Фантазмы - Василий Головачёв

— Ноль третий, — заговорил гнусавый организатор тренда, — у нас возникли помехи, переходим на резервные частоты.

Рация замолчала.

Стас шепотом выругался. Если бы он не влез в разговор со своим дурацким вопросом, мог бы и дальше слушать переговоры оперативников РА и быть в курсе решаемых ими проблем. Теперь же ему следовало удвоить осторожность, чтобы не попасться на глаза наблюдателям команды, в противном случае его возможности добиться поставленной цели и вовсе сводились чуть ли не к нулю, один с целой командой специально обученных профессионалов он справиться не мог.

Инцидент с рацией застал Стаса в скверике напротив дома, где жила шестилетняя Даша Страшко, которую он регулярно, в течение уже целой недели, провожал и встречал, не показываясь при этом, разумеется, на глаза родителям девочки. Первая встреча со своей будущей подругой заставила его поволноваться. Смешно сказать, но он боялся, что она его узнает, хотя ни о каком узнавании речь, конечно, не шла. Сам же Стас узнал Дашу мгновенно, несмотря на то, что ее отделяли от взрослой Дарьи двадцать с лишним лет: девочка так же щурилась, у нее был миндалевидный разрез глаз и красивый овал лица. Плюс длинная косичка, уже в шестилетнем возрасте достигавшая поясницы.

Первым побуждением Стаса при его знакомстве с семьей Страшко (дистанционном, естественно) было подойти к молодой и очень похожей на взрослую Дарью ее матери и все рассказать, однако ему вряд ли поверили бы, а то и того хуже — приняли бы за сумасшедшего, а во-вторых, своей прямотой он наверняка подставил бы родителей Даши под удар ликвидаторов РА. Поэтому Стас избрал другую манеру поведения — тактику телохранителя, тенью следовавшего за объектом прикрытия. Выполнять эту работу было весьма тяжело, но приятно, и Стас готов был потратить месяц, год и больше, если потребуется, лишь бы спасти девочку от неведомой опасности.

В таком ритме прошла неделя, началась вторая.

Стас продолжал жить у бабы Нади, изредка встречаясь с самим собой — девятилетним — у своих же молодых еще родителей, поверивших в существование «свояченика» Саши из Ханты-Мансийска. Кирилл Панов никогда в этом городе не был и настоящего родственника Сашу (а может, и не Сашу вовсе) в глаза не видел, однако его тетки там жили, и ему в голову не приходило, что кто-то чужой может представиться родственником ради проживания в Москве. Впрочем, чужим Стас себя не считал, хотя чувствовать себя ровесником отца было странно и непривычно.

Наступило лето, пора отпусков и дачного отдыха. Засобиралась на юг и семья Страшко, что резко меняло образ жизни Стаса. Сопровождать родителей Даши в Сочи, куда они намеревались приехать, было для него слишком обременительно. Сумма денег, позаимствованная у отца, постепенно уменьшалась, а перспектив заработать необходимую для сопровождения Даши сумму Стас не видел. Надо было менять тактику своих действий и идти на контакт с родителями девочки. Иного варианта Станислав не видел.

Однако познакомиться с мамой и отцом Даши он не успел.

Событие, ради предотвращения которого он прибыл в девяностый год конца двадцатого века, произошло в среду, второго июня. Если бы Станислав знал, что из-за отца Дарьи — крупного ученого-нейролингвиста, участвующего в создании психотронного оружия, и начался конфликт между двумя Равновесиями, он действовал бы иначе. Возможно, даже рассказал бы ему о реальном положении вещей и уговорил увезти Дашу на какое-то время из Москвы. Но Стас этого не знал и слишком поздно понял, что напрасно занял пассивную, выжидательную позицию.

В этот вечер Дашу забирал из детсада сам Валентин Григорьевич. Он подъехал к зданию детсада на Маленковской улице на служебной «Волге» в сопровождении штатного телохранителя, и Стас вздохнул с разочарованием: он приготовился сопровождать девочку с мамой, которые обычно шли домой пешком. И вдруг почувствовал странное раздражение, стеснение в груди, неуютное сосущее чувство забытой вещи, а затем и тревогу. Это сработала интуиция, включившая органы чувств в режим повышенной чувствительности.

Он сразу начал замечать то, на что раньше не обращал внимания.

Вместе с «Волгой» остановились еще две машины, одна впереди нее, другая сзади: серая «девятка» и темно-коричневая «семерка». Отец Даши вышел из «Волги» и направился по аллее к зданию детсада в глубине двора, не глядя на своего чуть приотставшего охранника, но одновременно с ним из «девятки» и «семерки» вышли две мощного телосложения девушки в строгих фиолетовых костюмах и двинулись за Валентином Григорьевичем.

