Псы войны - Фредерик Форсайт

Француз и немец забрали деньги и начали ловить второе такси, чтобы уехать в лондонский аэропорт, откуда Земмлер направлялся в Неаполь, а Лангаротти в Марсель.

Шеннон взял Дюпре под локоть, и они вместе пошли по Пикадилли. Он передал Дюпре его конверт.

– Я вложил тебе сюда 1500 фунтов, Жанни. Тысячи хватит, чтобы покрыть расходы на все покупки, хранение, а также упаковку и пересылку грузов в Марсель. Кое-что должно остаться. На 500 фунтов ты сможешь безбедно существовать ближайшие месяц-полтора. Я хочу, чтобы ты приступил к закупкам уже в понедельник утром. За выходные составь приблизительный список магазинов и складов по справочнику и пометь их на карте города. Ты должен закончить закупку за тридцать дней, потому, что мне нужно, чтобы груз был в Марселе не позднее, чем через полтора месяца.

Он остановился, купил вечернюю газету, открыл ее на странице под рубрикой «Сдается в наем» и показал Дюпре колонки с предложениями отдельных квартир или комнат, с мебелью и без оной.

– Найди сегодня вечером себе небольшую квартирку и завтра сообщи адрес. – Они расстались почти на самом углу Гайд Парка.

Весь вечер Шеннон провел за составлением скрупулезного финансового отчета для Эндина. Он указал, что израсходована большая часть переведенных из Брюгге пяти тысяч фунтов, а остаток он полагает оставить на лондонском счету в качестве резерва.

В конце он подчеркнул, что не получил пока ничего из положенных ему самому 10000 фунтов за работу, и предложил Эндину либо непосредственно перевести эти деньги со своего швейцарского счета на швейцарский счет Шеннона или поместить их в бельгийский банк, для выдачи Кейту Брауну.

Этим же вечером в пятницу он отправил письмо.

Впереди были выходные, поэтому он позвонил Джули Мэнсон и предложил поужинать вместе. Она собиралась провести уикэнд в загородном доме родителей, но перезвонила им и сказала, что не приедет. Так как к тому моменту, когда она была готова, было уже поздно, ей пришлось самой заехать за Шенноном. За рулем своего красного, как почтовый ящик, спортивного автомобиля она выглядела развязно и вызывающе.

– Ты уже заказал столик? – спросила она.

– Да, а что?

– Давай поужинаем в каком-нибудь из моих любимых мест, – предложила она. – Тогда я смогу познакомить тебя со своими друзьями.

Шеннон отрицательно покачал головой.

– Даже не думай, – сказал он. – Знаю я, как это бывает, проходил раньше. Я не собираюсь весь вечер чувствовать себя зверем в зоопарке и выслушивать идиотские вопросы о том, как убивают людей. Дудки.

Она надула губы.

– Фу, Кот, дорогой, ну, пожалуйста.

– Ни за что.

– Послушай, я не скажу, кто ты такой и чем занимаешься.

Будем держать это в секрете. Никто же тебя в лицо не знает.

Шеннон смягчился.

– При одном условии, – сказал он. – Меня зовут Кейт Браун.

Поняла? Кент Браун. И все. Больше ты обо мне не говоришь ни слова. Ни кто я, ни откуда. Ни о том, чем я занимаюсь.

Усвоила?

Она хихикнула.

– Потрясно. Великая идея. Настоящий Таинственный Незнакомец. Тогда поехали, мистер Кейт Браун.

Она отвезла его в «Трэмпс», где ее, судя по всему, хорошо знали. Джонни Гоулд поднялся из-за своего столика у двери, когда они вошли в зал, и картинно приветствовал ее, расцеловав в обе щеки. С Шенноном они обменялись рукопожатием. Она представила их друг другу.

– Рад познакомиться, Кейт. Веселитесь на здоровье.

Они уселись за один из столиков, стоящих в ряд параллельно стойке бара, и начали с заказа фирменного блюда, – омара, приготовленного в ананасе, из которого вырезали сердцевину.

Сидя лицом к залу, Шеннон осмотрел посетителей ресторана.

Большинство из них, судя по длинным волосам и небрежной одежде, занимались шоу-бизнесом или крутились где-то рядом.

Остальные, очевидно, принадлежали к поколению молодых бизнесменов, пытающихся не отстать от моды, а то и просто подклеить какую-нибудь манекенщицу или начинающую актрису.

Среди последних он увидел знакомое лицо, в компании, сидящей в углу зала, за спиной Джули.

После омара Шеннон попросил принести телятину и, извинившись, поднялся из-за стола. Он медленно прошел через зал и вышел в центральный вестибюль, как бы направляясь к мужскому туалету. Через несколько секунд ему на плечо легла чья-то рука, и он обернулся, чтобы очутиться лицом к лицу с Саймоном Эндином.

