Дикая полынь - Цезарь Солодарь

Не успели они очутиться за воротами лагеря, как их тут же подобрал другой фонд — протестантский. По передоверию сионистских организаций он тоже занимается беженцами, правда, не в таких масштабах, как католический.

Но первенство все же за брюссельским филиалом так называемого "толстовского фонда". За последние годы его деятельность в Бельгии заметно потускнела: некем было заниматься. И когда вдруг привалил такой бизнес, как депортация в Северную Америку беженцев из Израиля, филиал ожил. Пришлось даже расширить штаты, тем более что "Джойнт" и "Сохнут" охотно оплатили расходы. Хозяева фонда сочли новые задачи брюссельского филиала сугубо ответственными и тут же прислали инструкторов из Мюнхена. Первым делом те проинструктировали аппарат филиала в таком направлении:

— Досконально проверяйте действительную специальность и квалификацию каждого, кого наметили депортировать. В Израиле приехавший техник выдавал себя за конструктора, сиделка — за врача, а мелкий репортер — минимум за писателя. А Соединенным Штатам, например, шантрапа не нужна — пусть "Каритас католика" отправляет ее в Новую Зеландию!

При участии мюнхенских инструкторов была также выработана унизительнейшая процедура медицинского обследования. И не редкостью становятся такие заключения:

— Муж годится, теща — с некоторой натяжкой тоже. Но жена не подойдет.

Для такой семьи сразу возникает "третьесортный" вариант — Новая Зеландия или Австралия.

Передо мной анкета "толстовского фонда", без конторой невозможна "регистрация для классификации, как условно въезжающего в США". После 5-го параграфа, гласящего "Я бежал из…", логически следует один из важнейших параграфов анкеты с пометкой "изложите подробно". Он требует подробного рассказа о причинах отъезда регистрируемого из страны, где тот родился и жил. И когда дело касается бывших граждан социалистических стран, некая Ольга Михайловна, заведующая регистрацией, требует ответа только в таком духе: "Подвергался репрессиям, как еврей". Иные формулировки она перечеркивает и предлагает заполнить новый бланк, предупреждая, что "это в последний раз!".

Параграф 14-й требует от "условно въезжающего" подробнейшего рассказа о прохождении военной службы. А параграф 15-й обязывает: "Ниже я перечисляю все организации, общества, клубы и объединения, в которых я состоял или состою сейчас, а также время и место членства".

Завершает анкету параграф 19-й: "За меня ручается (укажите имя и адрес вашего поручителя в Соединенных Штатах Америки)". На этот параграф регистрируемый отвечать не должен. Он обязан ждать три, четыре, пять месяцев, пока на этот параграф ответит Ольга Михайловна и собственноручно напишет, что ручается "толстовский фонд".

Бывший житель Узбекистана Джура Абрамович Мулаев ждал этой записи в своей анкете 213 дней и с грустным юмором сказал мне:

— На меня по моему собственному недомыслию свалилось много неожиданностей. Но мне и не снилось, что за меня, ташкентского часовщика, и за мою жену, маникюршу Рахилю, перед иммиграционными властями Америки поручится "толстовский фонд". Значит, я уже конченый человек?

— Лучше бы фонд поручился за меня перед самым плохим родильным домом в Израиле, — добавляет Рахиля. — Меня не взяли ни в один, так как знали, что я йорда, бегу из Израиля. И я родила мертвого ребенка.

Собственноручная пометка Ольги Михайловны в регистрационном бланке еще не завершает многомесячного процесса подготовки к выезду. Недостаточно и заверенного фондом такого обязательства кандидата в иммигранты: "Я подтверждаю под присягой, что мне известно содержание этой, подписанной мною регистрации, включая приложенные документы, что все это правда, насколько мне известно, и что занумерованные исправления сделаны мною или по моей просьбе, и что эта регистрация была подписана мною, моим полным и настоящим именем".

Этим обязательством, однако, не заканчивается прощупывание клиента. Он обязан еще устно рассказать подробнейшим образом свою биографию, изложить свои политические взгляды и ответить на самые неожиданные вопросы допрашивающего. Эта "беседа", длящаяся иногда часами, записывается на пленку.

Но и всего этого еще мало. Через несколько недель ожидания, как сказано в инструкции, еще нужна будет "Гарантийная форма 1-591, заполненная поручителем в Соединенных Штатах Америки", которая "потребуется прежде, чем вам будет разрешен условный въезд".

Зачем же ждать несколько недель?

Одного особенно нетерпеливого клиента Ольга Михайловна раздраженно отбрила:

— Вы же давно догадались, что ваши документы мы отправляем на просмотр. А куда-я вам не скажу! Впрочем, могу сказать… Выдерживает паузу: — Не в Америку.

