'Фантастика 2025-31'. Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев

Генерал-партнёр устало потёр щёки, опускаясь на простую циновку. Непростительное отхождение от протокола, но и цао ни ма, везти сюда за триста километров именной цзяои с круглой спинкой было бы верхом безрассудства. Если ждёшь таких гостей, лучший способ сообщить всем, где ты – это начать перемещать туда-сюда главный символ власти генерал-партнёра «Янгуан Цзитуань». Нет, пусть дурацкий стул маячит себе в зале приёмов основного купола комплекса Упэнчуань Дася, а для принятия пищи сойдёт и обыкновенная циновка. Ради соблюдения протокола же с собой достаточно прихватить императорскую трость, традиции есть традиции.

Молчаливый слуга в аскетичном чёрном шэнъи, один из трёх отобранных для прислуживания генерал-партнёру, степенно отмеривал обычные пол-цяня сырого юннаньского молочного пуэра. Раскрошенная точа чуть не отдельными листочками сноровисто перекидывалась при помощи куайцы на покрытую чёрной эмалью чашу рычажных весов ганьчэн, пока грелся на древесном угле изящный фарфоровый чайник. Генерал-партнёр предпочитал чай очень точно выбранной крепости, ошибиться – означало неминуемо вызвать справедливый начальственный гнев. Но такого покуда не случалось.

Рядом с чайником ждала своего черёда супница-шаго, в ней доходил фотяоцян, предмет особой гордости мажордома резиденции, сумевшего добыть необходимые ингредиенты на таком отдалении от Поднебесной.

Слуга закончил отмерять чай и, ловким движением взболтав воду, вернул чайник на угли. Церемонный поклон дал знать генерал-партнёру, что всё готово.

Генерал-партнёр Ма Шэньбин был доволен – деловито подоткнув рукава, вцепился молочно-белыми зубами в янжоучуань, защёлкал лакированными куайцы над свежими овощами. Дело вскоре дошло и до настоявшегося фотяоцян, от почти забытого в этой глуши вкуса выступили слёзы умиления, пришлось дать команду слуге начать обмахивать себя красным, в цвет лунпао, веером шаньцзы. Расшитые золотом соловьи затрепетали в воздухе, издавая звук взмахивающего крыла.

Как и всякий разумный человек в его возрасте, генерал-партнёр Ма Шэньбин не стал дальше налегать на еду, предпочтя её лишней чашке традиционного для этого времени суток чуть красноватого пятнадцатилетнего сягуаньского пуэра. Во всей метрополии давно предпочитали перуанский, он был и экологичнее, и, честно сказать, вкуснее, но истинный сын народа хань пил только юннаньский. Запах топлёного молока плыл под голыми металлполимерными сводами. Генерал-партнёр нарочно приказал не организовывать убранство, он здесь всё равно ненадолго, рачительная скромность в быту в таких случаях особо приветствовалась. Кого вообще волнуют эти условности.

Генерал-партнёр Ма Шэньбин отодвинул чашку и скосил глаза на циферблат своего «гоутонга» в инкрустированном перламутровом корпусе. Конец стражи дракона, пора бы уже и гостям появиться.

Широким жестом он дал знать слуге, что остатки трапезы можно уносить, сам же откинулся на шёлковую подушку, заботливо подложенную ему под поясницу.

Слепым почему-то прощаются многие слабости. Пусть он был и зрячее многих. Позавчера ему исполнилось сто шесть лет, пепел директора Цуй Хунхая уж двадцать пять лет как развеян по ветру, а напоминание о нём всё ещё с тобой, генерал-партнёр. Да и куда тебе без этого напоминания.

Ты агент-предатель, возглавивший некогда бюрократические структуры своего главного и единственного врага – «Янгуан Цзитуань», этот факт требовал ежесекундного подтверждения, иначе можно сойти с ума.

Генерал-партнёр Ма Шэньбин дождался, пока слуга не скроется, и лишь только тогда поднялся, опираясь на свою резную шоучжан. Он вовсе не чувствовал себя на свой возраст, современные медицинские технологии творили чудеса, особенно если финансовые возможности безграничны, но генерал-партнёр отдавал себе отчёт – истинный возраст живёт в его душе, она была стара как мир, и черна как мир.

А значит, не опираясь на что-нибудь, обязательно рано или поздно упадёшь.

Ему уже давно не на что было опереться, кроме этой, цао, палки. Ибо он сам лишил себя возможной опоры.

– Цзаошан хао, генерал-партнёр Ма Шэньбин.

А вот и гости. И голос знакомый.

