Прежде всего вейла - kelokelo

- Акцио сумка!

Последовавший за заклинанием свист прозвучал как наиприятнейшая музыка. Глаза, подернутые усталостью, увидели, как к ним устремилась какая-то бесформенная масса. И когда мужчина поймал подлетевший предмет, то почувствовал обычный при срабатывании портала рывок. Он крепче уцепился за своего партнера и позволил затащить их в туннель.

Приземление на живот оказалось достаточно жестким, и мужчина застонал от боли, когда его нос встретился с влажной землей. К сожалению, его мышцы, почти парализованные предыдущими усилиями, не смогли предотвратить этого падения. Он еще услышал восклицание: «Папа! Северус!» - и погрузился в беспамятство.

Люциус очнулся с ощущением, что по нему потопталось целое стадо гиппогрифов. А солнечные лучи после дней, проведенных в холоде и темноте Азкабана, заставили снова закрыть заболевшие глаза.

- Папа? - услышал он обеспокоенный шепот.

У Люциуса не было сил произнести хоть слово, но его действия из-за света, падающего из окна, не ускользнули от внимания сына, и тот сразу же закрыл шторы одним движением палочки. Затем ему приподняли голову и поднесли к губам стакан.

- Выпей это.

Властный тон Драко ему не слишком понравился, но пока что он был слишком слаб, чтобы воспротивиться и начать протестовать. Вода приятно охладила пересохшее горло, а ставшее приемлемым освещение позволило открыть глаза. Серые взгляды отца и сына скрестились. В этот же миг мужчина понял, что миновавший год оказался для сына нелегким: горькие складки у рта, сильно впавшие щеки, запавшие глаза. Драко страдал. Но он еще не успел даже открыть рот, чтобы сказать хоть что-нибудь, как Драко тихо произнес:

- Северус возле тебя, но он в жалком состоянии. Ему пришлось приложить слишком много ментальных усилий, и его барьеры сейчас почти на нуле. Я заставил его поспать, для него сейчас это лучше всего. У тебя же, напротив, нет таких последствий, нужно только правильно питаться!

- С каких пор... - начал было Люциус, прежде чем его оборвал сын.

- С каких пор я могу лечить вас обоих? С тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, с того самого времени, как я вступил в наследие, наследие вейлы-целителя... И теперь мне нужно, чтобы ты в этом положился на меня, папа... И... чем быстрее ты снова встанешь на ноги, тем быстрее сможешь мне помочь...

На этих словах голос Драко прервался, и Люциус с ужасом увидел, как на глаза его сына навернулись слезы. Мерлин, да что же такого могло случиться за один только год?!

Но сначала вейла решил заняться своим партнером. С трудом приподнявшись на локте, он внимательно всмотрелся в лицо Северуса. Мужчина выглядел бледным, но дышал самостоятельно. Люциус позволил себе снова упасть в объятья подушки, чувствуя боль в и без того ноющих мышцах. Его тут же приподняли за плечи, и Драко шепнул:

- Выпей сначала это.

Моля Мерлина, чтобы инстинкты вейлы-целителя действительно оказались на высоте, он выпил зелье, даже не поморщившись, после чего Драко снова помог ему улечься. Несколькими минутами позже Люциус с облегчением вздохнул - боль медленно отступала под внимательным взглядом Драко.

Как только мужчина сумел, он потянулся рукой к левой руке сына. Ему нужно было точно знать. Но еще прежде чем он увидел, он уже знал - попытка юноши отступить не осталась незамеченной. Люциус, не опуская свою руку, взглянул сыну в глаза. А там бушевали чувства - вина, стыд, тоска. И больше не нужно смотреть на предплечье Драко, все и так понятно. Его сын носил ту же метку, что и он сам.

Через несколько минут молчания, в течение которых он все еще не опустил руку, мужчина устало спросил:

- Когда?

- Как только я вышел из поезда, - ответил Драко подавлено. - Но... это ничего, я к этому был готов! В общем... насколько это вообще возможно. Все стало понятно еще при откровенном разговоре с Северусом в Хогвартсе. Единственное, что он не смог предвидеть - мою миссию...

Люциус не торопился вмешиваться со своими вопросами. Драко должен выговориться сам, в том темпе, который ему удобен.

И в первый раз за миновавший год Драко рассказал обо всем. Об ужасе перед непреодолимой для него задачей - да как он вообще смог бы убить директора Хогвартса, тем более после вступления в наследие? Юноша подробно рассказывал о своем кошмарном лете, проведенном в Мэноре под постоянным надзором матери и тетки, о заклинаниях, которые те наложили на него, чтобы знать каждое его словечко. Он признался отцу во всех своих неудачах в течение учебного года, ведь преуспел он только в одном - отремонтировал шкаф, сообщающийся с «Горбин и Бэркс». Рассказал о панике, когда понял, что должен будет впустить в Хогвартс Пожирателей Смерти, среди которых оказался и ужасный Грейбек, и что ему несмотря ни на что придется убить директора.

- Но я не знал, что худшее случится уже потом, - жалко простонал Драко.

Он уже миновал стадию стыда от слез перед отцом. Юноша знал, что нервы у него сейчас на пределе, но больше не осталось сил сдерживаться.

- Не останавливайся, продолжай, - тихо отозвался Люциус, позабывший о собственной усталости, сконцентрировавшись на сыне. - Что произошло в тот вечер?

- Дамблдор не оставил замок без присмотра, он вызвал подкрепление из Ордена Феникса. И я... я... я встретился с ним... узнал его... Он был там, и я ничего не мог сделать... я поднялся на Астрономическую башню... Я не смог убить Дамблдора и... вообще ничего не смог... пришел Северус, убил директора, как они договорились, и все ушли... И я снова встретил его, я верил...

Драко внезапно прервался и спрятал лицо в ладонях. Так больно... Он знал, что медленно сжигал себя, пытаясь не идти к своему партнеру, но... он и так, и этак обречен...

Люциус дал Драко время овладеть собой. Он знал, о чем говорил Драко. Но кто же его партнер, что мальчик так бурно отреагировал? Ведь в Ордене есть достаточно неплохие люди. Вот например... Но он напрасно старался подобрать подходящего, среди тех, кого он знал, ни один, по его мнению, не подходил для его сына... Мужчина вздохнул и сказал:

- Как бы то ни было, Драко, именно он для тебя самый лучший. Наперекор всему и всем, даже если тебе сейчас и кажется иначе, даже если ты сомневаешься в своей магии, она знает лучше. Этот человек создан для тебя, для тебя одного. А ты создан для него. Ну и кто?

Мгновением позже, когда его сын прошептал: «Ремус Люпин», - он сам засомневался, даже искренне подумал, что он ослышался, решил на пару секунд, что это шутка... А его сын, сообщив такую новость приумолк.

Ликантроп.

Оборотень - партнер его сына.

Один из мучителей его собственного партнера.

Да, это самый настоящий кошмар.

Он только и смог сказать своему огорченному сыну жалкое: