Злобные чугунные небеса - Глен Кук

Все три шара переставали сверкать, постепенно превращаясь в унылые серые яйцевидные сферы, высотой не более десяти футов и обращенные тупым концом вниз. Каждое из яиц стояло на хлипких, не толще палки для помела ножках.

Некоторое время ничего не происходило. Затем, когда в боку одного из яиц начало проклевываться отверстие, из леса выскочил Дорис и со страшной силой врезал по яйцу дубинкой. Такой удар мог вызвать зависть у любого профессионального игрока в мяч. Удар оставил на поверхности яйца заметную вмятину.

Затем последовала ослепительная вспышка, и Дорис, едва удержавшись на ногах, отпрянул назад. Гролль не упал. По-моему, он просто перестал понимать, где находится. Из подвергнувшегося нападению яйца выдвинулась лестница, по ней на землю скатился серебристый эльф, похоже, женского пола.

Во всяком случае, мне так показалось. Дамочка глазам своим не поверила, увидев, что Дорис не погиб при вспышке.

Об этом свидетельствовали мои внутренние ощущения и телодвижения эльфа, хотя последние скорее всего ничего не означали – ведь с людьми создание не имело ничего общего.

Серебристая дама помчалась к Дорису. Настроение у нее, кажется, было не из лучших. Гролль, в свою очередь, заспешил к лесу. Передвигался он неуверенно. Так двигаются люди, получившие легкую контузию.

Из двух других яиц вылупилось по серебристому эльфу. В них я тоже обнаружил некоторые признаки феминоидности.

Однако в последнем я до конца не уверен, ведь я был от них на почтительном расстоянии. Впрочем, мне удалось заметить некоторое различие в строении между ними и другими эльфами. Эти различия были столь незначительными, что бесспорным доказательством принадлежности к прекрасному полу служить не могли. Будь я серебристым эльфом, то наверняка без труда разгадал эту задачку. Ведь можем же мы (даже самый тупой) отличить мальчиков от девочек…

Но, правду сказать, они в отличие от людей не стремились подчеркнуть свою половую принадлежность. Ни тонкостью черт, ни различием в физическом строении, ни диким видом одного пола и притягательностью другого. Ну, словом, ничем.

Впрочем, какое это имеет значение? Я уже давно стал большим мальчиком, мама, и перестал беспокоиться по ерунде.

Только у меня, видимо, еще не до конца исчезла дурацкая привычка «хотеть и надеяться». Ведь люди – весьма упрямые создания, мама.

К вопросу об упрямстве. Упрямыми оказываются не только люди, но и гролли.

Марша полз на брюхе, подбираясь к головному яйцу, из которого лишь пару секунд назад появилась серебристая эльфочка с премилесенькими крошечными грудками. Марша, наблюдая за неудачной атакой братана, сумел кое-чему научиться.

Гролль скрытно подполз к яйцу. Затем, не поднимаясь с земли, вытянул руку с дубиной и стукнул по одной из рахитичных ножек, на которых покоился яйцевидный аппарат.

Однако это оказалось не столь разумно, как я мог подумать.

Яйцо завалилось на Маршу, и, чтобы увернуться от удара, ему пришлось вскочить на ноги. Но даже после этого гролль не оказался в безопасности. Эльфы решили броситься за ним В ПОГОНЮ.

Яйцо рухнуло на землю с такой силой, что диск задрожал.

Мне даже показалось, что мы вот-вот тоже завалимся.

На дне упавшего яйца возникла светящаяся полоса, и яйцо, словно пьяное, принялось метаться во все стороны, напоминая своим поведением водяного клопа. Однако в отличие от невинной козявки взбесившаяся сфера начала крушить деревья. По ходу дела она завалила единственное оставшееся стоять на ногах яйцо и нанесла скользящий удар по диску, чем вызвала панику в рядах вновь прибывших эльфов. Те просто не знали, куда бежать. Затем сумасшедшая сфера, взрывая землю, прямиком понеслась к винограднику и затихла, лишь добравшись почти до вершины холма. После этого, как мне показалось, она начала плавиться и погружаться в землю.

Марша, я в этом не сомневался, был не меньше меня поражен результатом своих действий.

Серебристые эльфы также пребывали в изумлении. И в крайнем огорчении.

Теперь я не сомневался, что они общаются между собой так же, как Покойник общается со мной. Слов я не слышал, но вся атмосфера была пропитана самыми разными эмоциями. Среди них я уловил сопровождающийся взаимными обвинениями гнев. Однако в этой буре эмоций господствовало одно чувство. Эльфы трепетали при мысли о том, что им, возможно, навсегда придется остаться в этих малоприятных местах. Их ужас заметно усилился после того, как они, осмотрев единственное сохранившееся яйцо, обнаружили, что дубина Дориса нанесла ему серьезный урон.

