Душитель - Уильям Лэндей

— Нет, голубчик, я сама справлюсь.

— Уверены? Пакет тяжелый.

— Да.

— Так давайте я вам помогу, не упрямьтесь. — Он прижал пакеты с покупками к груди и поднял все сразу. — Куда нести?

— Э… вы уверены, что не уроните?

— Конечно, не уроню. «Лишь отвагу напряги, удастся все!»

Маргарет взглянула на него.

— А вы не местный. Иначе бы я вас знала.

— Не местный. Но все равно рад помочь.

— Значит, вы настоящий джентльмен, — тепло отозвалась Маргарет. Она достала ключи и пошла к крыльцу.

— Мне нравится это баскетбольное кольцо, — дружелюбно сказал незнакомец, не сводя глаз с ее лодыжек.

— Да. Здесь играют мои дети.

— Я и сам обожаю баскетбол.

— Правда?

— Боюсь, я не очень хороший игрок. Скорее, болельщик. Но мне действительно нравится. В том-то и дело, наверное, — надо любить то, что делаешь.

— Конечно.

— Те, кто преуспевает в жизни, оставляют заметный след… У них есть то, чего недостает обычным людям, — энтузиазм.

— Думаю, вы правы. Как вас зовут?

— Курт.

— Курт… а дальше?

— Линдстром.

— Что это за фамилия? Немецкая?

— Шведская.

— Прежде я никогда не встречала шведов.

— Мой прапрадед был шведом. Я полукровка.

— Все мы полукровки. Одному Господу ведомо, у кого какие предки.

— Да.

Маргарет отперла дверь. Раньше она бы ни за что не пустила в дом постороннего. Но де Сальво за решеткой, жизнь начала возвращаться в нормальное русло. Она сказала:

— Кухня вон там.

Курт прошел через гостиную с пакетами в обнимку, поглядывая по сторонам. Кушетка, камин, телевизор, лестница. На кухне он положил пакеты на стол и на мгновение задержался, чтобы осмотреться и здесь.

Маргарет, стоя на пороге, сказала:

— Спасибо. Вы настоящий джентльмен.

— Можно стакан воды?

— Конечно.

Она жестом попросила его отодвинуться от дверцы шкафа, где стояли стаканы. Курт отошел. Маргарет достала стакан и налила воды. Она почувствовала, что гость не сводит с нее глаз. Левая рука Маргарет инстинктивно прикрыла шею (женщина замаскировала этот жест, делая вид, что поправляет волосы за ухом). Она протянула Курту стакан и отошла к столу, чтобы между ними оставалось некоторое расстояние.

— Прекрасный старый дом, — сказал Курт.

— Ничего особенного.

— Не нужно быть особенным для того, чтобы быть прекрасным. Сколько ему лет?

— Не знаю.

— Как вас зовут?

— Маргарет Дэйли.

— Маргарет. Чудесно. Как принцессу. — Он отхлебнул воды, и его взгляд снова забегал по кухне. Тостер, тяжелая доска на столе, ваза граненого стекла на подоконнике. Курт подошел к стене, чтобы посмотреть фотографии.

— Это ваша семья?

— Да.

— Трое сыновей?

— Да.

— Просто красавцы. А это ваш муж?

— Да. Джо.

— А где он теперь?

— Умер.

— Соболезную.

Маргарет пощелкала языком.

— Что ж, спасибо, что донесли покупки. Не знаю, что бы я без вас делала.

Курт снова взглянул на нее, потом опустил глаза и принялся рассматривать грудь Маргарет.

— Ничего особенного. — Он отвел со лба прядь волос. — Могу я помочь чем-нибудь еще? Что-нибудь починить? В старых домах обычно многое ломается. Я неплохой мастер.

— Нет, ничего чинить не нужно.

— Можно хотя бы взглянуть?

— Нет, все в порядке.

— Тогда ладно. — Курт поставил полупустой стакан на стол рядом с Маргарет и отошел. — Полагаю, мне пора откланяться.

Она скрестила руки на груди и кивнула.

— Маргарет, можно вас спросить?.. Вы не носите кольца.

— О! — Она взглянула на палец, с которого еще не сошел отпечаток обручального кольца. — Я просто не люблю украшений. Они мешают.

— Ага. Понятно.

— Я вас провожу.

— Ладно. — На пороге кухни он жестом пропустил ее вперед.

— Нет-нет, пожалуйста, после вас.

Она подошла ближе, на расстояние вытянутой руки — кухня была маленькая, — и Курт снова шагнул к ней.

— Какая прелесть… — Он коснулся подвески, которую она носила, — золотого распятия с орнаментом в виде завитков. Маргарет почувствовала, как Курт коснулся ее сухой и прохладной кожи в вырезе платья, над ключицами, — сначала ногтями, потом загрубевшими костяшками. — Откуда это у вас?

