Ландшафты мозга. Об удивительных искаженных картах нашего мозга и о том, как они ведут нас по жизни - Ребекка Шварцлоуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одна из первых серьезных попыток заняться мысленными образами и сделать их предметом научных изысканий была предпринята в Англии в 1870-х годах. Людей просили ответить на вопросы с необычными мысленными упражнениями такого рода:
“Подумайте о чем-то конкретном – представьте себе, что вы сидите утром за завтраком, – и внимательно рассмотрите картину, возникающую у вас перед глазами[187].
Освещение. Изображение смутное или достаточно четкое? Сравнима ли его яркость с яркостью реальной сцены?
Четкость. Одинаково отчетливо очерчены все предметы или в каждый момент времени какой-то участок выделяется четче, чем в реальности?
Цвета. Насколько различимы и естественны цвета фарфора, хлебного тоста, хлебной корочки, горчицы, мяса, петрушки и всего остального?”
Возможно, у вас за завтраком не было фарфоровой посуды или хлебной корочки, но вы, вероятно, можете вспомнить, что делали и что вас окружало сегодня утром. Неважно, чтó вы вспомнили, но тот факт, что вы можете увидеть это мысленным взором, кажется вам нормальным. Однако все ли люди одинаково вспоминают и визуализируют события и места из прошлого? До составления этого странного опросника никто данной проблемой не интересовался. Другие упражнения, вроде описанного ниже, помогают выявить другие формы воображения и позволяют проанализировать, что участники опроса испытывали под действием разных чувств.
“Представьте себе вещи, перечисленные в каждом из шести пунктов, обозначенных буквами от А до Е, и оцените, является ли ваше мысленное представление о них очень смутным, смутным, удовлетворительным, хорошим или же живым и сопоставимым с реальным ощущением[188].
А. Свет и цвет. Небо, ровно затянутое облаками (без учета ландшафта): сначала светлое, затем хмурое. Густой туман: сначала белый, затем последовательно голубой, желтый, зеленый и красный.
Б. Звук. Стук дождя в оконное стекло, удар хлыста, церковный колокол, жужжание пчел, железнодорожный свисток, звон от соприкосновения чайной ложки с блюдцем, хлопанье двери.
В. Запах. Смола, розы, потухшая масляная лампа, сено, фиалки, меховое пальто, газ, табак.
Г. Вкус. Соль, сахар, лимонный сок, виноград, шоколад, желе из черной смородины.
Д. Прикосновение. Бархат, шелк, мыло, клей, песок, тесто, хрупкий опавший лист, сосновая иголка.
Е. Другие ощущения. Тепло, голод, холод, жажда, усталость, жар, дремота, сильная простуда”.
Все эти вопросы, от горчицы и петрушки до шелеста опавших листьев, родились в голове Френсиса Гальтона – необузданного мыслителя, занимавшегося самыми разными вещами. Он изучал статистику, метеорологию, особенности человеческого восприятия и психологию и писал на эти темы. Возможно, в наши дни он больше всего известен в качестве основоположника евгеники – псевдонаучного политического направления мысли, постулировавшего генетическое и умственное превосходство одних рас над другими и защищавшего возможность общественного вмешательства в жизнь отдельных людей, чтобы подчеркнуть приоритет “высших рас” и их “лучших генов” в ущерб остальным. Эти ужасные идеи использовались для оправдания расового неравенства, насильственной стерилизации и даже геноцида.
Термин “евгеника” был предложен самим Гальтоном в одной из его книг. В ней он посвятил целую главу описанию своих революционных исследований в области воображения. Представленный выше опросник был предложен сотням людей, включая ученых, художников, школьников и уличных прохожих, однако Гальтон уделил особое внимание ответам сотни взрослых мужчин, из которых “как минимум половина отличились в области науки или другой интеллектуальной деятельности”. По мнению Гальтона, их ответы характеризовали лучшее порождение человечества – европейского мужчину из аристократического общества.
Если Гальтон надеялся увидеть, что у всех этих идеальных индивидуумов было либо слабое, либо сильное воображение, и показать, что это знак высшего интеллекта, он был горько разочарован. Их способности создавать мысленные образы различались в широком диапазоне. Например, один человек заявлял, что “все предметы в мысленном представлении столь же ярки, как в реальной картине”. Другой описывал воображаемую картину как “достаточно четкую, но не сопоставимую с реальностью”. А третий отвечал: “Мои способности нулевые. Для меня память фактически не связана с объективными зрительными впечатлениями. Я помню стол за завтраком, но не вижу его”. Самый очевидный вывод, который можно сделать на основании выборки Гальтона, заключается в том, что в целом никакие обобщения невозможны. Люди сильно различаются по живости и четкости мысленных образов, если они вообще способны их создавать.
Для того времени исследование Гальтона носило революционный характер и представляло собой первое глубокое изучение человеческой способности создавать мысленные образы. В нем также впервые был применен подход, который стал обычным для современных исследований: проведение опросов. Однако, подобно многим первым специалистам в области психологии и нейробиологии, Гальтон думал, что открывает окно в человеческий разум и мозг, но при этом закрывал двери для большей части человечества[189]. Его работа напоминает нам о том, что поиски научной истины всегда связаны с контекстом – временем, местом и конфликтом взаимосвязанных тенденций и представлений. Задача в том, чтобы беспристрастно взглянуть на прошлое и произвести отсев: одновременно признать то, что имеет ценность, и четко увидеть и назвать то, что под прикрытием науки прячет ненависть и страх.
Из исследований Гальтона и большой последующей работы мы знаем, что люди по-разному и с разной степенью интенсивности создают мысленные образы. Но большинство людей в той или иной степени и в той или иной форме их создают. Некоторые даже обладают настолько живым воображением, что считают его разрушительным и отвлекающим. Во всех случаях воображаемое ощущение запускается какой-то искрой: желанной мечтой, согласно письменным трудам Гальтона, или электрическим импульсом, направленным непосредственно в мозг, как в случае Мириам. Воображение запускается многими путями. Но из чего оно создается и почему оно во многом сходно с восприятием?
Ответ на этот вопрос на удивление прост. Мысленные образы ощущаются так же, как и непосредственное восприятие, поскольку в их создании задействованы многие участки мозга, которые задействованы в восприятии реальности. Воображение и прямое восприятие происходят почти одинаково. Современные технологии, такие как сканирование мозга с помощью фМРТ, позволили совершить прорыв в нашем понимании того, как создаются мысленные образы. Сканирование показывает, что активность нейронов зрительной карты V1 отображает содержание мысленных образов человека, буквально формируя картину в мозге[190]. На рис. 32 показано, что воображение и восприятие создают похожие картины активности в области зрительной карты V1, хотя эта активность в случае воображения слабее, чем при восприятии реальности.
Область V1 далеко не единственная зрительная зона мозга, вовлеченная в создание мысленных образов.
