Формула творения - Евгений Хейсканен

— Добрый день, господин Борский.

— Рад вас слышать, Джеймс. Обращайтесь, пожалуйста, ко мне по имени. Мы европейцы, да ещё и спаянные узами совместной борьбы с всеобщим злом.

— Конечно, Леонид, — улыбнулся Гольдман. — Мы в одной лодке. Первый мой вопрос, если позволите, касается достоверности информации об «Инсайде». Вы действительно уверены в том, что на мировую арену вышла неуловимая и необычайно технологичная террористическая организация?

— Я практически уверен в этом. Впрочем, моё руководство требует большей доказательности. Согласитесь — прежде чем стрелять из пушки по воробьям или из дробовика по слонам, важно определить характер цели и выбрать правильное оружие.

Сказав это, Леонид Борский лишний раз поздравил себя с тем, что может выражать на английском довольно сложные мысли. Да, он с некоторых пор готовил себя к политической карьере и не забывал, что язык Диккенса и Хаксли давно стал средством международного общения.

— Безусловно, — ответил Гольдман. — Единственное, что меня беспокоит в данном контексте — это время. Оно определённо заканчивается. Так же, как и кредит доверия международных институтов. Все требуют конкретных действий, а не глубокомысленных рассуждений. Мы обязаны обуздать ту силу, которая выпрыгнула, словно чёрт из табакерки на мировую арену, чем бы она ни являлась, — в голосе Гольдмана почувствовалось нетерпение.

— Согласен, Джеймс. Нужно захлопнуть этот ящик Пандоры. Вся проблема во взаимном недоверии между великими державами. Видимо, дают о себе знать корни холодной войны.

Постсоветская эпоха только подтвердила главный тезис геополитики: режимы приходят и уходят, но остаются незыблемыми геополитические интересы. Россия уже не Романовская империя и не часть Советского Союза, но с точки зрения Запада, по-прежнему стоит поперёк его геополитических устремлений. Запад не считает Россию полностью демократической страной и старается ограничить её во внешней политике. Иными словами, стратегия сдерживания России со стороны Запада, считающего себя оплотом демократии и правопорядка, продолжается. США развёртывают в Европе систему противоракетной обороны, Россия вынужденно ответила дислокацией зенитного комплекса «Искандер» в Калининградской области. Налицо новая гонка вооружений!

— Не кажется ли вам, Леонид, что рассуждая таким образом, мы будем играть на руку террористам? Лить воду на их мельницу? По-моему, основная задача «Инсайда» — раздуть противоречия между Западом и Востоком, довести их до состояния войны, а затем на обломках старого разрушенного мира построить свой собственный по принципам какой-нибудь ливийской Джамахирии.[36] Своеобразная смесь неофициальной диктатуры, разнокалиберных политических организаций, будто бы осуществляющих демократический процесс, и религиозного, а может быть, и атеистического фундаментализма.

— Верно, Джеймс, у меня нет возражений. Однако очень трудно убедить правительства соперничающих держав, что сейчас дело не в их кознях по отношению друг к другу, а в наличии социального вируса террористической войны, направленного на наше взаимоуничтожение. Нам необходимо доказать всему миру, что противоречия между Западом и Востоком не столь уж и глубоки, просто их усиленно пытаются раздуть такие силы, как «Инсайд», с которым мы и должны совместно бороться.

— Конечно. Я рад, что между нами царит взаимопонимание, но должен предупредить вас об одном крайне важном обстоятельстве. Несколько минут назад Интерпол получил новые данные. «Инсайд» готовит крупную акцию в районе Западной Швейцарии. Мы направим все наши оперативные возможности на выяснение характера задуманной террористами новой авантюры, а потом сообщим вам. Кстати, американцы усиленно ищут высокопоставленного предателя из АНБ, который создал канал для мощной хакерской DOS-атаки на российские сайты, принадлежащие силовым структурам. Чрезвычайно важно убедительными аргументами доказать российскому правительству, что хакерская атака не была спланирована американским руководством и не является операцией. АНБ, так же, как и то, что использование электромагнитного оружия в Москве, Петербурге и Петрозаводске не имеет ни малейшего отношения к ХААРПу или к чему-то подобному. Надеюсь, вы сами, Леонид, не верите в это?

— Нет, не верю. Но ведь электромагнитное оружие, применённое в российских городах, не имеет мировых аналогов. В России нет такого оружия. Единственная страна в мире, у которой оно может быть — это США, — ответил Борский.

