Полвойны - Джо Аберкромби

Ответ донесся у него из-за спины:

— Приятно это слышать.

Он не был беззащитным ребенком, но этот голос все еще заставлял его съеживаться, как щенка, который ждет удара. Он заставил себя оглянуться, заставил себя посмотреть прямо в голубые-голубые глаза Матери Скаер.

— Я скучала по тебе, Рэйт. – Она присела перед ним на корточки, положив костлявые запястья на колени и свесив длинные ладони. – Думаю, пришло время тебе вернуться на свое законное место.

Рэйт сглотнул, рот неожиданно пересох. Снова наполнять кубок королю, носить королевский меч, сражаться бок о бок с братом? Снова быть самым яростным, самым суровым, самым кровожадным? Снова жечь, убивать, чтобы однажды надеть свою цепь из наверший? 

— Это все, чего я хочу, – прохрипел он. – Всё, чего когда-либо хотел.

— Я знаю, – сказала министр тем своим успокаивающим тоном, который пугал его еще сильнее, чем жесткий. – Я знаю. – Она протянула руку и почесала его волосы, как чешут щеночка между ушей. – Только королю нужна от тебя еще одна услуга.

От ее прикосновения Рэйт почувствовал холодную дрожь между лопатками. 

— Какая? 

— Боюсь, Отец Ярви продел колечко в замечательный нос юной королевы Скары. Боюсь, он ведет ее, куда захочет. Боюсь, он ведет ее к гибели и тащит всех нас длинной вереницей за собой.

Рэйт глянул на брата, но там помощи не было. От него редко можно было ждать помощи.

— Думаю, у нее свои мозги есть, – пробормотал он.

Мать Скаер презрительно фыркнула.

— Отец Ярви планирует нарушить самые священные законы Министерства и вынести из Строкома эльфийское оружие.

— Эльфийское оружие?

Она с шипением наклонилась к нему, и Рэйт отпрянул.

— Я его видела! Отец Ярви ослеплен своей заносчивостью и собирается спустить с поводка магию, которая разбила Бога. Я знаю, Рэйт, ты не из умников, но видишь, какие тут ставки?

— Я думал, никто не может зайти в Строком и остаться в живых…

— Здесь ведьма Скифр, она может, и она пойдет. Если эта маленькая сучка отдаст Ярви свой голос.

Рэйт облизал губы.

— Я мог бы с ней поговорить…

Скаер выбросила руку, и он не мог удержаться от того, чтобы съежиться, но она лишь очень мягко положила холодную ладонь ему на щеку.

— Думаешь, я настолько жестока, что выставлю тебя на битву слов против Отца Ярви? Нет, Рэйт, конечно нет. Ты не говорун.

— Тогда…

— Ты – убийца. – Ее лоб сморщился, словно ее разочаровало то, что он сам этого не понял. – Я хочу, чтобы ты ее убил.

Рэйт уставился на нее. А что еще он мог сделать? Он смотрел в глаза Матери Скаер и чувствовал озноб по всему телу. 

— Нет… – прошептал он, и ни одно слово еще не произносилось так слабо. – Пожалуйста…

Но мольбами от Матери Скаер никогда было ничего не добиться. Она лишь увидела его слабость.

— Нет? – Ее рука больно стиснула его лицо. – Пожалуйста? – Он попытался высвободиться, но сил не было, и она так близко подтащила его, что их носы почти соприкасались. – Это не просьба, мальчик, – прошипела она, – это приказывает твой король.

— Они узнают, что я это сделал, – захныкал он, цепляясь за оправдания, как пес в закопанную кость.

— Я подумала за тебя. – Мать Скаер вытащила двумя длинными пальцами бутылочку, на дне которой плескалось что-то, похожее на воду. – Ты был виночерпием короля. Капнуть это в чашу королевы не сложнее. Одной капли хватит. Она не будет страдать. Она заснет и никогда не проснется. И тогда это эльфийское безумие закончится. Быть может, мы даже заключим мир с Верховным Королем.