Сведущие люди утверждают, что "не в Америку" означает "в Европу, в Мюнхен".

"Толстовский фонд" придерживается правила, по которому Магомет в случае необходимости идет к горе. И если йордим не гонится за разрешением на "условный въезд", агенты фонда начинают гоняться за ним.

Это испытала на себе двадцатичетырехлетняя Бронислава Шувалова, в недалеком прошлом машинистка из Москвы. Бронислава не только совершила непоправимый шаг, но еще оказалась жертвой подлости мерзавца, за которого вышла замуж.

Ее отец, пенсионер Илья Михайлович Эрбург, в 1972 году отправился в Израиль. Бронислава осталась в Москве и никак не реагировала на отцовские приглашения приехать в Израиль. Но мгновенно отреагировал на них некто Н.В. Лыченков. В данном "интеллигенте без профессии" любовь к Брониславе, да еще шекспировского накала, вспыхнула с первого взгляда. И башмаков еще не износив, в которых шел в загс регистрировать свой брак с Брониславой, он уговорил молодую жену подать заявление о выезде к отцу. А влюбленный муж не может не последовать за ней! Еще по дороге в Израиль Бронислава с ужасом поняла, что женитьба на ней была для Лыченкова только ширмой. А в Израиле он перестал это скрывать.

И такого отъявленного проходимца сионистская пропаганда разрекламировала как "благородного русского человека, растроганного стремлением рассеянных по свету евреев воссоединиться на земле отцов".

А Бронислава, покинув "мужа" и отца, бежала из государства, где у власти сионисты.

В Брюсселе на нее никакого внимания не обратили ни "Каритас католика", ни протестантский фонд. За такую "голову" они не получат вознаграждения: ведь Канада, куда они преимущественно импортируют беженцев, не принимает одиноких женщин. У каждого хозяина своя фантазия!

Зато сотрудники "толстовского фонда" сразу нацелились на Брониславу, преследуют ее по пятам. Авось уговорят вернуться в Израиль…

К сожалению, я был лишен возможности ознакомить Брониславу с письмами беженцев, депортированных означенным фондом в США и уже успевших вкусить прелести американского образа жизни! Хоть писаны письма с большой оглядкой — чтобы не повредить себе в Америке и адресату в Бельгии! — все же они достаточно точны и убедительны.

ЗАПОЗДАЛОЕ ПРОЗРЕНИЕ

Начну с письма, рассказывающего не о материальных лишениях и отсутствии крыши над головой, а о нравственной атмосфере, обрушивающейся на олим, очутившихся в США в результате, как они говорят, "перевалки" из Бельгии.

Прежде чем показать мне письмо, жительница Брюсселя мадам Тилэв бегло охарактеризовала написавшего ей человека:

— Я приютила бежавших из Израиля супругов — экономиста и учительницу. В советское консульство они не решились обратиться. Несколько раз подходили, но так и не отважились нажать кнопку дверного звонка. Стыдно было. "Нам нет прощения. Мы молодые люди, — говорили они мне, — мы сформировались в советском обществе, получили образование в советских институтах. Может быть, малограмотный старик еще приведет какие-нибудь доводы в свое оправдание и заслужит прощение Советского государства. А мы?" Их подхватил "толстовский фонд" и после семимесячных проверок отправил в Америку. Еще не найдя работы и вообще, как пишет Бетя, "еще не определившись", они прислали мне подробное письмо. Большую часть письма писал Леонид. Вот оно, прочтите. И вы ни за что не решитесь опубликовать фамилии и американский адрес Бети и Леонида — поймете, что с ними могут там жестоко расправиться.

"Мы понимали, — пишет Леонид, — что едем не в рай (после Ашкелона и Тель-Авива мы рая уже не ждем). Но надеялись хоть немного отдохнуть от треска и демагогии сионистской пропаганды. А мы действительно устали в Израиле от злобства по адресу Советского Союза. Мы устали от лжи, так как сионистскую пропаганду в Израиле можно одним словом "ложь"[Леонид, очевидно, второпях пропустил слово "определить" или "назвать". — Ц.С.].

Бетя где-то прочитала о том, что геббельсовские пропагандисты утверждали, что чем больше лжи, тем эффективнее пропаганда. Может быть, израильские сионисты тоже так считают, не знаю. Но у меня было такое впечатление, что они все лгут. И друг другу и сами себе. Во вранье для них большой смысл жизни. А как нас обрабатывали сионисты в Брюсселе, вы сами видели. Если б вы нас не оградили, я бы кого-нибудь ударил и попал в тюрьму.