Девять драконов - Майкл Коннелли

— Человек за конторкой.

Сун кивнул.

— Он нас подставил, Сун Йи. Он увидел деньги и выдал нас. Я оказался так глуп.

— Это была ошибка.

Сун явно оставил свои гневные обвинения, что выкрикивал недавно на лестнице, но Босх не собирался прощать себя. Элеонор погибла по его вине. Это он навлек на нее смерть.

— Да, ошибка, но не я за нее расплатился.

Он вытащил из кармана пиджака нож с лезвием на пружине и, забрав с заднего сиденья одеяло, отрезал от него длинную полоску и обмотал ею руку.

Потом Гарри развернул рукав рубашки, от локтя до манжеты весь пропитавшийся кровью, и снова надел пиджак. К счастью, пиджак был черный и пятна крови не бросались в глаза.

По мере того как они ехали через Цзюлун к северу, городская духота и скученность стремительно возрастали. Все как в любом мегаполисе, подумал Босх. Чем дальше от мест, где делают и тратят деньги, тем тяжелее и безысходнее окружающая картина.

— Расскажи мне о Туен Мун, — попросил он Суна.

— Большая скученность, даже для Китая, — ответил тот. — Крутой район.

— В смысле триад?

— Да. Это нехорошее место для твоей дочери.

Босх и не рассчитывал на то, что оно окажется хорошим, но увидел в этом один положительный момент. Трудно незаметно привезти туда и удерживать белую девочку. Если Мэделин упрятали в Туен Мун, он ее отыщет. Они ее отыщут.

31

За последние пять лет единственными финансовыми вложениями Гарри Босха в содержание дочери были: оплата ее поездок в Лос-Анджелес, снабжение время от времени карманными деньгами и ежегодный чек на двенадцать тысяч долларов для покрытия половины платы за обучение в элитарной академии Хэппи-Вэлли. Этот последний вклад не был результатом какого-либо требования со стороны его бывшей жены. Элеонор Уиш сама хорошо зарабатывала и ни разу не попросила у Босха, прямо или косвенно, по юридическим каналам, хоть доллар на содержание их ребенка. Но Босх ощущал внутреннюю потребность помогать и требовал, чтобы ему разрешили вносить свою лепту в какой-то форме. Участие в оплате школьного образования дочери позволило ему — прав он был тут или нет — чувствовать, что он играет некую важную роль в ее воспитании.

В результате он как родитель постепенно все активнее участвовал в ее занятиях. Будь то при личном общении, во время его приездов в Гонконг или каждым воскресным утром во время их еженедельных телефонных разговоров — привычным делом для Босха стало обсуждение школьных занятий Мэделин, текущих обязанностей и успехов.

Побочным эффектом этого стало то, что он расширил свои школьные знания истории Гонконга. Так, он узнал, что то место, куда он сейчас держал путь — так называемая Новая территория, — в сущности, не являло собой нечто новое для Гонконга. Обширные площади, окружающие полуостров Цзюлун, были более века назад арендованы британской колонией Гонконг у Цинской династии — в качестве буфера против внешних посягательств. Когда же в 1997 году срок аренды истек и суверенитет над Гонконгом был передан Китайской Народной Республике, Новая территория осталась в составе так называемого Особого административного района,[10] что позволило Гонконгу продолжить функционировать в качестве одного из мировых финансовых и культурных центров уникального места, где Запад сходится с Востоком.

Новые земли представляли собой обширный и преимущественно сельскохозяйственный регион, но с созданными по указу правительства поселками городского типа, густо населенными беднейшими и самыми малообразованными гражданами. Уровень преступности здесь был выше, а уровень благосостояния ниже, чем в других местах. Авторитет триад среди тамошнего населения был высок. Туен Мун был одним из таких районов.

— В моем детстве здесь обитали пираты, — пояснил Сун, нарушая долгое молчание.

Они как раз въезжали в городскую зону по скоростной автостраде. На протяжении предыдущих двадцати минут оба были погружены в свои думы. Босх смотрел на проносившиеся за окном бесконечные ряды многоэтажных жилых комплексов, столь казенно-однообразных, что было ясно: они построены по заказу правительства и являются муниципальными жилыми массивами. Их окружали холмы, густо застроенные более старыми и меньшего размера домами. Здесь все отличалось от великолепного архитектурного ландшафта, характерного для центральной части города. Застройка была однообразной и унылой: старые рыбацкие деревни, превращенные в нагромождение высотных спальных кварталов.

— Что ты хочешь этим сказать? Ты родом из Туен Мун?

— Да, я здесь вырос. Жил до двадцати одного года.

— Ты был членом триады, Сун Йи?

