Любовный эксперимент по-американски (СИ) - Елена Армас

никак не могу с тобой расплатиться, позволь мне пофантазировать. Мой черед тебя кормить.

Мне предложение Рози понравилось, да и слушать ее доводы было приятно.

Подойдя к кофейному столику, она скинула ботинки, подхватила ноутбук и плюхнулась на диван.

— Тебе придется по душе, обещаю.

Я сел рядом и позволил себе вздохнуть:

— Не знаю…

— Не доверяешь? — бросила Рози на меня быстрый взгляд поверх экрана.

— Что? — проворчал я, скрестив руки на груди. — Не в этом дело.

— А в чем?

Я шумно выпустил воздух через нос. Пусть думает, что я дуюсь.

— Ну, что такое? Расскажи! — Рози шутливо пихнула меня ножкой.

— Я голоден, понятно? Есть хочу — просто умираю. Предвкушал пиццу, а теперь уже не до нее — запах гари так и стоит в носу.

— И что?

Она снова толкнула меня ступней в бедро, и я, не в силах совладать с собой, поймал ее за лодыжку и провел пальцем по нежной коже.

— Понимаю, что ты любишь японскую кухню, но суши оставляет у меня чувство неудовлетворенности.

Пожалуй, надо самому разобраться — голоден я или зол.

Рози помедлила с ответом, и я глянул ей в глаза. Она смотрела на мою руку, массирующую ее ступню.

Лукас, Лукас… Не переходи границу.

Я прекратил ее поглаживать, однако ногу не выпустил.

— Я и не буду заказывать суши. Тебе точно понравится, вот увидишь. — Рози вновь уткнулась в компьютер. — Обидно, что ты не доверяешь моему вкусу. Кстати, если желаешь загладить вину, то можешь продолжить массаж стоп.

Замерев от сладкого удивления, я повиновался. Обрадовался, что мне вдруг дали зеленый свет.

Через некоторое время Рози пробормотала:

— Вот ведь ты какой… Старомодный, властный, сварливый… Кто бы мог подумать?

Я разжал пальцы и пощекотал ей бок.

В тот вечер мы выдержали лишь две серии любимого фильма и завалились спать.

— Лукас? — громко прошептала с кровати Рози.

— Да, Рози? — улыбнулся я в темноту.

— Как тебе жареная курочка по-японски?

— Неплохо.

Да что там «неплохо» — не то слово. Я еще во время еды размышлял, что недурно бы освоить новый рецепт, да еще и придать ему изюминку. Можно, к примеру, добавить накрошенный крекер или измельченные орехи, выдержанные в соевом соусе. Или…

— Лжец! — возмутилась девушка. — Я видела, как ты облизывал крышку от контейнера, когда пошел мыть посуду.

— Ладно. Признаю: блюдо оказалось фантастическим. Ты была права, и я еще раз вылизал бы контейнеры, только в них уже ничего не осталось.

Рози рассмеялась, и я снова улыбнулся. Мне нравился ее смех; жаль, что звучал он нечасто.

— Чего же притворяешься? «Неплохо», — передразнила она.

— У меня был план — накормить тебя пиццей. Пицца сгорела, вот моя самооценка и пострадала, — честно ответил я.

Мы помолчали; я вновь погрузился в свои мысли. Думал о Рози, о сегодняшнем вечере. О ее приоткрытом ротике, о том, как хотел наклониться и прикусить нижнюю пухлую губку…

— Лукас?

— А? — хрипло отозвался я.

— Вечер был изумительный, даже несмотря на сгоревшую пиццу.

— Буду рад, если свидание тебе поможет.

— Дело не только в этом. Да, оно помогло — куда лучше, чем ты думаешь, но мне… просто понравилось. Вторых свиданий, подобных сегодняшнему, у меня еще не было. Ты столько для меня делаешь… то есть для организации эксперимента, — быстро поправилась она. — Я такого ничем не заслужила.

У меня екнуло сердце.

— Ужасно злюсь, когда слышу, как ты занижаешь свою планку, Рози.

Мы помолчали.

— С чего ты взял? — наконец подала голос она. — По-моему, у меня нормальная самооценка.

Она вполне искренне так считала — вот что хуже всего.

— Как может устраивать свидание, завершившееся оттиранием кухонной плиты? — с легким раздражением объяснил я. — Или, допустим, когда приходится сидеть на столе, спасаясь от крысы?

Я прикрыл глаза, стараясь не сказать больше того, что хотел.

— Ты заслуживаешь гораздо лучшего, и неважно — эксперимент у нас или реальная жизнь.

Рози молчала, и я обругал себя: наехал на девушку, да еще и реакции ее в темноте не вижу. Минуты утекали одна за другой. Похоже, заснула?

Нет, с кровати послышался голос:

— Жаль, что ты не смог попасть на свадьбу Лины и Аарона. Я…

Она вновь затихла, прерывисто дыша, и все же договорила:

— Так хотела встретиться с тобой в тот день…

У меня сжалось сердце.

Я в первый раз задумался, что было бы: Рози — свидетельница, я — старший брат невесты. Мы знакомимся, возможно, выпиваем по фужеру-другому вина. Танцуем. Все могло зайти и дальше. Наверняка я предпринял бы попытку…

Увы, от того человека во мне ничего не осталось. Невозможно надеяться на отношения, если не можешь совладать сам с собой. Мы — друзья, соседи. А что, совсем неплохо. Искра или не искра — хорошо, что Рози есть в моей жизни.

Впрочем, лишь до определенного момента в будущем. Через три недели мне улетать.

Забывать об этом никак нельзя.

Связь между нами могла быть какой угодно, но факт остается фактом.

И, кстати, я не шутил, когда сказал Рози, что она заслуживает большего.

Нога ночью не давала покоя. Все же я путешествовал уже несколько недель, много передвигаясь пешком, а вчерашний день выдался долгим — отсюда и боли. А физиотерапией я пренебрегал, пропустил более трети назначенных процедур. Впрочем, какая разница? Когда я очнулся во французской больнице, мне заявили, что на сто процентов восстановиться не удастся. Ну, я и не пытался. Позволил врачам делать то, что следует; потом хромота перестала явно бросаться в глаза, и я вернулся домой. Домой…

Перед глазами встал образ Тако.

Что заставляет меня называть Испанию домом? Там мой пес — лучший друг, там родня. Что еще? После травмы чувство причастности к местам, где я родился, притупилось. Словно что-то ушло из души. Обратно меня больше не тянуло. Семьей не обзавелся: не было человека, которого я мог бы назвать своей половинкой. Раньше много путешествовал, строил спортивную карьеру, однако дом всегда оставался домом.

Я покачал головой, выключил воду и обернулся в полотенце. Меня вдруг одолела странная усталость. Спрошу Рози: не будет ли она возражать, если я сегодня никуда не пойду? Пусть пишет — мешать ей не буду.

Открыв дверь ванной, я сразу наткнулся взглядом на соседку: та стояла посреди студии в пижамных шортиках и футболке. Dios, когда-нибудь эти шортики меня сведут с ума.

— Доброе утро, Ро…

— Te voy a matar…[25]

Неожиданная угроза лишила меня дара речи. Знакомый