Настольная книга по теологии. Библейский комментарий АСД Том 12 - Церковь христиан адвентистов седьмого дня

Опираясь на исходные предпосылки критицизма источников, критики форм исходили из того, что социологические силы общества (в их житейской обстановке) создавали форму и содержание христианских преданий и что этот материал прошел эволюцию от коротких и простых единиц до более объемных и сложных форм. Конкретная задача критиков форм заключалась в том, чтобы проанализировать различные формы или жанры библейской литературы (например, различные литературные формы в Псалтире), разбить их на предположительно меньшие изначально существовавшие устные единицы, а затем гипотетически реконструировать житейскую обстановку, которая породила эти формы.

В этом процессе реконструкции критики форм зачастую почти не обращают внимания на ясные высказывания Писания по поводу той жизненной обстановки, в которой происходили описываемые события. Так, вводные комментарии в Псалтири были объявлены более поздними вставками и, соответственно, исторически недостоверными.

Ни критики источников, ни критики форм начала двадцатого века на начальном этапе не уделяли большого внимания редакторам, которые, как считалось, собрали ранее существовавший материал и придавали ему окончательную форму: они считались компиляторами, которые практически не внесли в имевшийся материал никакого личного вклада. Однако эта ситуация изменилась в середине двадцатого века, когда в историческом критицизме возникла новая процедура: критицизм редакций (от немецкого Redaktionsgeschichte, дословно «история редакций»).

Три исследователя Нового Завета первыми использовали метод редакционного критицизма в своих исследованиях синоптических Евангелий: Г. Борнкамм (1948 г., Евангелие от Матфея), Ханс Концельманн (1954 г., Евангелие от Луки) и В. Марксен (1956 г., Евангелие от Марка). Они стали говорить о евангелистах как о полноценных теологах. Цель критика редакций заключалась в том, чтобы выявить и описать уникальную жизненную обстановку (социологические и богословские мотивы) библейских редакторов/писателей, которые побудили их сформировать, модифицировать или даже создать материал для включения в конечный продукт, вышедший из–под их пера. Базовая предпосылка, лежащая в основе этого подхода, заключается в том, что каждый библейский писатель имел уникальную теологию и жизненную обстановку, отличную, а возможно, даже противоположную той, которая была у других редакторов. Эта процедура бросает вызов идее единства Священного Писания, которое, как утверждается, имеет уже не одну, а множество разных, подчас противоречивых теологии.

Четвертая процедура в историческом критицизме называется историей традиций (от немецкого Traditionsgeschichte). Впервые разработанная Герхардом фон Радом в тридцатые годы прошлого столетия для Ветхого Завета, она опирается на критицизм форм и источников, пытаясь поэтапно проследить историю составления преданий во время их устной передачи из поколения в поколение, до их окончательного оформления в письменном виде. Когда приобрел популярность критицизм редакций, история традиций стала охватывать устные предания, письменные источники вплоть до окончательного оформления редактором. Основополагающая исходная предпосылка при таком подходе заключается в том, что каждое новое поколение по–новому истолковывает и переформирует материал.

Недавно появившаяся процедура историко–критического метода под названием критицизм канона представляет собой логическое завершение попытки гипотетически реконструировать историческое развитие библейского текста. Впервые разработанный Джеймсом Сандерсом в семидесятые и восьмидесятые годы, этот подход основывается на предшествующих процедурах, но сосредоточивается преимущественно на жизненной обстановке (социологических и теологических факторах), имевшей место в синагоге и Церкви, которая и предопределила последующий выбор документов для священного канона. Как и другие, данная историко–критическая процедура исходит из того, что процесс составления канона можно объяснить человеческими, присущими земному миру факторами без всяких ссылок на сверхъестественное Существо.

4. Другие критические подходы

Не так давно произошел сдвиг в критических исследованиях Библии в сторону разнообразных новых литературно–критических герменевтических методов. Обычно в этих процедурах не отвергаются результаты исторического критицизма и главный его принцип. Более того, вопросы, касающиеся исторического развития библейского текста, выносятся за скобки, и главное внимание сосредотачивается на конечной, канонической форме.

Многие из этих литературно–критических герменевтических методов фокусируются на конечной форме библейского текста как литературного произведения искусства. Эти методы включают в себя такие взаимно накладывающиеся процедуры, как риторический критицизм (Джеймс Мюленберг), новый литературный критицизм (Роберт Альтер), метод внимательного прочтения (Меир Вайс) и нарративный критицизм. Всем этим процедурам свойственно повышенное внимание к тексту как к законченному произведению искусства. При этом текст Библии обычно отделяется от истории и считается вымыслом или мифом со своей «независимой образной вселенной» и «имитацией реальности». Главное внимание уделяется различным литературным условностям, которые автор использует осознанно или неосознанно, когда превращает библейскую историю в произведение литературного искусства.

