Серая сестра (ЛП) - Лоуренс Марк

— Где моя мать?

— Я... не знаю. — Гилджон моргнул, сплюнул и попытался сесть.

— Что здесь случилось? — Нона махнула рукой в сторону того места, где стояла деревня.

Гилджон был слишком занят веревкой, обвивавшей его запястья, чтобы ответить, и смотрел на нее с таким восхищением, словно она была сделана из золота и оплетена драгоценными камнями. Нона повторила вопрос, и он снова сплюнул, как будто яд оставил его рот кислым, и засмеялся:

— Ты случилась, ребенок.

— Я?

— Она, наверное, сделала бы это только из-за солдат.

— Каких солдат?

— Ты убила пятерых личных телохранителей Шерзал!

Нона ничего не ответила. Охотники привезли ее в деревню в крови, в которой почти можно было утонуть.

— Но, на самом деле, она сделала это из-за Онастаса Хэдмара.

— Кого?

Гилджон выглядел рассеянным, словно забыл, где находится.

— Кто такой Онастас?

Он покачал головой:

— Хэдмар! В своем монастыре ты уже забыла, как редко встречаются какие-либо признаки племен. Квантал найти труднее всего. Ни один из тысячи, девочка. Онастас, одетый в алое с серебром Шерзал, был прайм. И ты порезала его, как мясо. Охрана Шерзал, должно быть, уничтожила это место, пока мы были в пути. Это все, что я знаю. И я вернулся сюда в первый раз. Я приехал вчера вечером.

— Так почему же они не пришли за мной? Почему не поймали нас на дороге? — Кулаки Ноны сжались при этой мысли, ногти впились в ладонь. Пусть они придут сейчас.

— Я уверен, что они... — Гилджон перевернулся, пытаясь высвободить руки. — Я в своей собственной чертовой клетке?

Нона стукнула по прутьям решетки:

— Почему они не погнались за нами?

— Черт! — Гилджон ударился головой о пол повозки. — Хорошая штука этот гротон. Такое чувство, будто я плыву по миру.

Нона снова стукнула.

— Они действительно преследовали нас! Я уверен, что они так и делали. Но Шерзал пронюхала о лучшей перспективе. Держу пари, что-то такое, на что указал ей Онастас. И вместо этого она обратила на это все свое внимание.

Зоул, решила Нона. Избранная спасла ей жизнь еще до того, как они встретились.

— Кто тебя послал и как ты меня нашел?

— Меня послало число.

Нона покачала головой. У гротона был свой язык.

— Меня послало число сто. Сто золотых соверенов.

— Они объявили награду? — Размер ошеломил ее. Гилджон заполнил свою клетку меньше чем за один соверен.

— Слишком большое число, чтобы я мог его игнорировать, девочка. У старого Гилджона наступили тяжелые времена. Да, это так. Ты и твои маленькие друзья были самой богатой добычей, которую я когда-либо ловил. Никогда не находил похожих на вас. — Он перевернулся на спину, уставившись в небо единственным глазом. — А кто лучше меня будет охотиться на тебя? Я знал, откуда ты. Знал, что ты вернешься. Беглецы всегда так делают. Потратил последнюю монету на то, чтобы заставить тебя молчать, пришел сюда, подождал. Думал, мой лучший шанс будет, когда ты увидишь, что произошло. Мгновение потрясения. Думал, мне хватит. Один выстрел. Один пленник. Сто делим на один. Я сыграл... и проиграл.

Убей его.

Нона нахмурилась. Гилджон перекатился на ее сторону повозки и схватился за решетку.

— Где я? — Растерянность в его голосе, наркотик снова подействовал. — Я в своей собственной клетке?

— Мы все в ней, — сказала Нона.

— Если ты меня отпустишь, я не скажу, что видел тебя. — Гилджон встретился с ней взглядом. Казалось, ясность его сознания приходила и уходила волнами.

— Скажешь, если там будут деньги, — пробормотала Нона. Ее охватила печаль. Деревня и похититель детей не были вещами, которые она ценила или даже любила, но они были ее вещами, частью ее собственной истории, и ты не можешь выбирать их, когда ты ребенок. Теперь они оба лежали разрушенные, каждый по-своему. Что-то вышло из Гилджона. Возможно, оно вышло в тот день, когда первосвященник унизил его и забил Четыре-ноги до смерти. Возможно, оно оставляло его немного каждый год, начиная с того дня, когда он появился в ее жизни, возможно, это началось в тот день, когда Скифроул забрал его глаз.

