История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1 - Святополк-Мирский (Мирский) Дмитрий Петрович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
привередливых читателей. Юрий Милославский установил моду на
исторические романы в духе Вальтера Скотта, и в течение десяти-
пятнадцати лет в России их появилось очень много.
Романы Загоскина, написанные позднее в том же официально-
патриотическом духе, никогда не достигали популярности первого.
Все другие романисты были слабее Загоскина, за исключением Ивана
ИвановичаЛажечникова (1792–1869), который считается лучшим из
русских вальтерскоттистов. Три его романа – Последний новик (1831),
Ледяной дом (1835) и Басурман (1838) – можно читать и сегодня с
большим удовольствием, чем того же Юрия Милославского.
Лажечников лучше знает прошлое. Его герои сложнее и живее, его
моральное чувство, такое же четкое, как у Загоскина, менее условно
и более великодушно. Все романы Лажечникова, как и Загоскина,
дышат патриотизмом, но, в отличие от Загоскина, его патриотизм
менее ограничен, совместим с чувством справедливости, ненавистью
к тирании и с высоким чувством человеческого достоинства.
Романтизм другого рода проглядывает в сочинениях Алексея
Перовского (1787–1836), писавшего под псевдонимом Антоний
Погорельский, единственного человека из партии поэтов и дворян,
ставшего известным только благодаря своей художественной прозе.
Главное его произведение – Монастырка (1828). Это прелестная
юмористическая (хотя и довольно неловко написанная) картина
нравов провинциального украинского дворянства, с идеальной,
наивной, но отважной героиней (слегка напоминающей Софию
Вестерн) и с довольно сложной и неправдоподобной интригой. Роман
написан под явным влиянием Филдинга, но есть в нем примесь
мягкого домашнего романтизма. В своих рассказах Погорельский
романтичнее и фантастичнее. Лучший из них, Черная курица, просто
восхитителен. Зависимость его от гофманского Щелкунчика так же
очевидна, как зависимость Монастырки от Тома Джонса. Толстой
отмечает этот рассказ, как произведший на него в детстве
сильнейшее впечатление.
Самым блестящим из романистов этой поры был Александр
Александрович Бестужев (1797–1837). Он был драгунским офицером
и вместе с Рылеевым издавал альманах Полярная звезда. Был
декабристом и в 1826 г. был приговорен к ссылке в самую
отдаленнуючасть Сибири. В 1829 г. был переведен на Кавказ
солдатом. Там ему удалось вернуться к литературной деятельности;
его лучшие и самые известные романы были опубликованы в начале
тридцатых годов под псевдонимом А. Марлинский. На войне он
вскоре был замечен, ибо проявлял исключительную храбрость. Он
был представлен к повышению в чине и к Георгиев скому кресту, но в
том же году был обвинен в убийстве своей любовницы, и, хотя вина
его не была доказана, представление было задержано. Происшествие
это оставило тяжелый след в его душе. Он перестал писать и потерял
всякий интерес к жизни. B 1837 г. он был убит: при штурме Адлера
(на Черном море) он был буквально изрублен черкесами.
Бестужев был поэт немалого таланта. Но читателей тридцатых
годов пленили его романы и рассказы. Его манера письма, при всей
ее театральности и поверхностности, была несомненно блестящей.
Его искрящееся словесное воображение очень выделяет его на
несколько сером фоне Загоскина и Погорельского. Особенно
блестящи его диалоги – постоянная «игра в волан» едкими
эпиграммами и острыми репликами. Его поверхностно страстные
герои с их байронической позой немногого стоят. Но повествование
увлекательно, и стиль все время держит читателя в напряжении.
Лучший его роман, Аммалат Бек (1831), происходит на фоне войны
на Кавказе. В романе есть поразительные песни горцев о смерти,
которым нет равных на русском языке.
13. ПРОЗА ПУШКИНА
Пушкин первым в России стал писать художественную прозу,
которая осталась в веках, и был первым действительно
оригинальным русским романистом. Но его место в истории русского
романа несравнимо с тем, которое принадлежит ему в истории
русской литературы в целом, и проза его, при всем совершенстве
некоторых повестей и при всем величии всегоим сделанного, не на
том уровне высоты, что его поэзия. Основное различие между его
поэзией и прозой в том, что он был прежде всего поэтом и в стихах
говорил на своем родном языке, которому сам был и высшим
мерилом и верховным судьей; проза же была для него языком
иностранным, которым он овладел путем более или менее
старательного изучения. Ему удалось овладеть слогом и интонациями
этого иностранного языка, и его парнасский акцент различим только
для натренированного уха. Но в прозе его всегда есть ощущение
некоей скованности, недостаточной свободы, подчинения своду
каких-то правил, чего никогда не бывает в его поэзии. Конечно, над
стихотворной строкой он работал гораздо больше, чем над
прозаической. Но эта работа была как бы сама собой разумеющейся,
и окончательный ее результат свидетельствовал о природной,
нескованной свободе.
Только после 1830 г. Пушкин вплотную занялся прозой. Но с
самого начала он твердо решил, какой эта проза должна быть.
В 1822 г. он писал в записной книжке: «Вольтер может почесться
лучшим образцом благоразумного слога... Точность и краткость – вот
первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей – без них
блестящие выражения ни к чему не служат. Стихи дело другое...».
Литературная проза Пушкина основывается на примере
французской литературы. Это рациональная, аналитическая,
сознательно оголенная проза, лишенная всяких ненужных
украшений, почти аффектированная в своей простоте. Эту прозу
хочется сравнить с прозой Цезаря. Самого Пушкина влекло к
Вольтеру, но хотя по изяществу и чистоте пушкинская проза
сравнима с вольтеровской, ей недостает свободной импульсивной
живости и раскованной стремительности великого француза.
В общем надо сказать, что атмосфера XVIII века, присущая всему
творчеству Пушкина, нигде не проявляется так заметно, как в его
повестях, дажев тех, где он, как и другие писатели его поколения,
находился под влиянием Вальтера Скотта и Гофмана.
Первым его опытом обращения к художественной прозе был
незаконченный исторический роман Арап Петра Великого (1828),
история его прадеда Ганнибала. Роман остался незаконченным, и при
жизни Пушкина были опубликованы только два фрагмента.
Осенью 1830 г. в болдинском уединении Пушкин написал пять
коротких повестей, которые на следующий год появились без его
имени под названием Повести Белкина. Если они и не лучшие его
повести, то, во всяком случае, самые для него характерные. Нигде
больше он так неуклонно не соблюдает принципы отстраненности,
сдержанности и самоограничения. Повести рассказывает скромный
провинциальный помещик – таким образом оправдывается
безличность рассказчика. Повести не занимательны ни в бытовом, ни
в психологическом, ни в описательном отношении. Это рассказы в
чистом виде, анекдоты, поднятые в ранг серьезного искусства
серьезностью художественного метода. По чистоте рассказа во всей
русской литературе их превзошел только сам Пушкин в Пиковой
даме. Современники приняли
Повести
с изумленным
разочарованием, и только с течением времени их стали признавать
пушкинскими шедеврами. Фигура мнимого автора, самого Белкина,
едва намеченная в предисловии к Повестям, раскрывается полнее в
опубликованной только после смерти Пушкина Истории села
Горюхина. Это одно из самых замечательных произведений Пушкина