Сицилиец (СИ) - Юля Белова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я читала, в собачьих стаях, состоящих из одних сук порядки куда более жестокие и кровавые, чем в смешанных или состоящих только из кобелей… Наверное, все такие — и те, кто всегда живёт, подчиняясь инстинктам, и те, кто выпускает инстинкт лишь под влиянием яростных и диких обстоятельств…
М-да…
Холодно, почти отстранённо я думаю, что уже могу себе признаться, что люблю его… Но только какое теперь это имеет значение? А может, только это и имеет значение… Может быть, я смогу ему позвонить, всё рассказать…
Стоп!
Он же знает! Я резко выпрямляюсь, накланяюсь вперёд.
— Эй, ты чего?
Конечно знает! Никола, допустим, мог и не сказать ему, но ведь Джинаро как-то узнал… ясно, как — он мог узнать только от Марко. Почему тогда он не приехал вместе с папой, чтобы повидаться со мной? Наверное, нельзя было… Вот я бы всё сделала, чтобы с ним увидеться, будь он на моем месте… А может он приезжал, но его не впустили… Да нет… Незачем это… Теперь же ясно, что у нас ничего не получится, что мы уже никогда не будем вместе… Ни-ког-да…
Я снова откидываюсь на спинку. Я хочу проснуться. Проснуться и понять, что всё это нелепый жуткий сон и ничего этого нет на самом деле. Пока я сидела взаперти, мне не было так плохо как теперь, была надежда, что всё скоро разрешится, что папа что-нибудь придумает, тем более Никола был на моей стороне. Но теперь всё стало по-другому. Неужели ничего действительно нельзя сделать?
Меня душит горе, злоба, тоска, в горле стоит ком, а на глаза наворачиваются слёзы. Поэтому я не сразу понимаю, что происходит в следующий миг, длящийся неестественно долго. Я будто нахожусь под гипнозом.
Машина, едущая перед нами, вдруг подпрыгивает, вспыхивает, как факел и заваливается на бок, но какое-то время ещё скользит вперёд. И уже потом, с нереальным и необъяснимым запаздыванием до меня доносится, вернее доходит до сознания звук взрыва и скрежет движущейся по бетону груды железа.
Мы резко тормозим, срываемся в занос, крутимся, как сумасшедшая карусель и останавливаемся, с грохотом врезавшись левым передним крылом в металлический разделитель автострады. Я больно бьюсь о спинку переднего сиденья. Водитель выхватывает пистолет, открывает дверь и выпрыгивает из машины. Как только он оказывается на бетоне, стекло его распахнутой двери взрывается фонтаном бриллиантовых брызг, и он молча оседает на дорогу.
Мой конвоир предельно собран.
— Ну, блядь, попали, — шепчет он, озираясь по сторонам. — Давай сюда.
Я смотрю на него ничего не понимая, тогда он орёт:
— Быстро! Перелазь через меня!
Он приоткрывает дверь и тянет меня за руку. Я перелажу через него и сползаю на дорогу.
— Ну, отходи потихонечку, а то стекло затемнённое, тебя не видно.
Я выполняю его приказы.
— Хорошо. Подними руки. Поднимай, руки, блядь! Так. Теперь сделай шаг в сторону. Так, бля, замри.
Он выскальзывает из машины следом за мной, прячась за дверью, приседает на корточки и вынимает из руки убитого водителя пистолет, потом встаёт в полный рост и приставляет пистолет мне к виску.
— Всё, молодец. Ты молодец, всё правильно сделала. Теперь очень медленно отходим назад, прижимайся к машине. Идём, над, за багажник, а потом переберёмся к подбитой тачке, спрячемся за огонь и дым. Не бойся, прорвёмся, над.
Ветер несёт огонь и черную завесу дыма прямо на нас. Дуло пистолета больно толкается в висок, левая рука Андрея сжимает мою шею. Он тянет меня к обочине, хочет увести с автострады и, если его план сработает, мне, скорее всего, придётся лететь в Москву. Значит… Ну… Давай, Лиза… Адреналин доводит сердце до невообразимой частоты. Бум-бум-бум-бум-бум-бум-бум-бум! Стучит, колотит сердце… Сейчас… сейчас… вот сейчас!
На мгновенье, на сотую долю секунды пальцы на моей шее чуть ослабляют хватку, и я тут же делаю рывок, бросок пантеры. Я устремляюсь в дым, запинаюсь за что-то на дороге и обрушиваюсь вниз, слыша в тот же самый момент несколько выстрелов. И тут из огня, гари и клубов дыма вырастает фигура Марко. Он сжимает автомат и идёт туда, откуда я прибежала.
— Лежи не поднимайся! — бросает он.
Раздаётся ещё один выстрел, Марко дёргается, возникает короткая пауза, замешательство, но почти сразу он нажимает на курок, посылая смертоносный свинцовый рой в сторону Андрея. До меня доносится приглушенный вскрик. А ещё через несколько мгновений я слышу голос Николы:
— Всё чисто! Он готов!
Марко опускает автомат и бросается ко мне.
— Лиза, ты цела?
— Да.
Я поднимаюсь на ноги и оказываюсь прямо перед ним. Его левая рука вся в крови.
— Ты ранен!
— Ничего-ничего. Это пустяки.
Он прижимает меня к себе, и мы стоим, обнявшись посреди огня и дыма. Я не плачу, не трясусь от рыданий, моя голова лежит на его груди, и я прижимаю его к себе изо всех сил. Он гладит меня по волосам и по плечам, а я вдыхаю его крепкий опьяняющий аромат.
Порыв ветра рассеивает дым и делает видимым Николу и ещё одного неизвестного мне человека. У Николы в руках гранатомёт, а у второго снайперская винтовка. Они подбегают со стороны, откуда мы приехали.
— Уходим! Быстро! Погнали! — выкрикивает Никола.
Мы проходим вперёд и видим несколько машин и вооружённых людей.
— Это наши, всё нормально.
Пожилой человек в соломенной шляпе машет рукой:
— Давай скорее, Никола, надо спешить. Всё в порядке?
— Да, дядя, все хорошо. Это Лиза.
— Рад видеть, Лиза, живой и здоровой. Всё, быстро в машину.
Мы забираемся на заднее сиденье и тут же отъезжаем.
— Куда мы едем?
— Домой. Больше ничего плохого не случится.
36. Навсегда
— Нет, пап, это не та дорога, ты свернул к кантине.
— Ну да, вон и указатель, всё правильно…
— А он сказал, что от этого поворота ещё пару километров прямо, а потом свернуть на узкую грунтовую дорогу и там должен быть старый железнодорожный переезд.
— Ах да, точно. Вылетело из головы. Сейчас развернусь.
Мы едем к Марко домой. Вечереет, скоро опустятся сумерки и станет темно. Мы неспешно катим по горячему асфальту, окна открыты и сладкий вечерний ветер треплет волосы и ласкает лицо. Я спала почти целый день, приходя в себя после последних событий. Голова пустая, мысли не задерживаются, блуждают и, о чём бы я ни начинала думать, возвращаются к Марко. Вот он выходит из огня и дыма, прижимает меня к
