Наследник криминальной империи - Дина Исаева

— Хорошо, Аня. Тогда приступим к разговору? — спрашивает Вадим и смотрит на меня каким-то… виноватым взглядом. — Богдан находится под следствием. Так вышло, что на его окружение как бы помягче сказать… надавили. Сильно. С нешуточными угрозами и активными действиями. У человека, который сдал Валевского практически не было выбора, но он сильно раскаивается.

— И когда выпустят Богдана? — спрашиваю сдавленным голосом.

Вадим как-то невесело усмехается и опускает взгляд в тарелку.

— Ответ на этот вопрос, и я бы хотел узнать, Аня. Дело обросло новыми подробностями и на Валевского скинули чуть ли не все полномасштабные преступления века.

Голова кружится, а ладони становятся влажными.

— Какой срок ему светит? — спрашиваю я.

— От десяти и выше.

— Лет?!

— Да, Аня. От десяти лет и выше, — кивает партнёр Богдана.

Сердце проваливается куда-то в пятки и перестаёт стучать вовсе. Мне нечем дышать и тут же хочется выбежать на свежий воздух. Если Богдана посадят, то он выйдет тогда, когда нашему сыну или дочери исполнится целых десять лет или даже больше! Огромный срок. Просто катастрофический. К тому времени наш ребёнок будет ходить в пятый класс, а Валевский даже не узнает о том, что я по глупости и дурости соврала о настоящем отцовстве.

— Мне нужно срочно с ним поговорить! Прошу вас! Мне очень-очень надо.

— Это очень сложно, — произносит Вадим. — Но я попытаюсь…

Он достает телефон и спустя несколько минут начинает кому-то звонить, а я сижу на месте затаив дыхание и молюсь, чтобы у меня получилось встретиться с Богданом. Мне будет достаточно даже минуты, только бы посмотреть ему в глаза и сказать правду о том, что он и только он является отцом моего ребёнка. А ещё то, что я буду его ждать. Год, два, десять и даже вечность…

— Николай Иванович, у меня дело к вам, — произносит Вадим в трубку. — За вами должок. Припоминаете? Да, конечно. Просьба у меня одна есть. Нет, не поэтому поводу. Тут передо мной беременная невеста Валевского сидит и очень хочет увидеть своего жениха. Как можно скорее, да.

Он перебрасывается ещё парой фраз с неизвестным мне Николаем Ивановичем, а потом кладёт трубку.

— Послезавтра сможешь поехать к Богдану на встречу.

— Послезавтра?! — переспрашиваю взволнованно.

— Раньше никак, извини, — разводит руки в стороны компаньон Валевского. — Я сделал всё, что мог.

— Спасибо вам за помощь.

Дни в ожидании встречи тянутся мучительно долго. Я схожу с ума, не могу думать ни о чем другом, кроме как о Богдане. В последнюю ночь почти не сплю — представляю, как всё пройдет и заранее продумываю слова, которые скажу. Сомневаюсь, что нам дадут много времени для разговоров.

Утром я едва отрываю голову от подушки, потому что ночь была беспокойная и бессонная. Принимаю душ, красиво укладываю волосы и наношу на лицо макияж. Несмотря ни на что, хочу, чтобы Богдан видел меня только красивой…

Карина кормит меня завтраком, вызывает такси и желает удачи. Я еду по улицам города и взволнованно кусаю губы. Поверит ли мне Богдан после всего, что я ему наговорила? Поймет ли? Захочет разговаривать или пошлёт куда подальше? Этого я боюсь больше всего на свете — что он откажется от свидания со мной и вовсе не выйдет.

Хмурое здание следственного изолятора на Выборгской заставляет поёжиться от страха. На проходной показываю необходимые документы, ставлю подписи и поднимаюсь к следователю на второй этаж. Каково же моё удивление, когда следователем оказывается Слепаков Николай Иванович! Тот самый мужчина, который когда-то давно перехватил меня после занятий в университете и предложил сотрудничество!

— Аня, какими судьбами! — ухмыляется он.

— Вам звонили по поводу встречи с Валевским, — отвечаю ему сквозь зубы. — Вы обещали, что я смогу увидеться с Богданом уже сегодня.

— Я помню, помню, — отвечает Слепаков. — Пойдем проведу в комнату для свиданий. Только времени у вас не так уж и много. На всё про всё десять минут.

Мне кажется, следователю доставляет особое удовольствие всё, что происходит со мной и Богданом. Он явно доволен тем, что сумел найти достаточно доказательств, чтобы засадить крупного криминального авторитета за решётку.

В просторной комнате с выкрашенными серыми стенами пахнет сыростью и табачным дымом. К горлу показывает тошнота, но я держусь что есть силы. Сажусь за деревянный стол, поправляю платье.

Секунды и минуты идут как никогда быстро, а за дверью не происходит ни звука, ни шороха. Я начинаю гипнотизировать дверь и нервно комкать подол платья.

Богдан придёт. Должен прийти. После всего что между нами было он не сможет отказаться от этого свидания. Или… сможет?

58

Аня

На моих ладонях остались вмятины от ногтей — так сильно я стискиваю кулаки, пока жду появления Богдана. Тихонько молюсь: пожалуйста, пусть он не отказывается ко мне выйти. Пожалуйста. Мне нужно его увидеть.

Все мои прошлые обиды на него напрочь покинули голову. Если бы я не соврала о своей беременности тогда, если бы рассказала ему все начистоту, возможно, Богдан бы не угодил в тюрьму. Почему-то мне кажется, что будь я все это время рядом, моя любовь могла бы его защитить.

От мысли, что его могут посадить на десять лет — да хоть и на пять — душа обливается кровью. Неужели я когда-то думала, что смогу жить без него? Нет, я не смогу. Это все равно, что добровольно лишится сердца. Глаза предательски щиплет, и лишь усилием воли я гашу подступающие слезы. Богдан не должен видеть, как я плачу.

Комната ожидания оглашается громким резким звонком, от звука которого я подпрыгиваю. Тяжелая дверь со скрежетом распахивается, и внутри словно что-то взрывается: я вижу Богдана. Наши взгляды встречаются, и мне снова приходится бороться с желанием разреветься. Его глаза, которые смотрели на меня с такой теплотой, сейчас ничего не выражают. Богдан будто стал еще выше, наверное, из-за того, что немного похудел, но он все такой же красивый, каким я его запомнила. Отец моего ребенка.

— У вас десять минут, — негромко и будто заискивающе произносит его сопровождающий — парень лет двадцать пяти в униформе.

Если не считать тех вещей, что на нем надеты, Богдан совсем не похож на заключенного. Его взгляд спокойный, походка такая же, как и раньше: уверенная и неторопливая, словно он пришел на ужин в ресторан. Я даже на секунду начинаю сомневаться: а вдруг Вадим мне