Сун не ответил. Он сделал вид, что слишком занят включением сигнала поворота и отлаживанием зеркала заднего обзора и вообще не может отвлекаться во время съезда с автострады.

— Мне в принципе все равно, — пояснил Босх. — Меня заботит единственная вещь.

Сун кивнул.

— Мы ее найдем.

— Я знаю.

Они уже пересекли реку и въехали в своего рода урбанистический каньон, образованный сорокаэтажными зданиями, стоящими по обеим сторонам улицы.

— Что там насчет пиратов? — спросил Босх. — Кто это были такие?

— Контрабандисты. Они поднимались по реке от Южно-Китайского моря. Контролировали всю реку.

Босх невольно задумался над возможным подтекстом того, что поведал ему Сун.

— И чем же они промышляли?

— Всем. Привозили сюда оружие, наркотики. Людей.

— А что они вывозят теперь?

Сун ответил, выдержав долгую паузу.

— Электронику. Американские видеодиски. Иногда детей. Девочек и мальчиков.

— А куда отправляют?

— Когда как.

— Для чего?

— Для чего потребуется. Иногда это секс. Иногда — внутренние органы. Многие жители материкового Китая покупают мальчиков, потому что у них нет сыновей.

Босх вспомнил о скомканном клочке туалетной бумаги с кровавым пятном. Элеонор сразу же пришла к тому выводу, что они вкололи Мэделин наркотик, с тем чтобы легче было ею манипулировать. Теперь он подумал, что могла иметь место не инъекция, а, наоборот, взятие крови на анализ для определения группы. А комочек бумаги мог послужить тампоном, используемым для остановки кровотечения после извлечения иглы.

— Она была бы очень ценной добычей, не так ли?

— Да.

Босх закрыл глаза. Все менялось. Похитители его дочери могли не просто удерживать ее как заложницу, с тем чтобы отпустить, когда Босх в Лос-Анджелесе освободит Чанга. Вполне возможно, они готовились переправить ее куда-то в другое место или продать в страшный темный мир, откуда нет возврата. Босх постарался отогнать от себя эти мысли. Он принялся сосредоточенно смотреть в боковое окно.

— У нас еще есть время, — произнес он, прекрасно понимая, что обращается скорее к самому себе, чем к Суну. — С ней еще ничего не случилось. Они не станут ничего делать, пока не дождутся вестей из Лос-Анджелеса. Даже если в их планы вовсе не входит ее возвращать, они пока не успели ничего сделать.

Босх повернулся и посмотрел на Суна, как бы ища поддержки, и тот согласно кивнул.

— Мы ее найдем, — сказал он.

Босх завел руку за поясницу и достал пистолет, взятый у одного из убитых бандитов в «Чунцин-мэншнз». Он первый раз осматривал его и тотчас узнал марку оружия.

— Я думаю, ты был прав: те парни вьетнамцы, — задумчиво сказал он.

Сун бросил взгляд на оружие и снова сосредоточился на дороге.

— Пожалуйста, не стреляй в машине, — попросил он.

Несмотря на все произошедшее, Босх не мог сдержать улыбки.

— Не буду. Мне и не требуется. Я и так знаю, как им пользоваться, и сомневаюсь, что тот парень носил при себе бутафорское оружие.

Держа пистолет в левой руке, Босх посмотрел через прицел вниз, на пол, потом поднес ближе к глазам и снова внимательно осмотрел. Это был «кольт» американского производства, 45-го калибра, модель 1911A1. Когда-то он носил точно такой же. Это было почти сорок лет назад — тогда, будучи солдатом во Вьетнаме, он выискивал и убивал вьетконговцев в туннелях.[11]

Босх извлек магазин и дополнительный патрон из казенника. Таким образом, у него имелось восемь патронов. Он несколько раз проверил затворный механизм и занялся перезарядкой. Внезапно он остановился, заметив что-то нацарапанное на обойме, и поднес ее поближе к глазам, чтобы прочитать.

На черной стальной поверхности вручную были выгравированы инициалы и цифры, но они почти стерлись. Развернув поверхность под другим углом к свету, Босх прочитал: «Дж. Ф. Э. 4 сп. 27-й».

Как-то вдруг разом Босх вспомнил, с каким трепетом и заботой относились все «туннельные крысы», как они называли себя, к своему оружию и боеприпасам. Когда все, чем располагаешь, спускаясь в ад, — это твой 45-й, фонарик и четыре дополнительные обоймы, ты дважды все проверишь, а потом перепроверишь еще раз. В земляном туннеле, на глубине тысячи футов совсем не хочется обнаружить, что пистолет заклинило, патроны подмокли, а батарейки сдохли. Босх и его товарищи помечали и оберегали свои обоймы так же, как солдаты на поверхности оберегали свои сигареты и журналы «Плейбой».