Еще один недавно разработанный синхронический метод (то есть метод исследования конечной формы текста) называется структурализмом. Библейский структурализм опирается на современную лингвистическую теорию Клода Леви–Строс. Он был разработан в США ученым Дэниэлом Паттом. Его главная цель — «расшифровать» текст, чтобы обнаружить подсознательные «глубокие конструкции», присущие любому человеческому языку. Этот метод предполагает замену Божественного абсолюта другим абсолютом «снизу» — глубинными языковыми конструкциями. Родственный литературный подход называется семиотикой или «теорией знаков». Ее отцами считаются Фердинанд де Соссюр и Чарльз Пирс, которые сосредоточивают внимание на лингвистических кодах, образующих каркас, в рамках которого передается весть текста (во многом это напоминает нотный стан, на который помещаются конкретные ноты). Основное внимание в этих подходах обращается на слои лингвистических конструкций или системы символов, лежащих в основе вести.

Ряд других подходов к Писанию сохраняют исходные критические предпосылки историко–критического метода, при этом фокусируясь на других целях, помимо гипотетического реконструирования исторического развития библейского текста. Некоторые из этих методов опираются на уже упомянутые нами новые тенденции. В качестве примеров можно привести философскую герменевтику (метакритическую герменевтическую теорию Гадамера и герменевтику подозрения и поиска Рикёра), а также герменевтические системы социокритической теории: социологический критицизм (Готтвальд), герменевтику освобождения (Гутиерес) и феминистскую герменевтику (Трибл); критицизм чтения–отклика (Макнайт) и деконструктивизм (Деррида).

Все эти подходы ориентируются на какую–то внешнюю норму — будь то философия, социология, марксистская политическая теория, феминизм, постмодернистский плюрализм или субъективизм читателя — которая подменяет принцип sola scriptura и релятивизирует Писание; скорее, можно говорить о феминистском прочтении, видении афро–американцев, азиатов, понимании лютеран. Все эти варианты пригодны настолько, насколько горизонт читателя сливается с горизонтом библейского текста.

Ж. Сравнение двух герменевтических методов

Два основных герменевтических метода — историко–критический и историко–грамматический или историко–библейский — можно схематически сравнить с помощью представленной ниже таблицы. Нужно признать, что некоторые ученые, неудовлетворенные обоими методами, пытаются каким–то образом совместить их.

