Сын Войны, Дочь Хаоса - Джанетт Рэллисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джек не завёл машину. Казалось, он чего-то ждал. Нет, он думал о том, как бы что-то сформулировать.
— Всё это…
Всё это — Рорк и я, внезапно брошенные в его семью? Моё нежелание жить как Сетит? Я напряглась, ожидая, когда Джек закончит свою фразу.
Он положил руку мне на колено.
— Послушай, я хочу, чтобы ты знала, что я сожалею о твоей первой ночи здесь. Действительно. Мы с Корделией не думали о том, как тебя воспитывали, я имею в виду, с твоей мамой и всем остальным…
Фраза прозвучала несколько оскорбительно.
— А что насчёт моей матери?
Джек убрал руку с моего колена и провёл ею по волосам.
— Я только усугубляю ситуацию, не так ли? Я пытаюсь сказать тебе, что ты мне нравишься. Я готов попробовать, если ты готова.
— Готов попробовать?
— Мы, — сказал он.
Я всё ещё не была уверена, что он имел в виду.
— Мы что?
Он удивлённо поднял брови.
— Разве ты не знала, что наши родители хотят, чтобы мы были… — он указал на меня, как будто это могло привести к слову, о котором идёт речь. — Ну, ты знаешь, парочка. Которая, в конце концов, поженится.
Я медленно выдохнула, мысленно повторяя слова Джека, чтобы убедиться, что поняла их. Казалось, было не много разных способов интерпретировать слова: в конце концов, поженятся.
— Ты хочешь сказать, что Сетиты заключают браки по договорённости? — я почувствовала мгновенную вспышку гнева. Недостаточно было того, что мой отец почти не давал мне права голоса в моей собственной жизни. Теперь он пытался контролировать, за кого я выйду замуж?
— Не по договорённости, — сказал Джек. — Но они бы поощрили это. Нас не так уж много вокруг, поэтому родители обычно подбирают пару для своих детей.
Я потёрла пальцами висок, пытаясь унять жужжание в голове.
— Это ещё одна вещь, о которой мой отец должен был мне рассказать.
— Ты не знала? — Джек подвинулся к дверце машины, чтобы лучше меня видеть. — А Рорк знает?
— О нас?
— О нём и Корделии.
Я рассмеялась от этой мысли.
— Ну, это союз, который не сработает.
Джек не казался обеспокоенным.
— Они переживут свою ссору. Как только Рорк увидит, что с тобой всё будет в порядке, он простит Корделию. Она так действует на парней.
Я снова рассмеялась, на этот раз нервно. Машина вдруг показалась маленькой. Я не собиралась позволять отцу выбирать мне мужа, но я не знала, как сказать об этом Джеку, не оскорбив его.
— И когда должен состояться этот союз между нами?
— Не в ближайшее время. Мы оба слишком молоды. А пока мы должны получше узнать друг друга.
Слишком молоды. Что это значило для людей, которые могли жить вечно?
— Сколько тебе лет? — спросила я.
Он улыбнулся, наслаждаясь моей нервозностью.
— Как ты думаешь, сколько мне лет?
Моё беспокойство усилилось ещё больше. Ему могло быть несколько столетий.
— Я надеюсь, что это число не приближается к ста.
— Мне восемнадцать или двадцать, в зависимости от того, как ты считаешь. Корделии, в любом случае, восемнадцать.
Мне не должно было быть всё равно. Я не собиралась выходить за него замуж. Тем не менее, я расслабилась в своём кресле.
— Двадцать — это не так уж плохо.
— Нет, — согласился он с весельем, — Это не так уж плохо, — он наклонился ближе, глядя мне в глаза, оценивая мою реакцию. — Всё это не так уж плохо, не так ли?
Мне следовало что-то сказать, отстраниться, сказать ему, что я не позволю отцу выбирать для меня ужин в ресторане, не говоря уже о муже. Близость Джека мешала говорить. Я не была уверена, было ли это вызвано влечением или нервами. У него были тёплые карие глаза; такие, которые могли бы ласкать тебя взглядом.
Джек накрыл мою руку своей, переплёл наши пальцы. Это было тепло, успокаивающе, маленький кусочек признания в мире, который в последнее время был совсем другим.
— Как давно ты знаешь об этом? — спросила я.
— Мои родители сказали мне об этом около шести месяцев назад.
Шесть месяцев. И мой отец ни словом не обмолвился об этом.
— Тебя устраивает, что наши родители… поощряют нас?
— Ну, меня стало устраивать после того, как увидел твою фотографию, — Джек смущённо улыбнулся. — Кроме того, твой отец написал письмо, в котором восхвалял тебя. Я решил, что если хотя бы половина из того, что он сказал, правда, то это будет хорошая сделка.
Я наклонила голову.
— У моего отца есть привычка искажать факты. Тебе лучше рассказать мне, что он сказал, чтобы я могла сообщить тебе, насколько это правда.
Джек провёл кончиками пальцев по тыльной стороне моей руки, создавая ленивые круги на моей коже.
— В письме говорилось, что ты ответственная, целеустремлённая и учишься на отлично.
— Я думаю, что это правда, — сказала я.
— Ты добра, особенно к бездомным животным.
Я подумала о Калико.
— Хорошо, это правда, хотя я никогда не думала, что мой отец считал это добродетелью.
— Ты честна.
Я пожала плечами.
— Обычно.
— Это честный ответ, — его пальцы скользнули вниз по моим, снова удерживая мою руку. — Он также сказал, что ты преданна.
Ну, я всё ещё была здесь со своим братом, вместо того чтобы сдать его полиции.
— Это правда.
— Ты не попадаешь в неприятности.
— До недавнего времени нет.
— Ты глубоко задумываешься о вещах.
Я вспомнила все мысли и образы, которые беспокоили меня в течение последних двух дней.
— На данный момент это может быть не очень хорошо.
— И ты слушаешься своего отца.
— Ему, вероятно, следует пересмотреть это заявление.
Джек улыбнулся.
— Я получаю очень хорошую сделку.
Он придвинулся ближе. Это определённо было влечение, которое делало моё дыхание поверхностным. Я напомнила себе, что собираюсь отказаться выходить за него замуж, а это означало, что мне, вероятно, не следует целовать его сейчас.
Я не только не слушаю своего отца, я не слушаю себя.
Джек провёл рукой по волосам у меня на затылке и наклонился, чтобы поцеловать меня. Я поколебалась, потом закрыла глаза. Его губы опустились на мои, нежно лаская. Это было неправильно, безрассудно, целовать Джека, когда я знала его всего пару дней. После того, как всё закончилось с Дейном, я пообещала себе, что никогда больше не буду импульсивно целоваться с парнем. Но