– Ого!

Теперь вся троица пялилась на диск так, словно тот мог стать их спасителем. После короткой дискуссии они извлекли на свет разнообразные серые амулеты и принялись тыкать в них длинными, тонкими пальцами без ногтей. Одна из этих милых девочек двинулась к диску и вскоре исчезла из виду, оказавшись у меня под ногами. Через пару минут там, где лежали Паленая и пленный эльф, раздался свистящий звук.

Я посмотрел туда и увидел, что крышка люка пытается сдвинуться с места. Однако под тяжестью лежащих на ней тел сдвинуться никак не может. Снизу до меня докатилась волна отчаяния и беспомощности. Так должна чувствовать себя женщина, считающая, что события развиваются не так, как следует. Впрочем, так могла ощущать себя и женщина, которая в преддверии победы внезапно потерпела поражение. Я, наверное, чувствовал бы себя так же, если бы птица счастья упорхнула вдруг из моих рук.

– Побудь пока там, сердце мое, – пробормотал я и посмотрел по сторонам в поисках эффективного, но не смертельного оружия. Когда я имею дело с дамами, мне вовсе не хочется делать из них калек. Между прочим, самым странным и необъяснимым во всем этом деле было то, что до сей поры еще никого не убили.

Пока что у нас был один эльф со сломанной конечностью и один Гаррет с небывалым урожаем ушибов и царапин на теле. Ущерб указанный Гаррет понес от крысюков, и полученные им повреждения прямого отношения к делу не имели. Во всем остальном события развивались почти что в цивилизованных рамках. И ни один из серебристых эльфов пока никому не причинил прямого физического вреда.

Несмотря на все усилия, я так и не присмотрел ничего такого, что можно было бы использовать в качестве оружия.

Не знаю, может быть, стоило оторвать руку у эльфа и использовать ее в качестве дубины. Впрочем, у меня еще сохранилась куча разнообразных железок с остро заточенными краями, которые я мог пустить в дело, если ситуация выйдет из-под контроля.

Но мне начинало казаться, что оружие на этих странных существ особого впечатления не производит. А это, в свою очередь, порождало у меня сомнения в их умственных способностях.

Находящаяся на первом этаже эльфийка предприняла еще одну попытку открыть люк. Я сел рядом с крышкой, чтобы шарахнуть ее по пальцам рукояткой ножа, если она ухитрится, подобно мне, втиснуть сюда свою ручку. Надо признаться, я не во всех случаях веду себя так, как пристало истинному джентльмену.

Часть маленьких огоньков внезапно погасла, а самая, с позволения сказать, пышная дамочка из тех двух, что остались снаружи, принялась подпрыгивать на месте. Видимо, ей удалось решить какую-то задачу, и от восторга она впала в экстаз. Однако скакала она не очень долго.

Другая эльфийка вопросительно посмотрела на веселящуюся подругу. Столь вульгарное поведение она явно не одобряла, но достижение попрыгуньи ей, кажется, пришлось по душе. Она извлекла серый фетиш и принялась тыкать в него своим длиннющим пальцем.

Отключилось еще несколько огней. Свист в районе люка начал стихать.

– По-моему, это дурной признак, – поделился я с собой своими мыслями.

Огоньки стали гаснуть пачками.

– Да, это определенно скверный знак, – продолжал убеждать я себя.

Через прозрачную стену, которая, как я только что заметил, была искривлена и в вертикальной плоскости (наверное, для улучшения обзора по сравнению с плоским окном), я увидел, как из леса вылетело бревно. Бревно вращалось в полете, что удерживало его в горизонтальном положении. Кусок дерева подобных размеров я даже приподнять был не в силах.

Бревно сразило обоих эльфов, а я всем своим существом ощутил ту боль, которую они в этот миг испытали.

48

Находящаяся этажом ниже эльфийка обратилась в бегство. Она выскочила из-под диска и со всех ног помчалась по борозде, оставленной самовоспламеняющимся яйцом. Перехватить ее Марша не смог. Но это меня не тревожило, поскольку беглянка была до смерти напугана и, кроме того, вряд ли могла верно ориентироваться в сельской местности без помощи своих волшебных игрушек. Выследить ее будет не сложно. Хотя бы по тому шуму, который она производила.

А что, если полковник Туп повесит мне на грудь здоровенную медаль за спасение Каренты от чужеземных колдунов и колдуний? Боюсь, правда, что это произойдет только после того, как летающие свиньи начнут изгонять голубей с их насиженных мест, что, конечно, произведет большой переполох среди бездарных и давно померших генералов, торчащих перед зданием Канцлерства.