тоже очень ничего вариант.
— Давай, заходи сюда, — "дутыши" мужичка в "Аляске" были заляпаны говном, но на лице расцветала улыбка.
Он приоткрыл деревянную калитку, почти сливающуюся с забором, оглянулся по сторонам и пропустил меня внутрь. Это был дощатый, щитовой дом, как-то по-кустарному утепленный и вообще — выглядящий убого.
— Куртка — двести рублей, ботинки… Покажу тебе ботинки, есть три пары разных — сторгуемся. Что касается штанов — восемьдесят. Если найду. Дутыши — пятьдесят.
— Ого! — присвистнул я. — Не, ну если размеры будут подходящие, шо… Гроши есть!
Моня с Абрашей из Дубровицы если б знали какие тут расценки — точно заработали бы себе нервный тик. Поэтому я когда их увижу — про цены не скажу. Я лучше производство с ними на паях налажу… И при помощи демпинга сломаю минский рынок дефицитных шмоток. Это если байки про НЭП-2.0. вдруг перестанут быть байками и воплотятся в реальность.
— Деньги давай! — сказал мужик.
— Шо? — удивился я. — А рожа не треснет?
Даже играя роль тупого дремучего провинциала, таким лохом себя выставлять я не собирался. Знаем мы это! Выйдет в другую дверь — и ищи его потом! А дом, например, пустой. Или бомжатник какой… Человек в "Аляске" засопел нахмурившись. Он что, пытался произвести на меня этим впечатление?
— Ты мне товар покажи, дорогой товарищ, я его пошшупаю! Цену ты назвал, гроши я показал, заплатить — согласен. Неси куртец! Меня он в первую очередь интересует!
Тут я душой не кривил: разжиться на "Аляску", ту самую, с оранжевой подкладкой — это было бы круто! Фарцовщик окинул меня взглядом, и, видимо, смирился с тем, что кинуть меня не получится:
— Здоровый ты, деревня! Чтоб размерчик еще нашелся… — и ушел за дверь.
Я огляделся: дом был явно нежилой. Предбанник… Сени? Коридорчик, в общем, был весь заставлен какими-то коробками, тюками и ящиками. Конечно, я поколупал пальцем! Оказалось — там полно всего! Обрезки и рулоны ткани, пласты выделанной кожи, какие-то нитки, тесемочки, резиночки, всякая-разная фурнитура… Склад цеховиков? Очень может быть…
— Эй, деревня! Ты чего?
— Интересно мне! — сделал каменное лицо я и продолжил колупать пальцем картонную коробку.
— А ну, руки убери, а то никакой сделки не будет! Меряй давай, вот тебе три куртки на выбор! Бери самую большую— может, налезет! А штанов не будет, у нас склад сгорел, — больше ничего он не принес.
Может и вправду хотел кинуть изначально, а может и не было у него нужного ассортимента.
— А ботинки? — я скинул свою куртку и выхватил у него из рук настоящую Jako.
— Размер ноги у тебя какой? — с сомнением поковырял в ухе торговец.
— Сорок шестой! — гордо отрапортовал я.
— У-у-у-у, отрастил лыжи! Нету такого размера! Если на куртке сойдемся — и то ладно будет.
— А за штанами я когда зайду? Вон сколько у вас материала, еще нашьете! — куртка была даже чуть великовата, но это как раз меня не смущало: Белозоровская комплекция вынуждала выбирать одежду не по принципу "нравится — не нравится", а исходя из "не торчат ли руки из рукавов по самые локти". Или шить на заказ в ателье. А тут — подошло!
Я достал из кармана штанов комок денег и отсчитал восемь двадцатипятирублевых купюр.
— В расчете?
— Накинь десятку — за то, что вообще привел тебя сюда… — проговорил фарцовщик.
Я накинул.
— И еще десятку — чтобы ты отсюда вышел, —
