Десять жизней Мариам - Шейла Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наверное, пока я блуждаю среди теней, солнце всходит и заходит не раз. Наверное, я сплю. Я слышала рычание пантеры и рев больших ящериц, обитающих у кромки воды. Я плачу всякий раз, заслышав хор детских голосов. И все бреду и бреду, пока не дохожу до знакомого тихого местечка, сажусь на край причала и гляжу на бухту, устье Быстрого ручья и островок, закрывающий от моих глаз темные воды. Я не ела уже два или три дня. Думаю, стала вполне легкой, чтобы перелететь.
– У тебя что, нет пропуска?
Я боюсь обернуться, боюсь, что этот голос, который кажется мне голосом Джеймса, на самом деле принадлежит богу-обманщику, который снова пришел меня подразнить. Но потом чувствую на плече руку, теплую и нежную, и понимаю, что она настоящая и это Джеймс.
– Нет, сэр, мастер Джеймс, – отвечаю я. – Нету.
Он несет меня к повозке, говоря, что я не в состоянии идти, и везет в «Белые клены». Там Айрис, и Элинор тоже. Я помню… они улыбаются. Теплая вода омывает мое тело, лицо, а потом я, наверное, засыпаю. Меня заставляют есть… хлеб? Пить чай? Руки исцарапаны и болят, вряд ли потому, что я хваталась ими за все подряд, скорее оттого, что била Дарфи по щекам; думаю так, но помалкиваю. Ступни стерты в кровь, больно стоять. Нужен день, а то и больше, чтобы прийти в себя, вспомнить, где я и что было. Сижу на краю своей кроватки с миской куриного бульона в одной руке и половником в другой. Джеймс омывает мне ноги, совсем как Иисус в одной из историй Иеремии.
– К-как вы все… пережили эту бурю? Там, на дальней ферме, никому не нужна моя помощь?
Джеймс оставляет в покое мои ступни и глядит так, будто у меня две головы.
– У нас все в порядке, Мариам! Это мы о тебе беспокоимся! Ты же потерялась в бурю. Почти на три дня. Думали, совсем сгинула. Дарфи, как бесноватый, ввалился в дом, что-то бормоча, а затем упал. К тому времени дождь мало-помалу прекратился, мы все прибежали: мастер Роберт, мастер Томас кричит запрягать лошадей, я, Хьюз и Юпитер рыщем повсюду. Тебя нигде и в помине нет. Тут обнаруживается, что повозка вся переломалась, теперь годится только на растопку. Лошади умчались на ферму, но одна так сильно поранилась, что Иеремия боится, ее придется пристрелить. И ты пропала. Мистрис Роберт плачет, потому что Айрис не может заварить чай так, как ей нравится. Мистрис Пейшенс вся побагровела и вопит на Дарфи, что твоя фурия, дескать лучше бы ему тебя отыскать. А ежели он этого не сделает, так мастер Томас спровадит его обратно в Ольстер, откуда он родом. Дарфи обзывает тебя ведьмой. А мистрис Пейшенс, даром что недавно родила, вскакивает с постели и так принимается молотить его кулаками, что пришлось мастеру Томасу вмешаться.
Я похолодела.
– А Дарфи…
– Уехал.
Джеймс прервал свой рассказ и протянул мне чашку. Я смотрю на него. Поверить не могу во все это.
– Пей, Мариам.
– Но ты меня нашел, – говорю я, чуть не захлебнувшись прохладной водой.
Джеймс улыбается.
– Да. Сказал, что найду, даже если мне придется исходить мелкими шагами все плантации и фермы. Сначала осмотрел все вокруг, а потом вспомнил про твое тайное местечко, где ты любишь сидеть.
По моему лицу текут теплые слезы. В голове крутится и пухнет клубок воспоминаний.
– Джеймс… но дети… и Дарфи… Я… – Слова не идут с языка. Как сказать про небольшой холмик, где она покоится? Описать, как смотрела на меня Джейн, когда ее ребенок родился и почти сразу умер? А про остальных девочек?..
Джеймс закрывает глаза и кивает. Он долгое время был у Нэша, и теперь мне интересно, знал ли он про делишки ирландца. Джеймс берет меня за руку.
– Не переживай, малышка Мариам, – говорит он мягким голосом. – Ты здесь, ты в безопасности и не ранена. Ешь то, что приносит Айрис, пей воду. Спи. Тебе понадобятся силы. Ведь свадьба-то будет.
Я вижу его лицо, хотя мои глаза полны слез. Он улыбается.
– Мистрис Пейшенс сказала, что даст тебе всё, что захочешь. И что мы можем построить себе хижину в Уголке Мюррея. И пожениться, когда ты выздоровеешь.
– Мы с тобой?
Джеймс кивает.
– А Иеремия…
Джеймс касается моих губ пальцем. При упоминании этого имени у меня сводит желудок.
– Я не буду прыгать через метлу.
Джеймс притягивает меня к себе и целует.
– Я знаю.
Позже, вернувшись на ферму, я узнаю, что случился еще один ураган. Но без ветров, которые ломали деревья или опрокидывали повозки. И без дождя.
Этот ураган звался «Джеймс». И он обрушился на Иеремию после того, как тот с гордостью заявил Джеймсу – так говорили люди, слышавшие это, – что меня Господь наказал, ибо я была дьявольской языческой ведьмой. Люди говорили, что Джеймс так зарычал на Иеремию, будто его переполнил гнев сразу многих богов. Сильно толкнул проповедника и ударил бы, если бы не другие мужчины, которые там были. Джеймс сказал Иеремии, что намерен соединиться со мной, жить и дать мне детей, а если богу Иеремии это не нравится, то есть и другие, более благосклонные боги.
Преподобный настолько взял себя в руки, что даже попросил у Джеймса прощения и предложил провести церемонию. Джеймс сказал, что спросит меня.
7
Свадьба
Около 1781 года
Нас с Джеймсом Нэшем соединили в воскресенье в полдень на берегу Быстрого ручья, расположенного на границе между землями Джорджа Раутта и Томаса Нэша. На Джеймсе был прекрасный темный костюм и белая рубашка, как раз такие, как нравятся Иеремии, только сразу севшие хорошо. Мастер Томас отдал их Джеймсу. Я облачилась в белое платье, которое, по словам даже госпожи Нэш, было лучшим, что они видели в этих краях. Артемида Килпатрик (так она себя называла) сшила его для меня специально по просьбе Джеймса. Жаль, что оно не сохранилось. Это лучшая из моих вещей. Артемида была та еще змея, но шить умела.
Церемония больше напоминала крещение и молитвенное собрание, чем свадьбу. Иеремия не торопясь рассуждает о том и о сем, я не вслушиваюсь в его
