За того парня… - Валентин Егоров

Бегом, догнав эту группу командиров, лейтенант Любимов ловко развернулся лицом, вытянулся и, приложив правую руку к пилотке, доложился майору о своем прибытии. Когда тот удивленно на него посмотрел, Артур Любимов протянул ему свои документы о командировании в распоряжение кадров Северо-западного фронта. Майор мгновенно уловил суть ситуации, на секунду задумался, а затем обратился к капитану в своей группе и попросил его помочь лейтенанту Любимову добраться до фронта. Таким неожиданным образом Артуру Любимову удалось попасть в воинский эшелон, следующий по маршруту Москва — Ленинград — Волхов.

Командир батальона связи 2-й ударной армии капитан Николай Теплицин весьма благосклонно отнесся к отправляющемуся на фронт лейтенанту Любимову и выделил ему целое купе в своем купейном вагоне, который возглавлял этот воинский эшелон, в котором разместилось командование батальона связи. Они договорились встретиться вечерком и хорошенько поговорить, когда эшелон будет в пути на Ленинград. Капитан Теплицин отправился по своим делам, а лейтенант Любимов вышел на перрон из тамбура вагона. Часовой у вагона видел его вместе с командиром батальона, поэтому ни в чем лейтенанту не препятствовал.

Эшелон стоял на крайнем пути, одно стороной прямо вдоль вокзального забора, а другой стороной к перрону, по которому люди, так и не попавшие в эшелон, с опущенными головами возвращались в зал ожидания вокзала. Лейтенанту Любимову показалось, что в этой толпе гражданских лиц пару раз мелькнуло лицо одного великовозрастного уркагана, с огромной кепкой на голове и величайшими штанами клешами, который последний час постоянно вертелся вокруг него. Капитан перед уходом по делам, намекнул о том, что эшелон отправится в девять часов вечера, времени было более чем достаточно для того, чтобы смотаться в зал ожидания вокзала и вовремя вернуться к вагону, но какое-то внутреннее чувство остановило Артура Любимова от такого поступка.

Только начинало темнеть, а часовой поинтересовался, нет ли, у лейтенанта, чего-либо покурить?! Артур вдруг вспомнил о том, что в его сидоре должен лежать кисет с какой-то махоркой. Старый каптер госпиталя, выдавая обмундирование лейтенанта, этот кисет бросил в его сидор, при этом сказав, что махорка, как водка, на фронте всегда пригодится. Он сказал часовому, что сейчас вернется и пошел в свое купе проверить сидор, который был на месте и кисет с махоркой в сидоре тоже был. Он уже взялся за ручку своего купе, когда Артура прошибла мысль о том, что в его купе свежо и прохладно, но, когда он из него уходил в тамбур, то в его купе попахивало несвежими портянками. Лейтенант Любимов медленно и осторожно развернулся всем телом и увидел, что окно его купе опущено, чего просто не могло быть.

Мгновенно проведенное сканирование ему тут же показало, что трое неизвестных лиц находятся в четвертом вправо от него купе. Осторожно повернув ручку своего купе, лейтенант Любимов неуловимой тенью выскользнул в коридор вагона и на цыпочках начал красться к подозрительному купе. За несколько шагов до купе он остановился и прислушался, из пятого купе не слышалось ни единого звука. Подумав, Артур из плечевой кобуры вытащил "Вальтер Пк38" и снял его с предохранителя. В этот момент дверь пятого купе стремительно и с противным скрипом распахнулась и на его пороге выросла большая фигура красноармейца, который с громадным удивлением уставился своими желтыми глазами на застывшего в полусумраке вагонного коридора командира с пистолетом в руках. Как только красноармеец начал открывать рот для вопроса, то Артур размахнулся и рукояткой пистолета сильно врезал ему в висок. Послышался хруст височного хряща, красноармеец начал спиной заваливаться обратно в купе, но ему в спину ударили два выстрела. Любимов сделал небольшой шаг влево и, плотно прижавшись грудью к стенке следующего купе, двумя цокающими выстрелами из "Вальтера Пк38" прикончил человека, мелькнувшего в щели между стороной двери и телом убитого красноармейца.

Не задерживаясь ни на секунду, лейтенант Любимов тут же стремительно качнулся в противоположную от стенки купе сторону и в движении, когда находился прямо посередине раскрытой двери купе, снова произвел, но на этот раз три выстрела по пространству левой половины этого купе. Послышался стон и падение на пол тела человека. На какую-то долю секунды глаза лейтенанта вошли в контакт с глазами еще одного человека, который находился за пределами купе по ту сторону оконного стекла. Пальцы руки сработали сами собой, загремели выстрелы "Вальтера Пк38", которые уже не прекращались, пока не кончились патроны в обойме пистолета.

