Ночной кошмар Железного Любовника - Дарья Донцова

– Хватит! – вдруг крикнула Нина Егоровна. – Покиньте мой дом! Вы уже натворили дел, принесли нам страшную беду, можете быть довольны. Убирайтесь!

Я не стала спорить.

– Ладно. Но я далеко не уйду. Встану у вашей двери и позвоню начальнику полиции. Пока Пономарев сюда будет ехать, покараулю на выходе, чтобы Азамат не удрал. Убиты два человека, нам нужно побеседовать с ним. Он любовник Агаты и стопроцентно знает необходимую следствию информацию. С Григорием к вашему дому приедут журналисты, и ваша спокойная жизнь закончится. Вам решать, что лучше: шум-гам вокруг вашей фамилии, снимки Азамата и Агаты в желтой прессе или…

– Проваливайте! – закричала женщина. – Я не из пугливых!

– Не надо, – тихо произнес за спиной знакомый голос, – нам совсем не нужен громкий скандал.

Я обернулась. На пороге кухни стоял одетый в джинсы и свитер Азамат.

Глава 32

– Не надо, Нинуша, – повторил молодой человек, – она не отстанет.

Сонькина упала на стул.

– Ну откуда ты взялась на нашу голову? Сама не понимаешь, что наделала. Им же опять бежать придется!

– Кому? – быстро спросила я. – От кого? Куда?

Азамат подошел к столу и опустился на табуретку.

– Мне придется рассказать правду.

– Никогда! – решительно возразила хозяйка квартиры.

Азамат вздернул подбородок и попросил:

– Свари лучше кофе. – Потом посмотрел на меня. – Вы ошиблись в самом принципиальном моменте: мы с Агатой не любовники и никогда ими не были.

– Я видела вас сидящими на диване на складе, – перебила его я, – слышала ваш разговор. Агата вас целовала!

– Верно. Только поцелуй был в щеку. Не очень сексуально, да? – спросил Азамат.

Мне пришлось кивнуть. Художник взял чашку, поданную ему Сонькиной.

– Странно, что такая умная и образованная женщина, как вы, ведет себя как старая сплетница на лавке у подъезда, – продолжал парень. – Той-то простительна такая реакция, но вам… Мы с Агатой брат и сестра, разговор наш не имел ни малейшего отношения к ее мужу, а касался нашего личного врага Амина и его единственного сына.

– Брат и сестра? – повторила я. – Ну, предположим, я вам поверила. Но тогда у меня возникают вопросы. Вашу сестру зовут Агата Хашимова?

– Конечно, – преспокойно солгал Азамат.

– Она родилась в Казахстане? – не успокаивалась я.

– Верно, – подтвердил молодой человек.

– А как ваша фамилия? – чуть ли не пропела я.

– Понимаю, куда вы клоните, – безо всякого волнения ответил Азамат. – Я Угулбеков. Мать Агаты вышла замуж второй раз, в этом браке на свет появился я. Но это не мешает нам…

– Это не мешает вам безостановочно врать, – не выдержала я. – Агата Хашимова скончалась, едва прожив на свете один месяц, она, ее родители и остальные дети погибли в пожаре. И, чтобы не выслушивать очередную порцию россказней, я скажу: имя Агата не характерно для Казахстана, и другого человека с таковым там нет. Назовите ее настоящее имя. Она тоже Угулбекова?

– Ой, молчи! – испугалась Нина. Потом повернулась ко мне: – Произошла ошибка. Агата жива, но ее папа с мамой утонули.

– Скончались от ожогов, – поправила я.

– Ну да, ну да, – закивала Сонькина, – их нет, а Агату ошибочно сочли мертвой…

Мне стало смешно. Азамат же буркнул:

– Нина, не надо. Хорошо, я расскажу правду.

– Пожалуйста, нет! – взмолилась Нина Егоровна.

– Иного выхода я не вижу, – вздохнул Азамат. И торжественно заявил: – Я настоящий король ланкшмийцев, прямой потомок Сауда Справедливого. Агата моя старшая сестра.

– Доброе утро, ваше величество, – не удержалась я.

Азамат вдруг рассмеялся.

– Обращайтесь ко мне просто «сир»… Как бы вы сейчас ни ехидничали, благородной крови во мне не убавится.

– Послушайте меня, – сказала хозяйка квартиры, – без предвзятости, спокойно, не перебивая. Я говорила вам, что в конце двадцатого века диаспорой в Павловске стал руководить Амин, которого прозвали Злой.

Я поняла, что мне все же придется выслушать историю народа ланки, а Сонькина продолжала вещать без остановки…

Ланкшмийцы уважительно относятся к своему главе. Естественно, слово «король» сейчас звучит редко, но старейшина обладает почти безграничной властью, ему подчиняются, с ним советуются по разным вопросам и по сию пору лечатся его настойками и другими снадобьями. После памятной войны в начале двадцатого века, той, что расколола народ ланки на две неравные группы и привела на трон Амина Первого, никаких масштабных скандалов в диаспоре не случалось. А с развитием научно-технического прогресса обитатели Павловска мало-помалу начали общаться с разбросанными по всему миру родичами. Вражда, раздутая некогда шаманом, давно сошла на нет. Короля Сауда вспоминали добрым словом, Амина Первого уважали.

Но потом, когда главой общины стал очередной Амин, ситуация сильно изменилась, жители Павловска ахнуть не успели, как оказались в рабах у потомка шамана. Непонятно, как новый руководитель диаспоры стал законным владельцем земельных угодий, на которых ланки не одно столетие выращивали свои овощи-фрукты. И теперь они все не хозяева наделов, а арендаторы, вынужденные платить немалую цену Амину. Местный рынок, куда приезжают покупатели со всей округи, тоже теперь собственность Амина Злого. Главный ланкшмиец тесно дружит с администрацией района, с начальником полиции, депутатами и другими богатыми-знаменитыми людьми. На берегу реки сын Амина построил гостиницу, куда приезжают отдыхать в основном мужчины, к услугам которых предоставлены охота, рыбалка, баня и прочие удовольствия. Ясное дело, с парнями прибывают дамы отнюдь не благородного поведения. Дочь Амина заведует местной школой, и если кто-то из детей ей не нравится, у ребенка нет шансов получить аттестат с хорошими отметками. А мать Амина просто ведьма – она сживает со свету тех, кто, по ее мнению, плохо относится к семье сына.

Ланкшмийцы не конфликтны, за всю свою многовековую историю они устроили всего одну революцию, и им не понравилось быть в состоянии гражданской войны. Кроме того, молодое поколение приучено почитать старших, в особенности – дедов и прадедов, слушаться их. А патриархи постоянно твердили:

– У Амина хорошее образование, он желает нам добра.

Но постепенно даже древним старцам стало понятно, что их нынешний руководитель вор и мошенник, который обогащается за счет простых ланки, человек, не уважающий традиции народа и заботящийся лишь о своей семье. И среди жителей Павловска стали зреть ростки бунтарства. Последней каплей стало решение Амина вырубить участок леса вокруг города. На освободившейся территории началось строительство коттеджного поселка на тысячу домов. Ланкшмийцы не сразу поняли, что после того, как у них под боком окажется большое количество посторонних людей, им придется навсегда забыть о покое. Но потом они прозрели и созвали общее собрание, где попросили главу диаспоры прекратить возведение населенного пункта.

Амин спокойно объяснял людям выгоды, которые принесет им соседство с поселком. По его словам, в Павловске появятся больница, кинотеатр и магазины, местечко перестанет быть убогим захолустьем, превратится в процветающий городок с современным бытом, не будет необходимости с восхода до заката пахать на огородах, ланки найдут себе необременительную работу. Но перспектива превращения Павловска в шумный мегаполис не обрадовала ланкшмийцев, а испугала, они почти единогласно проголосовали против строительства и категорично потребовали уволить рабочих.

Амин разозлился и весьма грубо объяснил людям, что ему плевать на их голосование, потому что земля и лес принадлежат исключительно его семье, право собственности подтверждено надлежащими документами, а значит, всем надо заткнуться.

На следующее утро к Амину явились старики и сказали:

– Ты не имеешь права стоять во главе народа ланки, поскольку являешься потомком шамана, незаконно захватившего власть. Отныне наш король Муса, прямой наследник Сауда Справедливого. Передай ему управление нашими землями.

Конечно, это заявление звучит довольно смешно для современных людей, но для ланкшмийцев все было очень серьезно. Амин понял, что перегнул палку, и дал задний ход…

– Муса мой старший брат, – перебив Сонькину, пояснил Азамат. – Нас у матери четверо: одна дочь и три сына. По законам ланки правителем может стать лишь прямой потомок мужского пола, которому исполнилось двадцать пять лет. А Мусе как раз столько. Так что Амин не зря испугался. Теперь я знаю, что он приватизировал земли незаконно, за взятку, документы оформлены неправильно, и лишить Амина права на собственность вполне возможно. Но когда старейшины объявили Мусу главой диаспоры, я еще ходил в школу.

– Амин пообещал, что прекратит строительство, – продолжала Нина Егоровна, – и рабочие на самом деле ушли. А через неделю Муса утонул.