— Здесь скрывается какая-то тайна, Леонид. Мы вместе с вами и с американцами должны её выяснить. Приложим же все силы именно для этого. Постарайтесь убедить российское руководство в непричастности Америки к тому, что случилось в России. От нас, деятелей спецслужб, порой зависит очень многое. Американцы сейчас проводят консультации с правительством Китая, также подозревающим Вашингтон в агрессивных действиях против Москвы. Китай планирует крупные военные учения. Япония и Южная Корея полны готовности ответить тем же. Иран и Северная Корея активизируют военные программы. Палестина стоит на грани новой арабо-израильской войны. Всё серьёзнее некуда. Наша цель — не допустить международного конфликта. Удачи вам, Леонид. Конец света не должен состояться!

— Мы этого не допустим, Джеймс. Да поможет нам Бог! — неожиданно сорвалось у Борского привычное для американских политиков заключительное напутствие.

— Да поможет нам Бог, — спокойно и уверенно ответил Гольдман.

Глава 47

Француз, похоже, и сам был рад откровенному разговору, а Артур обрадовался, что беседа с Венсаном начинает приобретать более очерченный вид. Вздохнув свободнее, он спросил:

— Мсье Венсан, мы уполномочены Интерполом и ФСБ России выяснить у вас всю правду об открытиях Александра Покрова. Такова наша причудливая миссия. Но я, спрашивая вас об этом, говорю, прежде всего, как его племянник, человек, которому очень важно узнать, что за тайна скрывается за именем моего дяди. Тайна, из-за которой пострадала моя память, из-за которой террористы почти полгода охотились за мной. Тайна, которая, насколько я понимаю, не давала покоя в жизни и вам.

— Да, да, я в курсе ваших проблем, Артур, — рассеянно, о чём-то глубоко задумавшись, отозвался Венсан, впервые назвав своего собеседника по имени. — Вы сильно пострадали. Особенно учитывая то, что вы, в сущности, были совершенно непричастны к этим тёмным делам, так как начало им было положено весьма давно. Если позволите, я вам расскажу всё, что мне известно.

Салмио энергично и с надеждой кивнул, а Велимир скрестил на груди руки. Это жест означал у него высшую степень внимания. Снова зазвучал глуховатый баритон Огюста Венсана:

— Всё началось с моего знакомства с вашим дядей. Это был замечательный учёный: пытливый ум и тонкая интуиция. Соединение мощного интеллекта и неиссякаемого интереса к физике. Знаете, в науке крайне важно не только наличие умственных способностей, хотя, конечно, это необходимое условие. Всё же не менее значимы заинтересованность, увлечённость, вдохновение. Иногда деятелей науки рисуют этакими рационалистами, лишёнными человеческих эмоций. Это, разумеется, обывательское заблуждение. Нужно быть учёным не только здесь, — Венсан показал на свой лоб. — Но и здесь тоже, — он коснулся левой части груди. Отпив воды из маленькой фарфоровой чашки, физик продолжил:

— Иными словами, принадлежность к науке является свойством души. Ваш дядя, господин Салмио, был именно таким. Он работал не за деньги и почёт. Вовсе нет. Скажу так: его, как бы подобные вещи ни звучали высокопарно, влекла истина. Давно, в середине прошлого века, будучи студентом Парижского университета, я был в Америке и общался с создателем теории относительности. Да, да, представьте себе! Для нас, молодых физиков, ещё не удостоенных диплома, он был божеством, небожителем. Окружающие ловили его слова, все его действия казались преисполненными особого сакрального смысла. Он был очень популярен, почти как эстрадная звезда. И вот после его лекции я набрался храбрости, подошёл к нему и спросил, что, по его мнению, самое главное в жизни и творчестве. И он ответил: «Самое прекрасное, что мы можем испытать — это ощущение тайны». Я думаю, он говорил о той самой тайне, которая ведёт к истине, является её предтечей. Ваш дядя и мой друг, Александр Покров, в своё время коснулся этой великой тайны, одной из главнейших в нашем мироздании…

Велимир нетерпеливо шевельнулся в кресле. «Видать, старик решил вернуться в колею придуманной в советском КГБ дезинформационной фишки», — вдруг подумал он и спросил:

— Мсье Венсан, что же всё-таки хотели получить от вас террористы?

Вопрос прозвучал резковато, и физик, прервав размеренный речитатив, строго посмотрел на югослава. В глазах Огюста Венсана зажглись насмешливые искры. Он лукаво улыбнулся: