Капер (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

Галеоны приближаются медленно, поэтому я успеваю спокойно объяснить лорду Стонору нашу тактику в предстоящем сражении. Его фрегат, поравнявшись с моим, идет метрах в пятидесяти слева. Разговор ведем с помощью медных рупоров, изготовленных по моему заказу. Другие до такого пока не додумались, используют приложенные ко рту ладони.

— Атакуй их правый фланг, начинай с крайнего корабля! — кричу я Вильяму Стонору.

— Понял! — подтверждает он.

— Близко не подпускай и на абордаж ни в коем случае не иди! — предупреждаю я.

— Не подпущу! — заверяет лорд Стонор.

Про абордаж можно было бы и не говорить. Против этого способа ведения морского боя у Вильяма Стонора пожизненная прививка. Но он мог погибнуть в бою, а офицерами на «Золотом соколе» молодые и глупо отчаянные Ян ван Баерле и Дирк ван Треслонг. Предупреждение в первую очередь предназначалось для них. Роберт Эшли и Ричард Тейт служили на «Роттердаме». Обучал их науке «Кораблевождение».

Фрегаты расходятся в разные стороны. Я веду свой к левому флангу противника. Мои комендоры уже открыли порты, зарядили орудия книппелями, выкатили на огневую позицию. Матросы и солдаты облачены в шлемы самых разных моделей, причем много испанских морионов, кирасы, кольчуги или куртки из толстой воловьей шкуры — у кого что есть. У новичков похуже, а у тех, кто совершает со мной не первый поход, получше. Мушкетеры и аркебузники взобрались на марсы и рассредоточились на носовой и кормовой надстройках. Курсом крутой бейдевинд мы очень медленно идем навстречу противнику. Время до первого выстрела — самое напряженное и неприятное. Ловлю себя на том, что постоянно пытаюсь сглотнуть слюну, хотя во рту сухо.

— Йохан, принеси вина, разбавленного водой, — приказываю слуге.

Он в шлеме-морионе и кирасе, новеньких. Драит их чуть ли не каждый день, чаще, чем мои доспехи. На поясе висит короткий фальшион, а за пояс заткнуты два пистолета с колесцовыми замками, только, в отличие от моих, гладкоствольные. В общем, выглядит браво. Наверное, потому, что ни разу не участвовал в рукопашной. Он приносит серебряный кувшин с белым вином и кубок. Оба сосуда новые, отлиты зимой. На них барельефы с моим гербом и монограммой. Йохан Гигенгак наполняет кубок, отдает мне. Вино теплое и какое-то «не мокрое».

— Дай им, пусть пьют, — говорю я слуге, кивнув на солдат и матросов, что на квартердеке.

Кувшин идет по кругу и быстро опустошается. Получив его обратно, Йохан Гигенгак заглядывает внутрь сосуда. Вид у слуги огорченный, словно обижен, что ему не оставили ни капли. Это при том, что весь экипаж знает, что большую часть моего запаса вина выпивает слуга, а не я.

Наш маневр расстроил первоначальный замысел испанцев. Целей теперь две. Какое-то время они шли прежним строем. Наверное, решали, что предпринять. Затем разделились на две части. Первая из четырех галеонов под командованием адмирала пошла на фрегат «Роттердам», а вторая из трех — на «Золотой сокол». На всех кораблях очень много солдат. Плавание намечалось короткое, вот и набрали, сколько влезет, надеясь, что пригодятся во время абордажа.

Четыре галеона приближаются к нам строем полумесяц, желая охватить с боков. Мы начинаем менять курс вправо, поворачиваться левым к крайнему левому в их строю галеону. Я решил не рисковать. Когда дистанция до него сокращается до полутора кабельтовых, производим залп из всех орудий левого борта. Бьем книппелями по парусам и рангоуту. Бушприт и фок-мачту «раздеваем» полностью, а на грот-мачте и бизань-мачте всего лишь наделали дырок в парусах и оборвали часть такелажа. Лишняя сотня метров значительно снижает результативность стрельбы. Все равно этот галеон выведен из боя. Ближайший полчаса-час он будет двигаться двое медленнее, чем остальные, а ждать его никто не собирается.