Гилджон снова вцепился в решетку и уставился на нее, теперь их разделяло меньше ярда.

Убей его! Даже ты должна понимать, что этого нужно убить. Он предаст тебя, не задумываясь. Он собирался отдать тебя твоим врагам!

Ты прав.

Нона сосредоточилась, и четыре дефект-клинка на мгновение замерцали, выпрыгнув из ее пальцев.

— Ты бы равнодушно смотрел, как меня убивают, похититель детей, и только для того, чтобы положить монету в карман.

С рычанием Нона метнулась вперед. Прутья решетки перед лицом Гилджона рассыпались на части.

— Ты больше не будешь охотиться на меня.

Похититель детей ничего не ответил, только смотрел, как из пореза на кончике его носа капает кровь. Нона наклонилась и подняла один из обрубков, деревянный диск, тоньше ее пальца, примерно дюймов двух в поперечнике. Она достала из кармана кошелек похитителя детей и положила диск в нее, как будто это была очень крупная монета.

— Твоя. — Она бросила кошелек в клетку.

И ушла.

Ты просто бросаешь его?

Да.

Он тебя продаст! Опять!

Да.

Ты сошла с ума!

Может быть. Нона пожала плечами. Я действительно слышу голоса в своей голове.

23

НАСТОЯТЕЛЬНИЦА СТЕКЛО

— ДЕВОЧКА В БЕЗОПАСНОСТИ? — Даже в кабинете собственного дома Стекло больше не называла ее имени. Тех, кто был по рангу ниже инквизитора, называли «наблюдателями», но на самом деле они чаще бывали слушателями, и у них это хорошо получалось.

— Безопасность — слишком сильное слово, — сказала Сестра Яблоко. — Но она ушла. Друг уверяет меня, что девочка покинула Скалу целой и невредимой. — Сестра Сало, стоявшая за спиной Сестры Яблоко, ничего не сказала, но ее плечи немного расслабились. Стеклу это «немного» сказало о многом.

Стекло кивнула. Отныне Чайник будет докладывать только Яблоку, а та —приносить вести в большой дом. У Ноны хватило здравого смысла бежать, хотя инстинкты подсказывали ей, что нужно сражаться. Чайник проследила, чтобы девочка убежала. Конечно, она побежит обратно к той коллекции грязных палок, в которой ее купил похититель детей. Для этого не нужно было хорошо соображать. Даже Пелтер догадается об этом. Инквизиции потребуется некоторое время, чтобы найти похитителя детей — возможно, слишком много времени, — но без него они никогда не обнаружат деревню.

Сестра Сало кашлянула, возвращая Стекло к действительности:

— Настоятельница, вы должны действовать. Брат Пелтер не уйдет отсюда, пока не докопается до вас. Если он не сможет найти ничего конкретного, то сделает свое дело из недомолвок и сплетен. Это не имеет значения.

— Я уже действую, сестра. — Стекло осталась стоять у окна. — Я наблюдаю за наблюдателями. — Она улыбнулась старой шутке. — Отсюда я вижу двоих. Один следует за Сестрой Хризантемой в направлении необходимости. Я боюсь, что он может быть разочарован, если надеется, что какие-то секреты будут утоплены.

— Я имею в виду действие! Первосвященник...

— Первосвященник изо всех сил пытается удержаться во главе Церкви, — сказала Стекло. — Лед смыкается, император это чувствует. В такие времена доверие вытесняется, и мы набираем силу для себя. Не требуется особого воображения, чтобы понять — Крусикэл может принять мантию Невиса и провозгласить себя не только императором, но и первосвященником. Невис скорее готов потерять Сладкое Милосердие, чем все. Он потеряет дюжину монастырей, мужских и женских, и все еще будет считать себя на коне.

— Тогда прямое действие. — Сестра Яблоко задумчиво заправила рыжий завиток в свой головной убор, словно выбирая подходящее оружие для этой работы. — Пелтер — всего лишь один мужчина, которого мы могли бы...