Однако это было еще не все. Чувства Стаса обострились настолько, что он физически, буквально всей кожей спины ощутил поток внимания, пронизывающий скверик насквозь. Стас кинул взгляд назад — он сидел на скамеечке с газетой в руках — и безошибочно определил инициаторов потока. По аллее шла воркующая парочка — молодой парень и девушка, то и дело останавливаясь и начиная целоваться, бросая при этом острые взгляды по сторонам. В джипе «Патфайндер», стоящем у тротуара по другую сторону улицы, сидели двое мужчин и тоже наблюдали за происходящим, а с крыши ближайшего старенького четырехэтажного жилого дома любовался пейзажем ствол снайперской винтовки. Стас понял, что готовится операция по ликвидации или захвату важной персоны, которой вполне мог быть отец Даши, однако изменить ничего уже не мог. Но хотел!

Поэтому начал действовать, не задумываясь о последствиях.

Догнав Страшко, он сказал, не обращая внимания на угрожающего приблизившегося телохранителя:

— Здравствуйте, Валентин Григорьевич. Немедленно звоните на работу! Пусть пришлют подмогу.

— Что? — с удивлением оглянулся отец Даши. — Что вы сказали? О какой подмоге речь?

— Эй, мужик, отойди! — оттолкнул Стаса охранник, сунув руку под мышку. — Кому говорю!

— Подожди, Коля, — приостановился Страшко, оглядывая Стаса. — Вы не из наших, я вас не знаю. В чем дело?

— Не останавливайтесь, пожалуйста! Обратите внимание на девиц и людей в сквере, только не вертите головой. Я не уверен на все сто процентов, но, похоже, это по вашу душу. У вас есть телеком?

— Что?!

— Мобильный телефон. Черт с ним, в саду есть телефон, бегите туда и звоните начальству, просите помощи. И побыстрей! О дочери не беспокойтесь, я ее заберу и привезу домой.

— Да кто вы такой, черт побери?! — возмутился ошеломленный отец Дарьи.

— Ангел-хранитель вашей дочери, — хотел пошутить Стас, но не успел.

Сзади сверкнула тонкая молния электрического разряда, вонзилась в бок озиравшегося телохранителя Страшко, и тот с изумленным вскриком упал. Стас толкнул Валентина Григорьевича в плечо, вторая молния пролетела мимо.

— Бегите!

Страшко изменился в лице, понимая наконец, что происходит нечто странное, бросился бежать.

Стас рванул назад, навстречу приближавшимся девицам с электроразрядниками в руках (кажется, эти штучки называются длиннерами…), одна из них выстрелила, извилистая искра разряда вонзилась в грудь Панова… но за мгновение до этого ожившая «сливовая косточка» эйконала превратила его тело в сгусток низкотемпературной плазмы, и разряд длиннера вызвал лишь свечение кожи. Второй раз обалдевшая «волчица» выстрелить не успела. Стас налетел на нее как ураган, отвел руку, согнул так, чтобы ствол глянул на ее соседку, и девица рефлекторно нажала на спуск.

Выстрел, молния разряда, вскрик. Девица упала. Стас отобрал длиннер у той, которую держал, отшвырнул ее от себя, выстрелил в «девятку» в двадцати шагах от входа в детский сад, из которой вылезали еще две девушки в темных костюмах, и в это время словно туча закрыла солнце: на мгновение стало темно, холодный порыв ветра пронизал Панова насквозь. Затем небо снова засияло голубизной, и Стас оторопело огляделся вокруг, не сразу врубаясь, что произошло.

«Девятка» и «семерка» с «волчицами» исчезли. Длиннер в его руке тоже. По аллее детского сада неторопливо шествовал телохранитель Валентина Григорьевича, а за ним — отец Даши, ведя за руку весело щебечущую дочку. Судя по всему, только что происшедшие события их абсолютно не коснулись. И Стас наконец сообразил, что на его глазах произошла коррекция реальности. Сослуживцы Максима каким-то образом изменили предшествующий порядок событий, после чего сцена со схваткой Панова с «волчицами» превратилась в виртуальный вариант реальности, в «сон» Мира. Вариант этот мог запомнить только абсолютник, такой, как Станислав Панов.

У тротуара остановилась еще одна «Волга», темно-зеленого цвета, с затемненными стеклами. Интуиция Стаса снова «зарычала и вздыбила шерсть на загривке». Тренд, реализуемый сотрудниками РА, еще не закончился, они были здесь, повсюду, контролируя каждое изменение ситуации, и Стас почувствовал себя голым и беспомощным.