Историко–критический метод Историко–библейский метод А. Определение: Попытка проверить подлинность и понять значение библейских данных на основе принципов и процедур светской исторической науки. А. Определение: попытка понять значение библейских данных с помощью методологических соображений, проистекающих исключительно из Писания. Б. Задача: Понять правильное значение Писания, которое заключено в намерениях автора — человека и которое согласуется с тем, как оно понималось его современниками. Б. Задача: найти истинное значение Писания, которым является то, что Бог намеревался передать, независимо от того, понимали это сами авторы и их современники или нет (1 Петр. 1:10–12). В. Основные исходные предпосылки В. Основные исходные предпосылки 1. Светская норма: принципы и процедуры светской исторической науки образуют внешнюю норму и представляют собой правильный метод оценки подлинности и истолкования смысла библейских данных. 1. Sola scriptura: Авторитет и единство Писания таковы, что Писание само является конечной нормой в определении содержания и метода истолкования (Ис. 8:20). 2. Принцип критицизма (методологического сомнения): независимый исследователь может задавать вопросы библейскому тексту и оценивать его независимо от присутствующих в нем специфических заявлений. 2. Библия обладает наивысшим авторитетом и не подлежит критике: библейские данные принимаются в их буквальном значении и не должны подвергаться внешним проверкам для определения их достоверности, адекватности, аргументированности и разумности (Ис. 66:2). 3. Принцип аналогии: настоящий опыт является критерием оценки вероятности тех или иных библейских событий, поскольку все события в принципе идентичны. 3. Отказ от принципа аналогии и признание того, что уникальные действия Бога действительно имели место как в процессе формирования Писания, так и в библейской истории (2 Петр. 1:19–21). 4. Принцип корреляции (или причинной связи): замкнутая причинно–следственная система не оставляет места для сверхъестественного вмешательства Бога в историю. 4. Отказ от принципа корреляции (или причинно–следственной детерминированности) и признание того, что Божественное вмешательство в историю имело место в том его виде, как оно описано в Писании (Евр. 1:1,2). 5. Отсутствие единства в Писании: Поскольку в процессе составления Писания участвовало множество авторов или редакторов, нельзя сравнивать один текст Писания с другим, чтобы прийти к единому библейскому учению. 5. Единство Писания: Поскольку различные писатели находились под руководством единого Автора — Бога, разные тексты Писания можно сравнивать один с другим с целью определения библейского вероучения (Лк. 24:27; 1 Кор. 2:13). 6. Обусловленность Писания временем или культурой: Писание родилось благодаря конкретным историческим условиям. 6. Писание имеет вневременную природу: Бог обращается через пророка, учитывая специфику определенной культуры; однако библейская весть выходит за рамки культурной среды, будучи вечной и непреходящей истиной (Ин. 10:35). 7. Библия содержит Слово Божье, но не равнозначно ему: необходимо разграничивать и разделять человеческий и Божественный элементы в Писании. 7. Библия есть Слово Божье; Божественный и человеческий элементы Писания нельзя разграничить и отделить друг от друга (2 Тим. 3:16,17) Г. Основные герменевтические процедуры Г. Основные герменевтические процедуры 1. Литературный критицизм (критицизм источников): Попытка гипотетически реконструировать и понять процесс литературного формирования текста вплоть до его нынешней формы, основанная на представлении, что Писание является продуктом жизненных условий общества, в котором оно было создано (часто вопреки конкретным утверждениям самой Библии по поводу своего происхождения и своей природы). 1. Литературный анализ: Исследование литературных особенностей библейских материалов в их каноническом виде, признание цельности тех частей Писания, которые представлены таковыми, и признание истинными заявлений Библии по поводу ее происхождения и природы. 2. Критицизм форм: Попытка гипотетически реконструировать долитературное (устное) развитие разных литературных форм, основанная на предположении, что библейский материал имеет устную предысторию, как и традиционная фольклорная литература, и вытекает из преданий, которые формируются в соответствии с законами развития фольклорных традиций. 2. Анализ форм: Попытка описать и классифицировать различные литературные жанры в контексте канона Писания и признание библейского описания жизненной обстановки, связанной с каждым жанром, истинным. 3. Критицизм редакций: Попытка выявить и описать жизненную обстановку, социологические и богословские мотивы, на основании которых редактор отбирал, видоизменял, реконструировал, редактировал или добавлял что–либо к фольклорным сказаниям, вкладывая в них смысл, продиктованный этой жизненной обстановкой и его собственными богословскими взглядами; у каждого редактора были уникальное богословие и жизненные условия, отличавшиеся от имевшихся у источников и других редакторов и подчас противоречащие им. 3. Теологический анализ библейских книг: Исследование специфических богословских акцентов, проставляемых каждым библейским писателем (в соответствии с его образом мышления и способностью понимать Божественное откровение) в широком контексте единства и гармонии всего Писания, что дает возможность Библии истолковывать саму себя и позволяет согласовывать различные богословские точки зрения. 4. История традиций: попытка проследить историю поэтапного составления преданий, передаваемых устно из поколения в поколение до того момента, когда они приобрели окончательную письменную форму; эти попытки исходят из предположения, что каждое поколение по–своему истолковывало материал, изменяя его. 4. Диахронический (тематический): Попытка проследить хронологическое развитие различных тем и лейтмотивов во всей Библии в ее каноническом виде на основании библейской точки зрения о том, что Бог дарует последующим поколениям дополнительное (прогрессирующее) откровение, которое, однако, полностью согласуется с предыдущим откровением. 5. Критицизм канона: Попытка реконструировать жизненные условия (социологические и богословские тенденции) в синагоге и в ранней Церкви, предопределившие нынешнюю форму и содержание библейского канона; эта процедура опирается на предположение, что на процесс канонизации влияли преимущественно человеческие факторы. 5. История канона: Исследование процесса канонизации Писания на основании предпосылки о том, что критерии каноничности имеются в самих библейских материалах, которые вдохновлены Богом, и что Святой Дух руководил иудейскими и христианскими общинами в процессе признания каноничности той или иной книги, сохранившей свидетельство библейских писателей.

Обратите внимание на различия в определении, задачах и базовых исходных предпосылках. Первая исходная предпосылка историко–критического метода («светская норма») указывает на основные ориентиры этого метода: человеческий разум как высший критерий истины. Исходные предпосылки 2–4 указывают на важные, основополагающие принципы данного метода (см. их классические формулировки у Трельча). Последние три предпосылки свидетельствуют о том, что данный метод приводит к принижению единства, непреходящей ценности и абсолютного авторитета Писания.