Маргарет слегка подалась назад, а потом решила, что парень ведет себя не угрожающе, а просто слегка непристойно. Она с радостью выдворит его из дому, но Маргарет вовсе не хотелось впоследствии вспоминать об этом визите как о чем-то устрашающем. Курт не сделал ничего, что могло бы ее встревожить. Беспокойство могло быть всего лишь результатом старческой подозрительности. Маргарет попыталась отмахнуться от этого ощущения. Она не так уж стара. Ничуть не похожа на беззащитную, беспомощную старушку. Разумеется, в прикосновении Курта крылось нечто сексуальное, но для этого она уж точно слишком стара, а Курт — чересчур женоподобен. Возможно, гомосексуалист. Маргарет представила, как трое ее сыновей смеются над предположением, что молодой мужчина способен ею увлечься. Поэтому она сознательно решила не злиться на Курта, а просто проигнорировать его жест. Она вынула крестик из руки гостя, отодвинулась и ответила:

— Не важно откуда, не помню.

— Жаль. Я подумал, что моей маме такой бы понравился.

— Не помню, где я его купила.

Она открыла входную дверь. Было таким облегчением услышать шум улицы и увидеть свет. Теперь по крайней мере они были не одни.

— Простите, Маргарет. Я что-то сделал не так?

— Нет.

— Вы, кажется, расстроены.

— Просто у меня дела.

— Ну ладно. — Он протянул ей розовую ладонь для рукопожатия. — Было очень приятно с вами познакомиться. Может быть, еще увидимся. Например, на улице.

Маргарет на мгновение замялась, а потом коротко пожала ему руку, теплота ладони ее удивила.

— Может быть.

Курт вновь дружелюбно ухмыльнулся и спустился с крыльца своей странной подпрыгивающей походкой.

Маргарет заперла дверь и тихонько, чтобы он не услышал, заложила цепочку.

Она привыкла видеть в сыновьях различные черты Джо-старшего, так что вместе ее мальчики, точно триптих или трюмо, создавали образ отца. Вспыльчивость Джо и ловкость Рики — они унаследовали эти качества от ее мужа, хотя в Джо-старшем они были лишь гранями личности. Меланхоличность Майкла тоже была отцовской, хотя Джо-старший лучше умел справляться с унынием. Маргарет не знала, как реагировать на эту склонность в Майкле, — для этого у нее недоставало чуткости, и она это понимала. И все-таки она неизбежно замечала, как привлекательна душевная сложность сына. Меланхолия — типично ирландская черта (может быть, единственная подлинно ирландская), а еще он был мстителен, и матери это тоже нравилось, она ощущала это, даже когда дела у него шли хорошо и он переехал в пригород, сделавшись похожим на гарвардских янки (в той же мере, как цветные порой похожи на белых). И все-таки в Майкле оставался ирландский фатализм, нечто хмурое, что было присуще ему всегда.

Именно с Майклом мать поделилась тревогой по поводу этого странного парня — Курта Линдстрома. Она дождалась вечера, позвонила сыну и по своей привычке немедленно начала: «Со мной тут случилась одна странная вещь…» Маргарет, настоящая крепость, не выдала своего беспокойства; даже внезапную смерть мужа она перенесла без рыданий и жалости к себе. Но косвенно она сигнализировала: что-то не так. Реакция Майкла удивила Маргарет: он велел матери позвонить Джо, чтобы тот ее забрал. Майкл намеревался лично поговорить с Линдстромом и вправить ему мозги. Возможно, он захватит с собой и Рики. Слова и тон были настолько ему несвойственны, что Маргарет терялась в догадках. За все время их краткого разговора Майкл так и не объяснил, что за человек Курт Линдстром.

Она подчинилась, как и Джо, который приехал почти немедленно. Главенство в семье, без всяких споров, явно переходило к застенчивому мнительному Майклу, который меньше всего желал командовать и, по мнению Маргарет, никак не подходил для такой роли. Она вспомнила, как в четырехлетнем возрасте он заболел менингитом. Шансы выжить были пятьдесят на пятьдесят. Маргарет помнила, как Майкл лежал на больничной кровати, мучительно выгибая спину, точно раненое животное. Он выжил, и отец сказал, что это признак внутренней силы. Маргарет рассудила иначе: ее средний сын слаб и уязвим. По сравнению с братьями — все равно что левретка рядом с двумя несокрушимыми мастифами.

Но теперь именно Майкл отдавал приказы.

А Маргарет? Она еще не стара, но старомодна. Сыновья больше не приходят к ней за советом, не нуждаются в ее мнении. Если бы Джо-старший был жив… Что ж, нет смысла об этом думать. Не важно, что было бы, «если». Важно лишь то, что есть. Для нее настало время подчиняться сыновьям. Ну и ладно. Хорошо. Да будет так. Но Маргарет решила поделиться этими мыслями с Брэнданом. Просто ужас, как ведет себя молодое поколение, готовое сменить стариков.