— Король Финн тоже думал, что может заключить мир…

— Король Финн не знал, что предложить.

Рэйт сглотнул.

— А вы знаете?

— Я бы начала с Отца Ярви, в ящике. – Мать Скаер склонила голову набок. – Вместе, скажем, с южной половиной Гетланда? А все, что к северу от Торлби, должно быть нашим, ты согласен? Уверена, Праматерь Вексен можно убедить выслушать этот аргумент…

Мать Скаер взяла вялое запястье Рэйта, повернула его руку и вложила в ладонь бутылочку. Такая маленькая. Тогда он подумал о словах Скары. Зачем посылать честного дурачка выполнять работу умного лжеца?

— Вы послали меня, потому что я убийца, – пробормотал он.

— Нет, Рэйт. – Мать Скаер снова схватила его лицо и повернула к себе. – Я послала тебя, потому что ты верный. А теперь придумай, какой награды хочешь. – Она встала, возвышаясь над ним. – Завтра в это же время ты вернешься туда, где и должен быть. На сторону своего короля. – Она повернулась. – На сторону своего брата. – И исчезла в ночи.

Рэйт почувствовал руку брата на плече.

— Братец, сколько человек ты убил?

— Ты же знаешь, я не мастак считать.

— Значит, больше одного?

— Есть разница. Убить того, кто иначе убьет тебя, или того, кто… – Кто не сделал тебе ничего плохого. Того, кто был добр к тебе. Того, кого ты…

Ракки схватил его за рубашку и подтащил к себе. 

— Разница только в том, что сейчас можно намного больше получить и намного больше потерять! Если ты этого не сделаешь… будешь сам по себе. Мы оба будем сами по себе.

— А что стало с разговорами о том, чтобы поплыть вместе по широкой Священной?

— Ты же сам говорил: надо сказать спасибо Матери Войне за то, что мы с победителями, и ты был прав! Давай не будем притворяться, будто ты убивал только воинов. Сколько раз я соглашался на все ради тебя? Что насчет женщины на той ферме, а? Что насчет ее детей…

— Я знаю, что сделал! – Закипела ярость, Рэйт сжал бутылочку в больном кулаке и потряс им перед лицом брата. – Я делал это ради нас, разве нет? – Он схватил Ракки за воротник, тот споткнулся, задел горшок и пролил варево на траву.

— Братец, прошу тебя. – Ракки взял его за плечи, скорее обнял, чем сжал. И чем сильнее Рэйт напрягался, тем сильнее смягчался. Ведь брат знал его лучше всех. – Если мы не присмотрим друг за другом, то кто присмотрит? Сделай это. Ради меня. Ради нас.

Рэйт посмотрел брату в глаза. Сейчас не казалось, что они сильно похожи. Он втянул воздух, медленно выдохнул, и весь боевой задор испарился.

— Сделаю. – Он опустил голову, глядя на бутылочку в ладони. В конце концов, сколько человек он убил? – Я пытался придумать хорошую причину не делать, но… ведь умник у нас ты. – Он крепко сжал кулак. – Я убийца.

Рин в основном молчала, держа во рту куски проволоки, и хмуро смотрела на свою работу. Скара говорила за них обеих – быть может, оттого, что рядом появилась девушка ее возраста, или из-за волнения от предстоящего совета. Она говорила о своей юности в Оплоте Байла и о каких-то воспоминаниях, о родителях. О Лесе в Йельтофте, о том, как он горел, и как она надеется отстроить его заново. О Тровенланде, о своих людях, о том, как боги помогут ей освободить их от тирании Верховного Короля, отомстить Светлому Иллингу и защитить наследие убитого деда. Сестра Оуд – теперь уже Мать Оуд – нахмурившись подобающе своему новому положению, согласно кивала.