– Вы что, спятили? – сквозь зубы прошипел крутой парень из Сити. Шеннон посмотрел на него с наигранным удивлением, невинно раскрыв глаза.

– Нет. Я так не считаю, а что? – спросил он. Эндин чуть было не сказал ему что, но вовремя взял себя в руки. Он весь побелел от гнева. Он достаточно хорошо знал своего босса, чтобы понимать, как тот трясется над своей якобы невинной дочуркой, и мог приблизительно угадать его реакцию, если бы он вдруг узнал, что Шеннон водит ее в ресторан, или, упаси бог, спит с ней. Но у него были связаны руки. Он полагал, что Шеннон до сих пор не знает его собственного имени, и естественно, не догадывается о существовании Мэнсона.

Отчитать его за то, что он привел поужинать девицу по имени Джули Мэнсон, значило выдать свою заинтересованность и имя Мэнсона, а заодно раскрыть Шеннону, кто является его истинным нанимателем. Он не мог даже сказать Шеннону, чтобы он от нее отвязался, из боязни, что Шеннон может посоветоваться с девушкой, а она расскажет ему, кто такой Эндин на самом деле.

Он загнал негодование в себя как можно глубже.

– Что вы здесь делаете? – спросил он неловко.

– Ужинаю, – ответил Шеннон с удивленным видом. – Послушайте, Харрис, если мне взбрело в голову пойти поужинать, то это никого больше не касается. До начала недели все равно нечего делать. Я только в понедельник собираюсь лететь в Люксембург.

Эндин взбесился еще больше. Не мог же он объяснить Шеннону, что его волновало совсем не то, что он отлынивает от работы.

– Откуда девушка? – спросил он. Шеннон пожал плечами.

– Зовут Джули. Пару дней назад встретил ее в кафе.

– Подцепил? – в ужасе спросил Эндин.

– Ну можно и так сказать. А что?

– Ничего особенного. Но будьте осторожны с девушками. С любыми девушками. Будет лучше, если вы на время оставите их в покое.

– Харрис, не надо волноваться по моему поводу. Я не проболтаюсь ни в постели, ни после нее. Кроме того, я сказал ей, что меня зовут Кейт Браун, я приехал в Лондон на время отпуска, а вообще занимаюсь нефтяным бизнесом.

Вместо ответа Эндин развернулся, бросил Паоло, чтобы тот объяснил компании друзей, что его срочно вызвали, и направился к лестнице, ведущей к выходу на улицу, прежде чем Джули Мэнсон смогла его узнать. Шеннон проводил его взглядом.

– Самый толстый бур сэра Хрена Джеймса Мэнсона тебе в задницу, – тихо сказал он.

Оказавшись на улице, Эндин выругался про себя. Кроме этого ему оставалось только молиться, что все, сказанное Шенноном относительно Кейта Брауна, было правдой, и что Джули Мэнсон не расскажет папочке о своем новом ухажере.

Шеннон с девушкой протанцевали почти до трех часов ночи и по пути в квартиру Шеннона впервые поскандалили. Он сказал ей, что будет лучше, если она не станет говорить отцу, что познакомилась с наемником и вообще не упомянет его имени.

– Из того, что ты мне о нем рассказала, он, похоже, в тебе души не чает. Или отошлет тебя куда-нибудь подальше, или запрет под замок.

Она начала капризничать, делать сердитое лицо и говорить, что сможет укротить своего папашу, как ей это всегда удавалось. А если он ее вздумает держать взаперти, то это будет здорово, об этом напишут в газетах. Кроме того, заметила она, Шеннон всегда может примчаться за ней, выкрасть с боем и увезти на край света.

Шеннон еще толком не знал, что она из себя представляет, и подумал, что зашел слишком далеко, спровоцировав сегодня Эндина, хотя он и не планировал с ним встретиться. Они зашли в гостиную его квартиры, не переставая пререкаться.

– В любом случае никто не может мне приказывать, что я должна или не должна делать, – с жаром сказала девушка, бросив пальто на спинку кресла.

– А я скажу, – сердито возразил Шеннон. – Обо мне своему отцу ты не произнесешь и звука. Только так. Она повернулась к нему и высунула язык.

– Я сделаю так, как мне захочется, – она для убедительности топнула ножкой. Шеннон разозлился. Подхватил ее на руки, подошел вместе с ней к креслу, уселся и положил се животом вниз себе поперек колена. В течение пяти минут после этого в гостиной слышались протестующие вопли девушки и тяжелые шлепки ладони Шеннона. Когда он выпустил ее, она, громко всхлипывая, бросилась в спальню и хлопнула дверью.

Шеннон пожал плечами. Так или иначе, но выбор был сделан, и он ничего не мог с этим поделать. Он прошел в кухню, приготовил кофе и медленно выпил чашку, глядя через окно на ряды домов с лужайками, за темными окнами которых мирно спали респектабельные обитатели Сент Джонс Вуда.