Трон Валузии - Андрей Легостаев

Паук отстранил женщину и, держа в руке кубок с вином, подошел к связанному Куллу. Придирчиво осмотрел веревки и крикнул:

— Выпей еще вина, Шишак, а то тебе мерещится то, чего и нет. Куда они от нас денутся? Пусть пока на солнце повялятся. Хочешь вина, герой?

Паук ткнул краем кубка в губы Кулла, от удара выступила кровь, по всему лицу потекло расплеснутое вино.

Кулл посмотрел в глаза разбойника и плюнул ему в лицо.

— Ах, ты, гнида!..

Паук с силой врезал Куллу в грудь — тысяча солнц взорвалась в глазах атланта. Следующий удар был в подбородок — легко попасть точно, когда противник привязан. Еще один удар пришелся в бок, где печень.

Кулл стиснул зубы, чтобы не застонать и не доставить разбойнику удовольствия.

— Считай это разминкой, — злорадно усмехнулся Харкл. — Но будет и полноценное представление. Некогда мне с тобой сейчас заниматься, есть дела поважнее. Кавалеры первых обслуживают дам. Но ты не расстраивайся, твой час придет. Попрейте пока оба на солнышке.

Солнце действительно палило нещадно, но ко всему привычные варвары не обращали на это внимания, они ждали удобного мгновения, моля Валку и Хотата, чтобы послали шанс. Один-единственный. Все остальное они сделают сами.

— Да вы пейте вино, пейте, оно очень вкусное, — все приговаривали, натужно улыбаясь, две женщины.

Паук подошел к фургону сзади, откинул полог и заглянул внутрь.

— Мухобой, Винтарь, ну-ка выкатите бочки оттуда, — приказал он. — Все там побываем. По очереди…

— Паук, что с тобой? — воскликнул один из разбойников, указывая на главаря.

— Что? О чем ты, Носарь? — удивленно спросил Харкл-паук и вдруг схватился двумя руками за голову.

Волосинки с бровей летали в воздухе, как пушинки, волосы с головы, посыпались, словно сено из-под шляпы огородного чучела.

— Давай! — шепнул Кулл Брулу и они, напрягая мускулы, упираясь спинами в дерево колес, что есть мочи рванули путы.

Кулл порвал веревки на правой, как и предполагал, пикт — на обоих. Они упали когда лопнули путы. Привязанные к колесам и за ноги, они встали в дурацких позах и, пока изумленные разбойники с ужасом смотрели на своего предводителя, быстро развязали путы на ногах.

Кулл сразу хотел кинуться на бандитов, но Брул дернул его за рукав, указывая на мертвых стражников с мечами в руках.

Несколько мгновений — и оба были вооружены. Резко развернулись к разбойникам.

— Отойдите… купцы! — крикнул Кулл.

Как обращаться к женщинам он просто не знал, но раз уж подрядился охранять их за два куллашика, то уж обязан защищать их. Так или иначе ему надо было по-своему поговорить с этим Пауком, и вырвать его вместе с паутиной из солнечного прекрасья этих гор.

Его крик к купцам потонул в громком вопле ужаса разбойников — кто-то упал, держась за живот, кто-то схватился за глаза и меж пальцев его текла кровь, кто-то трясся, словно в безумной лихорадке. И все кричали от боли, кто визжал, хуже женщины, кто рычал как раненый тигр.

— Не подходите к ним! — закричала Куллу и Брулу одна из женщин и обе отбежали от фургона. — Не подходите… — тихо повторила она.

— Что это с ними? — глухо спросил пикт.

— Это не вино, — сказала медноволосая. — Это — кровь мертвых богов. Мы везем его из Храма Мертвых Богов, куда простым смертным вход воспрещен…

— Стойте здесь, — жестко сказала вторая женщина и потянула подругу за локоть.

Обе скрылись в первом фургоне, но Кулл даже не обратил на них внимания, он не мог отвести взгляда от десятка разбойников, корчившихся подле бочки с таким притягательным на вид красным вином. Брул стоял рядом, сжимая в руке меч — пораженный, он даже открыл от удивления рот, подобного он не видел никогда в жизни.

Страшное зелье, такое сладкое на вкус, действовало на испивших его по-разному — кого-то адское пламя сжигало изнутри и у него проступили на потемневшем лбу кровавые капли пота; у кого-то вытекли глаза и кожа, словно отяжелев в тысячи раз стекла вниз, оставив голый скелет с вываливающимися внутренностями; одного из разбойников раздуло до невероятных размеров, он стал похож на мыльный пузырь и его оторвало от земли, приподняло на несколько ярдов и, наконец, он лопнул забрызгивая ошметками фургон и окружающих; кто-то превратился в чавкающую кашу, потеряв всякую форму и громко лопались вздувающиеся в луже, где плавали одежды, отвратительные пузыри.

Харкл-Паук, который больше всех успел выпить вина и с которым первым начались метаморфозы, уже совершенно не был похож на человека — черный, ставший вроде даже на голову выше, с горящими желтым огнем глазами (ну точно как во сне Кулла у уродцев между колонн), он сжимал в руке меч, со рта стекала ядовитая тягучая слюна.

Он уставился на Кулла и пошел на него, приподняв меч для удара и не замечая, как с него кусками отваливается плоть.

Женщины, которые были переодеты купцами, выскочили из первого фургона, успевшие одеть какие-то странные широкие шаровары и куртки, плотно закрывающие шею и руки.

— Не вступай с ним в бой! — закричала медноволосая Куллу. — Отступи!..

Чудовище, некогда бывшее предводителем разбойников Харклом-Пауком тупо и неумолимо надвигалось на атланта. Кулл поднял для зашиты меч, взятый у мертвого стражника. Никудышный надо сказать меч, но все лучше, чем голые руки.

— Бегите же! — кричали уже обе женщины, державшиеся на безопасном расстоянии и в любое мгновение готовые отбежать еще дальше. — Бегите, любое его прикосновение может оказаться смертельным!

Но Кулл не желал отступать. Тем более, что Паук отобрал у него драгоценную реликвию, которую следует вернуть во что бы то ни стало. Да дело даже не в реликвии — пронеслось в голове — а в том, что он царь и не может позволить, чтобы этакое чудище шлялось по горам Валузии.

Кулл прыгнул вперед и влево, желая зайти чудовищу с тыла, но бывший разбойник неожиданно проворно развернулся и взмахнул клинком — металл просвистел в нескольких дюймах от груди Кулла.

Атлант не растерялся — подпрыгнул, одновременно нанося боковой удар, в который вложил всю силу.

Обыкновенно после таких ударов голова врага слетала с шеи, но меч в руках атланта, словно ударился о камень и сломался.

Кулла занесло по инерции и он обеими ногами вляпался в жижу, в которую превратились некоторые разбойники.

Черный тощий гигант развернулся к нему — полуотрубленная голова висела на обугленной плоти затылком вниз. Но чудовище вновь надвигалось на атланта.

Кулл боком выскочил прочь из лужи — поскользнуться в самый ответственный момент ему совершенно не улыбалось. Чудовище неотвратимо следовало за ним, словно жаждало отомстить за собственную смерть и смерть товарищей, тех что погибли сегодня из-за подлого обмана лже-купцов, и тех, что положили вчера Кулл с Брулом и ныне погибшие трое Алых Убийц.