Лейтенант Любимов еще стоял, плотно прижавшись спиной к стеклу окна вагона и держа в опущенной руке "Вальтер Пк38", когда в коридор купейного вагона набежали какие-то красноармейцы и командиры. Они, протискиваясь мимо лейтенанта, заглядывали в купе и сокрушительно кивали головами, видя окровавленные тела майора, капитана и рядового красноармейца Красной Армии. Затем с группой своих командиров прибежал капитан Теплицин и первым делом потребовал, чтобы один из его офицеров осмотрел бы купе.

Старлей в кирзовых сапогах прошелся по лужам крови и, не обращая внимания на кровь, начал рыться в каком-то кофре, стоящем на приоконном столике купе. Он удовлетворенно покивал головой, лямки кофра закинул себе кофр на плечи и, также шагая по лужам крови, вышел из этого купе. По коридору вагона он прошагал пару шагов, своим ключом открыл восьмое купе, вошел в него и тут же заперся на ключ, а у дверей купе на охранный пост встал боец с автоматом.

Капитан Теплицин отвел лейтенанта Любимова в сторону и тихо ему прошептал на ухо:

— Лейтенант, своим геройским поступком ты спас всех нас, все командование фронтового батальона связи. Кто бы мог подумать о том, что в родной столице у нас попытаются украсть фронтовую шифровальную машинку. Но ты об этом ни-ни, никому ни слова, а то сейчас синемундирники набегут и будут требовать объяснений, почему стрельба, почему убитые…, да потому что война, вот почему. Но они этого не поймут, так, что готовься брат к худшему, но мы тебя в обиду не дадим.

Ленинград встретил лейтенанта Любимова абсолютным спокойствием и показным миролюбием. На Московском вокзале даже и близко не наблюдалось того безобразия, что творился на Ленинградском в Москве. Никаких тебе там случайных лиц с гигантскими кепками на маленьких головах, повсюду девчонки в красных косынках и парни с противогазами на боку, которые внимательно следят за порядком в домах, на улицах и на площадях. Парни и девушки доброжелательны, хорошо воспитаны и на все вопросы знают ответы. Правда никто из этих парней и девушек так и не ответил на вопрос, где же находится штаб Северо-западного фронта, а подозрительными взглядами смотрели вслед лейтенанту РККА, задавшему такие провокационные вопросы.

Игра в викторину закончилась очень быстро, вскоре усиленный патруль милиционеров арестовал подозрительного лейтенанта и, не обыскивая и не проверяя документов, доставил его на центральный милицейский участок города. Там на участке его принялся допрашивать старший лейтенант милиции Василий Лицын, который всего вторую неделю служил в органах общественного правопорядка Ленинграда, куда его устроил друг отца парня. Из военкомата пришла повестка на призыв Василия в армию, а он в течение трех лет так и не сумел сдать ни одного вступительного экзамена в вуз, поэтому теперь ему грозила служба простым рядовым бойцом в армии, да еще в такое лихое, военное время. Вот папаша, начальник отдела Смольного, и договорился со своим старым другом о том, чтобы сыну воинскую службу заменили бы на службу в городской милиции. Тот своим приказом оформил парня на службу в милицию на центральном участке, где служили одни свои люди.

Увидев арестованного армейского лейтенанта, только что доставленного в участок, старший лейтенант милиции Василий Лицын почему-то решил, что это немецкий шпион. Допрашивая лейтенанта Любимова, он даже попытался провести допрос с пристрастием, но все это привело к весьма печальным результатам. Вовремя прибывшие офицеры НКВД извинились перед лейтенантом Любимовым и отправили его по правильному адресу, а с Василия Лицына сняли три командирских ромба, а его самого по повестке отправили на призыв в военкомат.

Сейчас Артур Любимов стоял перед усатым майором кадрового управления Северо-Западного фронта, слушал и не понимал, о чем ему говорит этот фронтовой кадровик. Заканчивался второй месяц войны, наши по всем направлениям и фронтам отступают, ему бы только воевать и бить немцем, а этот усач в военной форме ему о каких-то штрафниках рассказывает. Лейтенант Любимов собрался с силой воли и все же прислушался к тому, что так старательно майор Зубов пытался затолкать ему, как выпускнику тверского пехотного училища, в голову. А майор Зубов в это время думал о том, что парень, видимо, ему попался не промах, вон, как о нем местные энкэвэдэшники заботятся. Вчера к нему сам начальник оперативного отдела полка фронтовой охраны НКВД приходил и слезно попросил его за одного знакомого парнишку, лейтенанта, где-нибудь в Ленинграде командиром взвода пристроить.