Фрегат «Роттердам» продолжает поворот, пересекает кормой линию ветра, ложится на другой галс и курсом бакштаг, используя попутный теперь ветер, начинает набирать ход. За это время три неповрежденных галеона приблизились к нам ближе, чем на кабельтов. Я жду, когда дистанция увеличится до полутора кабельтовых, поворачиваю немного вправо. Крайний правый галеон оказывается у нас на траверзе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Батарея правого борта, огонь! — командую я комендорам, а рулевому: — Лево на борт!

Корпус корабля дрожит во время залпа, прогремевшего почти одновременно. Черный густой дым сносит вперед, пачкая стакселя и кливера. На желтовато-серо-белом полотнище появляются черные кривые длинные полосы, будто великан вытер о паруса грязные лапы. Парусам галеона досталось больше. Блинд не пострадал, а вот у фока вырвало середину, где был нашит красный с золотым крест. Остались только концы перекладин, продырявленные в нескольких местах. На грот-мачте марсель снесло полностью, а нижний парус сильно порвало.

Сила отдачи толкает фрегат на прежний курс, помогая рулевому. Мы движемся вытянутой змейкой — опять меняем галс, курсом бакштаг отрываемся от противника, а потом поворачиваемся левым бортом к галеону, который слева, хотя удобнее было стрелять в правый, флагман, который я оставляю на закуску. На этот раз дистанция около кабельтова. Залп из всех орудий левого борта превращает в лохмотья все паруса, кроме блинда, в котором всего одна прореха, но от верха и до низа, а с бизань-мачты сбиваем латинский парус. Рей падает на палубу, а парус частично оказывается в воде.

Опять поворот на другой галс, увеличение дистанции на этот раз до кабельтова, изменение курса вправо, чтобы испанский флагман оказался на траверзе, — и залп из всех орудий правого борта с дистанции метров сто пятьдесят. На этот раз пообрывали все паруса и большую часть рангоута и срубили фок-мачту. Она упала в воду с правого борта, повиснув на канатах. Галеон начало разворачивать вправо, бортом к ветру. Чтобы не оказаться под ударом его пушек, я не повернул фрегат на другой галс, продолжил идти тем же курсом, приказав убрать верхние паруса и зарядить пушки правого борта ядрами, а карронады — картечью. Мы медленно вышли на позицию по носу флагманского галеона и продольным залпом из пушек разворотили его носовую надстройку, откуда по нам выстрели из двух шестнадцатифунтовок и нескольких фальконетов, не причинив особого вреда. Залп картечью из карронад смел уцелевших солдат и матросов с обеих надстроек и марсов.

Три другие галеона идут на помощь флагману так быстро, как могут, то есть, узла два, не больше. Ближнему надо преодолеть с полмили. За это время мы успеваем сделать два залпа из пушек и три из карронад. Флагманский галеон лишился бушприта, носовая надстройка теперь напоминает кучу мусора на полубаке, а кормовая обзавелась несколькими дырами от ядер и бесчисленным количеством оспин от картечин. На палубах ни души.

Мы оставляем его в покое, проходим немного вперед и с дистанции кабельтова два, чтобы не подставиться под бортовой залп флагмана, бьем книппелями по парусам спешащего на помощь галеона. Это был тот, который мы обстреляли первым. На нем только успели заменить фок на запасной парус, на котором почему-то не было традиционного креста. И этот парус превратился в лохмотья, а вместе с ним и остальные стали совсем уже нерабочими. Галеон быстро потерял ход и начал разворачиваться бортом к ветру в полукабельтове от флагмана.

Мы прошли дальше и влепили книппелями по парусам еще одного галеона, который спешил на помощь флагману. Это был тот, который мы обстреляли третьим. Он идет под двумя парусами — фоком и бизанью, запасными, без крестов, которые, как догадался, спарывают со старых и перешивают на новые, но сейчас на это нет времени. Оба паруса сорвало. На фок-мачте осталось только два лоскута, которые затрепетали на ветру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Галеон, который мы обстреляли вторым, передумал нападать. Курсом полный бакштаг левого галса он настолько быстро, насколько это возможно с его неполным парусным вооружением, драпает с места сражения. Мне кажется, это один из тех, что сбежал от нас в прошлый раз. Тем же курсом следует один галеон из напавших на «Золотой сокол». У этого корабля паруса и вовсе целы и невредимы. Бьюсь об заклад, что и он встречался с нами раньше.