Две патетически задрапированных в плотные шерстяные плащи фигуры. Они замерли в дальнем углу залы, будто всегда там были, а не возникли буквально только что.

– Вы предельно точны.

Генерал-партнёр Ма Шэньбин постарался вложить в эту простую фразу весь доступный его голосу яд.

– Вы же знаете, генерал-партнёр, я всегда был предельно точен в своих обещаниях. Вы помните Собрание Трёх? Вы же присутствовали тогда в «Хао Чжиюань» в качестве личного советника директора Цуя.

– Верно. А заодно в роли наблюдателя со стороны Корпорации.

– А ещё со стороны Корпорации там присутствовал я, пусть и не во плоти.

Ромул?!

У него прыгнуло и застучало сердце. Почему? Когда в ночных кошмарах генерал-партнёру Ма Шэньбину виделся этот день, каждый раз, каждый, цао ни ма, раз это был Улисс.

– П-припоминаю.

Запинки он сдержать всё-таки не сумел. Слишком шокирующей была новость.

– Своим замечанием про Корпорацию вы, генерал-партнёр, кажется, хотели напомнить мне о той вашей давней завиральной теории, согласно которой Соратники и я лично предали Корпорацию, оставив её на растерзание врагу. Ну, что же, теперь, когда Корпорация действительно канула в Лету, принесённая в жертву моим планам, вы действительно имеете право так говорить. Но я всё-таки продолжу.

Фигура сделала широкий жест в такт своей речи. Чудовище измывалось над беспомощной жертвой.

– Тогда я сказал, «имейте в виду, через пятьдесят лет на мировой карте останутся лишь те корпорации, которые будут, пусть негласно, со мной сотрудничать. Остальные сгинут вместе со своей верхушкой». Как видите, прошло немного времени, и вот я здесь. Разговариваю тет-а-тет с неформальным, а на самом деле единоличным главой Совета «Янгуан Цзитуань», генерал-партнёром Ма Шэньбином. Главой последней из старших корпораций, не до конца ещё ставшей частью Плана. Агентом-отступником, так долго скрывавшимся от справедливого правосудия.

– Я присягал не вам, Ромул, и даже не Соратнику Улиссу, хоть он сегодня и не посмел явиться, наверное, от стыда за свои былые поступки. Я присягал Корпорации, а боролся только с вами обоими лично.

– Громкие слова, высокий стиль, мало осталось мастеров так витиевато изъясняться на пунтухуа, генерал-партнёр, все прочие норовят упрощать, моё вам почтение. Однако вы прекрасно знаете, что Корпорация это с самого начала – лишь часть заранее рассчитанного и в каком-то смысле предсказанного будущего. Рассчитанного и предсказанного мной. Корпорация – одно из отражений Плана, как бы вам ни хотелось думать иначе.

– Корпорация – это люди.

– Да, но это мои люди. До последнего оперативника или спящего агента. И вы – моя креатура от начала до конца. Сколь бы вам ни хотелось думать о себе иначе, продолжая столько десятков лет гордиться своей фальшивой слепотой. Вы думаете, что боролись со мной? Тогда как я попал сюда сегодня?

Генерал-партнёр Ма Шэньбин мотнул головой и тяжело опёрся на трость.

– Я же сказал, подобные мне всегда предельно точны в своих обещаниях. Позавчера в это же время к вам на стол попал листок рисовой бумаги, где с изяществом древних мастеров каллиграфии было сказано, что вам суждено встретиться со своей судьбой. Вы струсили и сбежали сюда в тщетной надежде спрятаться на каменистых скатах антарктического побережья. Вы подумали, что вас всё-таки нашли, генерал-партнёр.

– Резонная мысль, не находите?

– Не нахожу. Если я вас искал столько лет, то почему я так легко вас нашёл снова?

– Подкупленные люди, скрытые маячки…

– Глупости. Считайте, что я всегда был здесь, стоял у вас за спиной, следил за каждым вашим шагом, и тогда, когда вы, верные своему до шизофрении противоречивому пониманию лояльности боевым товарищам, до последнего пытались оттянуть войну, и тогда, когда вы отдавали приказ о закладке трёх крепостей-стационаров на орбите Ганимеда. Стоял и следил. Не находите, любопытное времяпровождение, а генерал-партнёр?

– Не понимаю, зачем вам это понадобилось? Иных развлечений не осталось?

– Ответ прост. Вы – мой человек. Не человек погибшей в горниле войны Корпорации, а мой. И до сих пор им остаётесь, ни на секунду не покидая пределов Плана. Вы иначе видели свою роль в этом мире? Я вам сочувствую, но вынужден разочаровать. Если вы поразмыслите чуток, вы придёте