Последнее желание - Анджей Сапковский

Геральт выслушал спокойно, кивая в притворном внимании, задал несколько вопросов, в основном относительно дорог и топографии, затем встал и кивнул Лютику.

– Ну, бывайте здоровы, добрые люди, – сказал он. – Я скоро вернусь, тогда посмотрим, что удастся для вас сделать.

Они молча ехали вдоль халуп и заборов под лай собак и ор детей.

– Геральт, – проговорил Лютик, поднявшись на стременах и сорвав маленькое яблочко с выглянувшей за ограду ветки. – Ты постоянно сетуешь на то, что тебе все труднее найти занятие. А из сказанного нам следует, что работы у тебя здесь навалом, будешь вкалывать до зимы, причем без передыху. Ты бы заработал немного деньжат, я набрал бы чудные темы для баллад. Так почему, объясни мне, мы едем дальше?

– Я не заработал бы и шелонга, Лютик.

– Это почему же?

– А потому же, что в их словах не было и сотой доли правды.

– Не понял?

– Нет таких существ, о которых они говорили. Нет и не было.

– Да ты шутишь! – Лютик выплюнул зернышко и запустил огрызком яблока в лохматого пса, особо яростно кидавшегося на бабки лошади. – Невероятно. Я внимательно наблюдал за этими людьми, а я в людях знаю толк. Они не лгали.

– Верно, – согласился ведьмак. – Не лгали. Они глубоко верили во все сказанное. Что, однако, не изменяет факта.

Поэт какое-то время молчал.

– Ни одного, говоришь, из этих чудищ… Ни одного? Да быть того не может! Что-то из их придумок должно существовать. Хотя бы одно! Согласись.

– Соглашаюсь. Одно тут есть наверняка.

– Ну вот! Что?

– Нетопыри. Летучие мыши, стало быть.

Они выехали за околицу, на дорогу, шедшую по полям, желтым от рапса и волнующегося на ветру овса. Навстречу тащились груженые возы. Бард перекинул ногу через луку седла, поставил лютню на колено и натренькивал на струнах тоскливые мелодии, время от времени помахивая рукой хихикающим девчонкам в подобранных юбках, топающим по обочине с граблями на крепких плечах.

– Геральт, – сказал он вдруг, – но ведь чудовища существуют. Ну, может, их теперь не так много, как бывало, может, они не таятся за каждым деревом в лесу, но они – есть. Существуют. Так зачем же люди дополнительно придумывают таких, каких нет? Мало того, верят в свои придумки? А? Геральт из Ривии, прославленный ведьмак? А? Ты не задумывался над причиной?

– Задумывался, прославленный поэт. И знаю причину.

– Интересно бы услышать.

– Люди, – Геральт повернул голову, – любят выдумывать страшилищ и страхи. Тогда сами себе они кажутся не столь уродливыми и ужасными. Напиваясь до белой горячки, обманывая, воруя, исхлестывая жен вожжами, моря голодом старую бабку, четвертуя топорами пойманную в курятнике лису или осыпая стрелами последнего оставшегося на свете единорога, они любят думать, что ужаснее и безобразнее их все-таки привидение, которое ходит на заре по хатам. Тогда у них легчает на душе. И им проще жить.

– Запомнил, – сказал Лютик после минутного молчания. – Подберу рифмы и сложу балладу.

– Сложи, сложи. Только не надейся на бурные аплодисменты.

Вскоре последние хаты селения скрылись у них из виду. И хоть ехали они медленно, вскоре осталась позади и полоса лесистых холмов.

– Хм. – Лютик остановил коня, осмотрелся. – Взгляни, Геральт. Разве не красиво? Идиллия, разрази меня гром. Глаз радуется!

Местность за холмами понемногу опускалась к ровным, плоским полям, изукрашенным мозаикой разноцветных посевов. Посреди, округлые и правильные, как листки клевера, стеклянились зеркала трех озер, окаймленных темными полосами ольховника. Горизонт обозначала затянутая дымкой синяя линия гор, вздымающихся над черной бесформенной полосой бора.

– Едем, Лютик.

Дорога вела прямо к озерам вдоль дамбы и укрытых в ольховнике прудов, полных крякв, чирков, цапель и чомг. Богатство пернатой живности вызывало удивление, если учесть, что всюду просматривались следы деятельности человека – дамбы были ухожены, обложены фашиной, спуски для воды укреплены камнями и балками, шлюзовые щиты не прогнили, весело брызгали водой. В приозерном тростнике были видны лодки и помосты, а из глубины торчали шесты расставленных сетей и верш.

Лютик вдруг обернулся.

– За нами кто-то едет. На телеге!

– Это ж надо! – не оглядываясь, усмехнулся ведьмак. – На телеге! А я-то думал, местные ездят на нетопырях.

– Знаешь, что я тебе скажу? – проворчал трубадур. – Чем ближе к краю света, тем тоньше становятся твои шуточки. Страшно подумать, до чего это может дойти!

Они ехали не спеша, а поскольку запряженная двумя пегими лошадьми телега была пустой, она догнала их быстро.

– Тпррр! – державший вожжи мужчина остановил коней сразу за ними. Кожушок он носил на голое тело, а волосы отпустил до самых бровей. – Славлю богов, милостивцы!

– И мы, – ответил Лютик, знакомый со здешними обычаями, – славим.

– Если хотим, – буркнул ведьмак.

– Меня зовут Крапивка, – сообщил возница. – Я слышал, как вы с солтысом из Верхнего Посада балакали. Знаю, что вы ведьмак.

Геральт опустил поводья, позволив кобыле пофыркать на придорожную крапиву.

– Слышал, – продолжал мужчина в кожушке, – как солтыс байки плел. Наблюдал за вами и диву давался. Давно я таких бредней и врак не слыхивал.

Лютик рассмеялся. Геральт молчал, внимательно глядя на парня. Крапивка кашлянул.

– А не возьметесь ли вы за настоящую, приличную работу, милсдарь ведьмак? – спросил он. – У меня для вас кое-что есть.

– И что же именно?

Крапивка глаз не опустил.

– О делах на дороге-то не болтают. Едемте ко мне, в Нижний Посад. Там поговорим. Ведь вам все равно туда.

– Откуда такая уверенность?

– Оттуда, что другой дороги тут нету, а ваши кони в ту сторону мордами, а не хвостами повернуты.

Лютик снова засмеялся.

– Что скажешь, Геральт?

– Ничего, – сказал ведьмак. – На дороге о делах не болтают. В путь, уважаемый Крапивка.

– Привязывайте коней к телеге и перелезайте ко мне, – предложил парень. – Удобнее будет. Чего ради задницу седлом мозолить?

– Святая истина.

Они перебрались на воз. Ведьмак с удовольствием растянулся на сене. Лютик, вероятно боясь испачкать модный зеленый кафтан, уселся на доску. Крапивка чмокнул коням, и телега затарахтела по укрепленной бревнами дамбе.

Переехали по мосту заросший кувшинками и ряской канал, миновали полосу скошенного луга. Дальше, насколько хватал глаз, тянулись обрабатываемые поля.

– Просто не верится, что это край света, конец цивилизации, – сказал Лютик. – Только глянь, Геральт. Рожь – что твое золото, а в кукурузе может спрятаться конный. Или вон та репа, посмотри, какая огромная.